Помещик. Том 5. Воевода

– Покормят. Коли Игнат решит тебя взять, то со всеми и пойдёшь на трапезу.

– К тем котлам?

– Нет. Там кухня. Туда чужим нельзя. Пётр ещё по-доброму с тобой обошёлся. Мог и в шею прогнать, и в зубы дать. Там еду готовят. Потом в трапезную несут, и мы все по распорядку ходим туда на приём пищи.

– А что же сами не готовите?

– Зачем? Мы своим делом занимаемся. Повара – своим. Если плотник будет ещё и с варевом играться, то что он успеет?

Ивашка шёл следом за Сидоркой и засыпал того тысячей вопросов. Словно ребёнок малый отца. А тот отвечал. Поначалу неохотно. Но потихоньку втягивался. Ему понравилось рассказывать о том, как в вотчине живут. Тем более перед слушателем, который вон как рот разевал да всему радовался и живо интересовался даже, казалось бы, малозначительными вещами.

Глава 5

1555 год, 21 октября, Тула

Вернувшись в Тулу и занявшись делами, Андрей очень быстро столкнулся со всё нарастающим саботажем. В целом люди были вроде бы не против. Но только он отворачивался – и что-то обязательно происходило.

Поначалу молодой воевода думал, что это просто совпадения. Но чем дальше, тем сильнее убеждался – против него кто-то ведёт организованную подрывную деятельность. И вот, в полной мере убедившись в этом, он решил собрать всех ключевых жителей города, благо ещё небольшого, чтобы донести до них царёвы указы. Те самые, которые специально возил в Москву, предполагая такой сценарий развития событий.

Собрались, значит.

Глашатай начал зачитывать выдержки, но практически сразу что-то пошло не так. С мест начались выкрики. Причём явно провокационные, а то и унизительные. Что, дескать, врёт всё Андрей и это не царёвы указы, а его выдумки. Ну и так, по мелочи. Даже свист изредка доносился.

– Тихо! – рявкнул в рупор Андрей.

Толпа замолчала. Но ненадолго.

– Я не вижу, кто шалит, – громко и отчётливо произнёс он. – Но вы – видите. И знайте – если мы не выполним указов Царя, приговорённых Думой, то нам всем отвечать. Государь ослушников по головке гладить не станет. Особенно таких, что насмехаются над его волей.

– Ты ври да… – выкрикнул кто-то с места, но закончить не смог – ему кто-то ударил или в зубы, или в живот, прерывая. Это спровоцировало мелкий дебош на местах, потому что у крикуна была группа поддержки, которая его прикрывала. Но сильно дебошир не шумел, скорее рычал на других и отходил, стремясь как можно скорее уйти из толпы. Ведь воевода его заметил и уже кивнул кому-то из своих людей, чтобы крикуна взяли.

Но не успел этот эпизод закончиться, как произошёл другой. Новый выкрик мерзкого характера с другой стороны толпы. В этот раз он вполне удачно завершился. Однако всё одно – спровоцировал ругань на местах, из-за чего дебошира стало видно.

Ещё один.

Ещё.

Толпа норовила закипеть, а вся встреча перерасти в драку или, во всяком случае, потасовку.

И тут в дело вступил отец Афанасий.

Он со своими людьми прокричал вопрос о том, как люди воеводы живут в вотчине без церковного окормления.

– Так стены как возведу, так и за часовенку возьмусь, – охотно ответил Андрей. – А то ведь татары пожгут. А божье место негоже на такое поругание отдавать.

– А ранее как им быть? Ведь без причастия живут!

– Так присылай отче того, кого считаешь нужным. Его примут и обогреют.

И завертелось.

Агафон, Спиридон, Данила, Кондрат и прочие сторонники Андрея начали задавать вопросы. Вроде бы острые, но вполне конструктивные и интересные. Через что вернули интерес толпы к этому делу. Всё-таки большинство понимали, что указы Царские. А уж кто и как их продавил – дело десятое. Ибо отказ их выполнять может закончиться катастрофой. Вплоть до разгона полка и испомещения на этих землях других, более сговорчивых помещиков. Например, с Новгорода или Твери. А их самих при самом лучшем раскладе отправят под Казань или ещё в каком-нибудь матерном направлении…

– Спасибо тебе, отче, – вполне искренне поблагодарил воевода городского священника, когда собрание закончилось.

– За что?

– Что волнения помог успокоить.

– Разве это волнения? – горько усмехнулся он. – Нет, сын мой, это не волнения. Это злодейство настоящее, что против Государя нашего и Церкви праотеческой идёт. И я не имел права остаться в стороне.

– А Церкви как это касается?

– Так вся власть от Бога. Ежели они против Государя выступают, то и, значит, супротив Церкви идут.

– Мнится мне, что они не против Государя, а против меня.

– Тебя сюда кто поставил?

– Государь.

– Вот! А значит, идти против тебя – идти против его воли. Да и Всевышний тебе явно благоволит. Тут как ни поверни – всё супротив них.

Андрей понятливо кивнул и, ещё раз поблагодарив священника, пошёл по своим делам. Сам же для себя помянув всю причудливость «симфонии»[4 - Симфония – политический постулат поддержки текущей власти, которого придерживается Православная церковь вслед за изначальным никейским христианством. Проявлялся через тезис «Вся власть от Бога».] и её выверты.

Формула «Вся власть от Бога» казалась, с одной стороны, очень логичной, но, с другой стороны, если крепко задуматься, пугала. Андрей ведь помнил о том, что в XX веке был такой «славный малый» – Адольф свет Алоизыч, между прочим – законно избранный Рейхсканцлер Германской республики. И у молодого воеводы как-то язык не поворачивался применить к нему эту формулу. Ибо если ТА власть была от Бога, то…

А уж сколько бед эта формула той же Византии принесла – не пересказать. Утрируя, можно даже заявлять, что «симфония» стала одной из ключевых причин краха в целом довольно жизнеспособного политического образования Восточной Римской империи. Просто из-за того, что внутренние потрясения, вызванные бесконечной чередой бунтов, дворцовых переворотов и прочих активных форм борьбы за власть, смогли компенсировать всё то позитивное и созидательное, что было заложено в фундамент этой державы.

По сути, даже османское завоевание Византии было связано не с военными их успехами, а с переходом византийской аристократии на сторону осман. А потом и духовенства, то есть эпоха Палеологов завершилась крахом империи не под ударами внешних врагов, а из-за острой идеологической дисфункции.

Андрей это знал. Хорошо знал. Имея перед глазами и катастрофу VII века, когда православные иерархи перебежали на сторону арабов в Египте, Палестине и Сирии. И катастрофу XV века. И многое иное. И везде, где Церковь держалась «симфонии», творились совершенно чудовищные политические непотребства. Остальные тоже не без греха, и идеализировать их не стоит. Но «симфония», без всякого сомнения, усиливала и распаляла бедственное положение до крайности…

Посему и выходило, что иной бы на месте Андрея обрадовался, получив такую серьёзную и своевременную поддержку. Иной, но не Андрей. Ибо молодой воевода ничуть не обольстился этим обстоятельством. Он прекрасно понимал – достаточно ему только оступиться, только навлечь на себя гнев Царя, чтобы тот же отец Афанасий выступил уже против. Ведь вся власть от Бога. И если ты её потерял, то это явный признак того, что Бог от тебя отвернулся. И Церкви не по пути с теми, кто впал в грех и потерял поддержку небес…

Выйдя из церкви, Андрей сел на своего коня и вместе с сопровождением куда-то удалился.

– Не доверяет он нам, – тихо произнёс вышедший из каморки неприметный священник.

– Он никому не доверяет, – ответил отец Афанасий, провожая Андрея взглядом с добродушной улыбкой на лице. Он стоял в дверях церкви и хорошо наблюдался со стороны, а потому поддерживал нужный образ.

– Как можно жить, не доверяя никому?

– Ты его историю разве не знаешь?

– Его?

– Князья Ярославичи крест целовали на то, что не причинят Всеславу вреда, приглашая на переговоры. Но только он явился – взяли его в полон и бросили в поруб. Крестное целование преступили[5 - Здесь описана реальная летописная история, связанная с борьбой Всеслава Полоцкого с Ярославичами.]!