Помещик. Том 5. Воевода

– Разве?

– Он написал – дело Государево! – назидательно подняла Марфа указательный палец. – Если бы это не было важно, то он так бы не писал.

– Разве Государь не ведает, что у супруга твоего людей для таких дел нет? – удивилась женщина.

– Разве это заботы Государя? – горько усмехнулась Марфа.

Супруга кузнеца промолчала, но нахмурилась. Ей очень не понравился ответ. Поскольку ума хватило сообразить: если что-то пойдёт не так – спросят с их благодетелей. А там и до них доберутся. Разгонят. А оно им надо? В кои-то веки живут сытно и спокойно, без излишних нервов и унижений. При делах, при деньгах и уважении. Терять всё это ей не хотелось совершенно.

Ушла.

Марфа же проводила свою подружку улыбкой. Она специально нагнетала и утрировала ситуацию. Так, чтобы эта болтушка донесла окружающим – нужно стараться. Очень стараться. Ибо леность и нерадение сейчас может сломать их маленький и уютный мирок. Не в таких словах, конечно, однако с подобной сутью.

* * *

Ивашка сын Настасьи, бобыль и безотцовщина, поёживаясь от свежего октябрьского ветерка, вылез на причал у вотчины тульского воеводы. Ему было от рождения лет пятнадцать, наверное, во всяком случае, он не знал это наверняка. Да чего уж там? Он даже до пятнадцати сосчитать не мог.

Но паренька это мало заботило и печалило.

Как известно, самые счастливые люди – это идиоты. Они просто не в курсе своих проблем. Оттого и настроение им ничто не портит. Однако в затылок им дышат те особи homo sapiens, которые отличаются минимальным уровнем образования и кругозора. Всё познаётся в сравнении. И если ты всю жизнь сидишь в дерьме, голодаешь и не знаешь, что можно иначе, то это тебя вряд ли удручает. Вот и Ивашка не грустил, хотя ел последний раз вчера, да и то – не обильно.

Паренёк повёл носом и с точностью определил место, откуда несло чем-то съедобным. Туда и направился. Как оказалось – к кухне, где готовили обед для обитателей вотчины.

– Ты ещё кто такой? – спросил, не допуская Ивашку слишком близко, один из местных.

– Работник хоть куда, – приосанившись, заявил парень и предательски заурчал животом.

– Работник? – усмехнулся собеседник, оглядывая дохлого парня. – И что ты умеешь?

– Да всё, что скажут делать, то и умею, – ответил Ивашка и скосился в сторону больших котлов, откуда доносились удивительно приятные запахи.

– Что я скажу, то и сделаешь?

– Сделаю.

– Тогда иди отсюда подобру-поздорову.

– А чего это?

– Кто ты такой – я не ведаю. А к котлам кого попало не пускают.

– Так мне бы работу какую. Я всё могу. Всё делать буду.

Собеседник смерил этого «бухенвальдского крепыша» сомневающимся взглядом. Немного подумал. Осмотрелся. И крикнул:

– Эй! Сидорка!

– Чаво? – отозвался проходивший мимо паренёк. Невысокий, но коренастый и видно – отъевшийся.

– Подь сюды.

– Дело какое? А то с меня Игнат шкуру снимет, если увидит, что я тут лясы точу попусту.

– Бери этого да иди к Игнату.

– Зачем?

– Вам же работники нужны.

– Работники. А этот доходяга чем нам поможет? Он такой сухой, что с бревном или веткой какой можно перепутать. На кой бес он Игнату?

– Ты отведи. Отведи. Скажи, что я прислал.

– Ну если ты прислал, – нехотя пробурчал этот Сидорка. Тяжело вздохнул. Смерил ещё раз Ивашку взглядом. Сплюнул с явным раздражением. И пошёл, сменив траекторию изначального движения.

– Ступай, – подпихнув в плечо Ивашку, произнёс этот «местный».

Пареньку второго приглашения не требовалось. Он сглотнул слюну, обильно выступившую из-за аппетитных ароматов, побежал за Сидоркой. Тот даже не обернулся. Видно, оценивал этого работника крайне низко.

– Ты не серчай, – затараторил Ивашка. – Я всё делать буду. Всё смогу. Вот увидишь.

– Оно и видно, – пробурчал Сидорка. – Всё бы делал – не голодал.

– Татары, – тихо произнёс паренёк.

Сидорка остановился. Ещё раз окинул его взглядом. Чуть помедлил. Подумал. И, что-то для себя решив, произнёс:

– Не отставай. Ежели я или кто из наших узнает, что шалишь, – голову оторвём.

– Тык я со всем старанием.

– Делом докажешь. Хозяин наш сказывает, слова – это просто слова. Истинная молитва – она делом.

Произнёс и пошёл дальше.

– А как у вас тут? Кормят добре?

– Не жалуюсь.

– Обижают?

– Токмо за дело.

– А когда покормят?

– Ты ещё и палец о палец не ударил. Куда спешишь?

В этот момент живот Ивашки вновь предательски заурчал, причём очень громко. Сидорка, не оборачиваясь, хмыкнул и добавил: