Мистериум. Полночь дизельпанка

Багус стоял по колено в вырытой яме, тыча киркой в кровавое месиво, бывшее недавно головой человека. На дне ямы зиял открытый люк. Оттуда этот человек и вылез, чтобы попасть под удар кирки. Штаны Багуса сплошь были покрыты кровью и кусками мозга.

– Это глина, братишка, просто глина. Может, отдохнешь? На, попей.

– Я не устал. – Багус снова и снова бил труп своим орудием.

Наконец убитого втянули внутрь люка, кирка высекла искру из опустившейся крышки.

– Что это было? Здесь какой-то металл, Дэни!

– Хватит! Поехали в город, заглянем в бар, развеемся.

– А как же Карен Анн? – вспомнил вдруг Багус упираясь.

– Она в порядке. Мы же отвезли ее в госпиталь, помнишь?

Багус не помнил, однако позволил вытащить себя из ямы и усадить в «виллис». Дэни дал газ. И вовремя – земля вокруг дота вспучилась огромными кротовинами. На поверхность полезли землепроходные снаряды, а из них передовой отряд новых хозяев острова.

– Братишка, все хотел рассказать тебе историю. Я говорил, что работал вышибалой в Новом Орлеане? В том году Рейнолдс откусил ухо Дишу прямо на ринге. А тут к нам в бар заявился парень аккурат без куска левого уха. Это был не Диш, ясное дело. Диш черный, а этот белый. Мне бармен и говорит, что он, видать, донором для Диша выступил и с барышей пришел кутить.

Тот заметил, что мы смотрим, подошел.

Удивился, что начало седьмого, и тут же сообщил, что ежедневно пьет и ему видится умершая от менингита жена. Я посочувствовал: менингит – страшная штука, и не дай бог…

«А я недавно шел по французскому кварталу, и меня мертвые окружили, так что не пройти. Я в панике, тут жену замечаю, ей говорю: «Помоги! Ты же как и они». И она их действительно раздвинула, показала дорогу».

Я ухмыльнулся, а он настаивал: «Нет, они настоящие были – это не во сне, радиотелефон пытались отнять».

«Так это уличные бандиты были, наверное. Зачем мертвецам телефон?» – это я спрашиваю.

«Нет, настоящие мертвецы. А телефон жена потом у меня украла. Я смотрю – нет телефона. Перезвонил туда, а она в гробу лежит и молчит».

«Так правда телефон исчез?»

«Правда. У меня другой есть, с него перезванивал, а она молчит у себя в гробу. Приятно с тобой пообщаться. Как тебя зовут? Дэни?»

Ну и так далее. Мы тогда со многими залетными плохие шутки шутили. Покажешь человеку на громилу в углу и шепнешь, что этот гангстер плохо на него смотрит и лучше выйти с черного хода. А там уже пара отморозков ожидает. Потом со мной делились. Но этого я отпустил.

Багус поежился.

– Брат, отпусти и меня тоже.

– Что?

– Отпусти! Я не хочу с черного хода.

Дэни остановил машину.

– О чем ты говоришь, братишка? Я не понимаю.

– Я ослеп, а ты потакаешь моей слепоте, потому что врешь.

И Дэни рассказал Багусу о бое с трехглазым, о двух телах Карин Анн, о том, как быстро она бежала с младенцем на руках. Умолчал лишь об убитом киркой пилоте землепроходного снаряда.

– Это был шоггот. Они могут принимать любую форму. Могут быть гаубицей, как в твоем доте, а если нужно – чем-то еще. Ребенку нужна была мать, поэтому шоггот принял форму Карин Анн.

– Откуда ты это знаешь?

– У меня режется «третий глаз». Я еще не вижу истины, но уже различаю ее очертания. Ты слишком долго отсутствовал, Дэни. Все поменялось. Езжай куда собирался, я помогу.

Разбитые руки снова легли на руль.

Когда еще детьми они ссорились, Багус говорил: «Вот вырасту и стану старшим братом – задам тебе!». И Дэни почувствовал, как сегодня брат его перерос. От него исходила сила и уверенность.

– Ты хочешь найти малышку?

– Да, – ответил Дэни, благодарный за подсказку. Он не знал, что делать. Но Багус знал:

– На развилке сверни направо. Шоггот там.

Дэни послушно повернул руль, въезжая в выгоревшие трущобы. Обгорелые трупы лежали повсюду, хрустели под колесами. Их кожа будет тонка и ранима в небытии. Их кости будут гибкими, когда «виллис» промчится сквозь них.

– Стоп! Тормози. Видишь его? Ее.

Дэни увидел. В пекле горящего дома сидела раздавшаяся в размерах Карин Анн, снова с огромным животом. По телу ее бегали блики света и всполохи огня. И пылающие руины были для нее как трон.

– Протоплазма! – восторженно произнес Багус, направляясь к ней.

– Что? – Дэни схватил его за рукав. Братец-то свихнулся!

– Пока не знаю, что она есть. Смотрю «третьим глазом». Отпусти!

Дэни послушался. Багус, увлеченный открытием, потащил брата вперед как плащ. Тот покорно трепетал на ветру.

– Смотри! Это как микроскоп – с каждым шагом все лучше видно. Это моноклетка, что бы это слово ни значило. Я скоро узнаю, что это значит. Посмотри!

Кожа Карин Анн вскипела отростками, впившимися в кожу Багуса. Он неряшливо стряхнул их, продолжая движение. Руку брата Багус отпустил:

– Смотри, как сжимается. Шоггот кормил ребенка через пуповину, и они теперь единое целое. Он перестал быть моноклеткой, но и малышка перестала быть человеком. Мне страшно представить, что она теперь такое! Ее нужно убить.

Накативший на брата припадок Дэни мог остановить только ударом в челюсть. Раз – и готово! Осталось уложить его в джип и пристегнуть ремнями. Два ведра воды из ближайшего колодца погасили умирающее пламя вокруг Карин Анн. Ее Дэни тоже поднять не смог – весила она, казалось, тонну, – но женщина сама поднялась и дала уложить себя рядом с Багусом. Смрад от нее заглушал даже запах гари, но Дэни было наплевать.

Он вернул жену и дочь, а значит, вернет и землю, и круглый бетонный дом с бойницами и железной дверцей. Волна откатывалась обратно в океан, открывая перепаханное дно с остовом японской субмарины. Дэни завел мотор и запел:

Успокойся, не плачь, перестань, малышка!
Я тебя не оставлю, малышка!
Не плачь,
Мама отошла ненадолго,
Но мама вернется, не плачь!