– Я понимаю твои чувства, Мэй, но это действительно очень важный проект.
– С этим я не спорю. Однако мои чувства не способен понять никто, кроме него, вдохновителя… всего этого…
– Что между вами не так? Вы вроде бы вместе, у вас прекрасный сын, который любит вас и которого обожаете вы оба, но ты и Рэй… Что не так?
– Рэй… Когда мы встретились, мне казалось, что он всегда искал именно меня. О! Этот свет в его глазах!.. Много позже я поняла, что он всё ещё ищет – во мне кого-то другого. А однажды, когда он всё-таки уяснил, что кроме меня во мне никого нет, разочарование погасило свет его глаз. Да, он всегда любил меня, однако это была не та любовь, которой он желал, а я, как ни старалась, не смогла дать ему желаемого…
– Да, Рэй довольно странный человек, – смутился Макс от подобной откровенности.
– Одержимый.
– Возможно, ты права, – смял разговор Макс, жалея, что начал его.
«Кто там сказал, что каждая несчастная пара несчастна по-своему?» – подумал он.
Да, не всем везёт так, как ему: замечательный сын, прекрасная жена… Максвелл посмотрел на Элен: она, кажется, вовсе не слышала состоявшегося разговора – сидела себе на одеяле, с улыбкой наблюдая, как играют мальчики. Идиллия…
Дети не скучали – вовсю наслаждались выпавшей свободой, и, несмотря на разницу в возрасте, им было совсем не скучно вместе. Малыш ковылял неуверенно за старшим, а тот с сияющим лицом указывал руками на небо, на берег, на волны и говорил что-то… Вот Дэймон подобрал голыш, поразглядывал его, затем, следуя «презентации» Альберта, поднял лицо к небу, засмотрелся. Очарованный, видно, невероятным зрелищем, он выпустил камушек и протянул ручонку, пытаясь достать эту синеву с плывущими по ней белыми комьями облаков! Где-то там, за этой синевой и за этими облаками, притаился Дамокл…
Максвелл сжал зубы, помассировал глаза. Усталость от нервного напряжения последних дней снова навалилась на него.
Элен заметила мучения мужа.
– Дорогой, тебе надо поспать, – обеспокоенная, сказала она.
– Да, пожалуй, – Максвелл кивнул, соглашаясь. – Извини, Мэй.
– Ну что ты, – Мэй пожала плечами. – У тебя и вправду неважный вид.
Максвелл поднялся и, взглянув ещё раз на сына, пошагал к посёлку.
…Он бросился бежать сразу, как только получил сообщение: сигнал коммуникатора, слишком настойчивый, чтобы заявить о каком-нибудь пустяке, вытащил Максвелла на свет из сумбурной тьмы, в которую он провалился, едва сомкнул веки. На бегу же и проверил, который час: всё-таки поспал минут сорок. Сонная одурь отлипала неохотно. Толком ещё не соображая, Максвелл прибавил скорости, проскочил через входные люки и галереи… и только потом понял, что очутился не во внешнем центре управления, куда собирался, а внутри купола, перед площадкой инженерного пульта с установленной на ней «клеткой».
Очутился, однако, вовремя: в центре расчерченной жёлтым мандалы, где в своё время медитировал доктор Химмельман, буквально из ничего начал возникать зыбкий силуэт.
– Господи… – вырвалось из динамика внутренней связи.
– Господи… – непроизвольно повторил еле слышно Максвелл. – Рэй…
Максвелл почти не верил, но кто ещё это мог быть?!
– Рэй! Рэй! – окликал он тихонько издалека, не решаясь подойти ближе, опасаясь неловким вздохом, случайным движением воздуха развеять медленно обретавшую плотность туманную фигуру.
– Рэ-э-й… – облегчённо выдохнул он, когда индикаторы излучателей засветились синим, перейдя из рабочего режима в режим ожидания, и уже не призрак, а человек стоял посреди «клетки» – совершенно нагой и неподвижный, лишь едва подёргивались пальцы.
Человек открыл глаза.
– Рэй! Ты как?! – не удержался от возгласа Максвелл.
– Я? – Рэй очнулся, бросил взгляд по сторонам, набрал полную грудь воздуха так, словно отвык от самого процесса дыхания, подержал его в лёгких и отпустил.
– Ты исчез! – боясь, что пропавший и внезапно вернувшийся путешественник снова растворится в воздухе, поторопился сообщить Максвелл. – Тебя не было несколько дней – слишком долго, и мы не представляли, что делать! Мэй сходит с ума!
– Мэй? – повторил механически, будто спросонок, Рэй, всё ещё не понимая, где очутился.
– Мы ждали! Мы боялись отключать машину! – рвались из Максвелла слова – он больше не мог сдерживать их. – Слава богу, ты вернулся!
Вторя Максвеллу, из динамика внутренней связи тоже доносилось что-то: то ли смешавшиеся в неразборчивую скороговорку возгласы, то ли речитатив молитвы.
– Рэй! Рэй! Дружище! – запыхавшийся доктор Химмельман оказался тут же – в глазах замешательство и испуг, будто ожившего покойника увидел. – Вернулся… – выдохнул он уже совсем обречённо, словно так и не поверил в счастливое завершение едва не превратившегося в трагедию эксперимента.
– А-э-эм-м… – кажется, начало доходить до Рэя. – Вернулся… – и он шагнул нерешительно, пробуя ногой поверхность, на которую ступил, словно подозревал, что та окажется иллюзией.
– Где ты был, рассказывай! – Максвелл поймал взгляд Рэя и нахмурился, всматриваясь в глаза. – Ты… помнишь, где был?
Рэй неуверенно качнул головой – то ли имея в виду «нет», то ли озадаченный самим вопросом. Он покинул «клетку», сделал несколько шагов, как сомнамбула, и остановился.
– Ничего не вышло, – глухо произнёс он.
– Как?.. – растерялся Максвелл.
Рэй отстранил оказавшегося на его пути Химмельмана и, ни слова больше не произнеся, направился к выходу.
Незамеченным сгустком тени так и осталась стоять в стороне не решившаяся окликнуть мужа Мэй.
***
…Информатор из окружения Разрушителя был крайне лаконичен при выходе на связь. Осторожничал. И правильно делал, впрочем. А может, и сам не знал подробностей. Но одно было совершенно ясно: у почти завладевшего миром величайшего в истории еретика и святотатца серьёзная проблема с воплощением его планов. Ещё до сеанса связи Форман понял это: боль, к присутствию которой он давно привык, сроднился даже, перестала его донимать. Правда, и расслабиться не позволяла – затаилась на самых кончиках нервов, покалыванием напоминая, что в любой момент готова дать сигнал, которому не пойти наперекор.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: