Бабушка не умерла – ей отключили жизнедеятельность

Евнух (поднимаясь с колен): Как я рад, что после кратковременного перерыва вы изволили посетить наш гарем.

Калиф: Давно это было.

Евнух: Забудьте как дурной сон, о незлопамятный.

Калиф: Я бы рад, да сон продолжается наяву.

Евнух: Развейтесь. В ваше отсутствие поступила замечательная партия девушек из солнечной Армении.

Калиф: Правда?

Евнух: Правда. Особенно рекомендую одну, по имени Зайнара. Эта юная красотка чиста и темпераментна, как изливающийся из ледника горный поток.

Калиф: И так же холодна?

Евнух: Так согрейте ее, о раскаленнейший! Значит, я зову Зайнару?

Калиф: Может быть, в следующий раз?

Евнух: Тогда, о утружденнейший из измученных, выберите китаянку Чунь-Жи. Вы давно, с позапрошлого месяца, не пробовали китаянок.

Калиф: Так ты говоришь, китаянку?

Евнух: Да, или японку, хотя выбор японок в нашем гареме ограничен. Наложниц японского происхождения не более пятнадцати.

Калиф: Действительно, мало.

Евнух: Прикажите, и я пошлю заготовительную экспедицию на Окинаву. Отборщики доставят в ваш гарем лучших девушек Японии.

Калиф: Так уж и лучших? Не очень-то впечатляющих успехов они добились, когда путешествовали в горный Тибет.

Евнух: Зато шкуру какого горного барана привезли! Она до сих пор висит в парадной. Девушки чистят ее щеточками каждую неделю.

Калиф: Этому горному барану тоже не повезло.

Евнух: О мрачнейший из огорченнейших, ну нельзя же так себя изводить! Не хотите посылать экспедицию на Окинаву, не посылайте, но девушки-то здесь при чем? Они скучают по своему повелителю.

Калиф: Которая именно?

Евнух: Все до единой.

Калиф: Но я не могу переспать сразу со всеми, поэтому нахожусь в затруднении.

Евнух: Осчастливьте одну сейчас, а остальных осчастливите потом. Хотите Фирюзу? Когда-то вы были к ней неравнодушны.

Калиф: У нее, наверное, месячные.

Евнух: Как месячные? Не может быть!

Хватает свиток и начинает лихорадочно перелистывать.

(С облегчением). Нет, о проницательнейший из заблуждающихся, вы ошиблись. Сегодня у Фирюзы нет месячных, и период для зачатия подходящий. Привести ее?

Калиф: Нет, не привести. Зачем мне дети? У меня их уже больше тысячи, я уже не помню, как кого зовут.

Евнух: Хотите Зульфию?

Калиф: Нет.

Евнух: Сулико?

Калиф: Месхетинку? Не надо.

Евнух: Ипатию?

Калиф: Пожалуй, что нет.

Евнух: О, величайший из опечаленных и печальнейший из великих, вы начинаете меня пугать.

Калиф: Чем же?

Евнух: Равнодушием к жизни. Умоляю сказать, кого вы предпочтете сегодня, и я полечу исполнять ваше пожелание, как будто у меня крылья вместо ног. Возможно, вы захотите македонку, которая танцевала вам на прошлой неделе?

Калиф (слабо улыбается): Сопливую?

Евнух: Уже бегу…

Калиф: Не надо.

Евнух: О Аллах! Вот свиток, возьмите его и тыкните пальцем, чтобы остановить на какой-нибудь девушке свой выбор.

Калиф: Это было бы нечестно по отношению к остальным, которым в таком случае не повезет.

Евнух: Тогда возьмите Пэри. От нее-то вы не откажитесь, о привередливейший из милосердных. Нет во всем гареме никого лучше Пэри: таких несекущихся волос и стройных ягодиц нет ни у одной из девушек, и ни у одной девушки приятней не пахнет из подмышек.

Калиф: Ты предлагаешь мне Пэри?

Евнух: Она лучшее, что у меня есть.

Калиф: Не надо… Собственно, я пришел не к своим наложницам, а к тебе, мой дорогой евнух. Ведь я еще не отблагодарил тебя за чудесное спасение. Мне доложили, что жизнью я целиком обязан тебе. Если бы не твоя грамотность, позволившая вовремя прочитать письмо, и не расторопность, позволившая быстро собрать и возглавить войско, и не храбрость при штурме гончарной слободы… Тебя ранили при штурме, не так ли?

Евнух: Пустяки, о сострадательнейший, просто там валялось много острых глиняных черепков.

Калиф: Чем я могу вознаградить тебя за твой подвиг?

Евнух (опускаясь на колени): О, величайший из великих, могущественнейший из могучих, знаменитейший из прославленных…

Калиф: Брось это.