Дневник

22 марта, Владимировка

С вытягиванием колонны из-за грязи опять задержались и прошли восточную окраину Нового Буга только без десяти семь, небольшой ветер, солнце пригревало. Три больших деревни совсем не занесены на карту, много новых хуторов. К полудню погода совсем разгулялась, солнце сильно грело, небо синее. Дорога на глазах подсыхала – от Долгой Могилы было почти совсем сухо. Голова колонны прибыла во Владимировку в 5 часов.

Конница – первый эскадрон, прибывшая много раньше, получив на месте подробные указания от жителей о том, что творится в Долгоруковке и что какие-то вооруженные идут оттуда на Владимировку, двинулась сразу туда с горным взводом под общей командой Войналовича. Окружив деревню, поставив на позицию горный взвод и отрезав пулеметом переправу, – дали две, три очереди из пулеметов по деревне, где все мгновенно попряталось, тогда один конный взвод мгновенно ворвался в деревню, нарвался на большевистский комитет, изрубил его, потом потребовали выдачи убийц и главных виновников в истязаниях четырех ширванцев (по точным уже сведениям, 2 офицера, один солдат-ширванец, писарь и один солдат, приставший к ним по дороге и тоже с ними пробиравшийся). Наш налет был так неожидан и быстр, что ни один виновник не скрылся… Были выданы и тут же немедленно расстреляны; проводниками и опознавателями служили два спасшихся и спрятанных владимирцами ширванских офицера. После казни пожгли дома виновных, перепороли жестоко всех мужчин моложе 45 лет, причем их пороли старики; в этой деревне до того озверелый народ, что когда вели этих офицеров, то даже красногвардейцы не хотели их расстреливать, а этого требовали крестьяне и женщины… и даже дети… Характерно, что некоторые женщины хотели спасти своих родственников от порки ценою своего собственного тела – оригинальные нравы. Затем жителям было приказано свезти даром весь лучший скот, свиней, птицу, фураж и хлеб на весь отряд, забраны все лучшие лошади; все это свозили к нам до ночи… «око за око»… Сплошной вой стоял в деревне. Уже экзекуция была кончена, когда донесли, что 8 красногвардейцев с повозкой едут в деревню с востока – те, очевидно, не знали, что здесь творится, они были немедленно атакованы нашими кавалеристами, которые бросились с шашками на стрелявших в них даже в упор красногвардейцев: 6 человек легли, одного привезли раненого, а один, предводитель, казак, удрал – сидел на чудной кровной лошади; за ним гнался Колзаков[63 - Колзаков Борис Яковлевич (1888–1940). Генерал-майор (1919). В Первую мировую войну – капитан Кавказской гренадерской артиллерийской бригады. Участник Белого движения на Юге России; во время похода Яссы – Дон – командир конно-горной батареи. В августе 1918 г. – командир 1-й конно-горной батареи; осенью – полковник, командир Дроздовской конно-горной батареи; с 13 июля 1919 г. – командир Отдельной конно-горной генерала Дроздовского батареи, генерал-майор; в августе 1920 г. – командир 3-го конно-артиллерийского дивизиона в Дроздовской артиллерийской бригаде. Эмигрант. В Галлиполи – командир 2-й сводной конно-артиллерийской батареи. Похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа в Париже.], тоже на отличной лошади, но догнать не смог. Всего истреблено было 24 человека.