100-долларовое правительство. А если цена на нефть упадет?

Ю. ЛАТЫНИНА: Как же тогда у нас в Стабфонде образовалось так много денег?

М. ДЕЛЯГИН: Стабфонд образовался потому, что цены на нефть выросли в десять раз, и государство категорически не хотело тратить деньги на что бы то ни было. У него атрофировались органы, которыми можно было что-то строить.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Прошу прощения. Я могу вмешиваться, как ведущий, когда спора нет. Дело в том, что вы мне сейчас атрофируете все, что можно только атрофировать. Моя задача, чтобы был спор, и я пойду на все. Из монолога Латыниной я понял простую вещь – а вы кивайте головой, если я вас пойму правильно.

М. ДЕЛЯГИН: Я за вас радуюсь.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Подождите. Либо есть спор, либо спора нет. Либо есть разные точки зрения, либо нет. Как я понимаю Латынину – в государство приходят деньги. Деньги большие, которые приходят за продажу нефти и газа. Государство говорит – мы тебе не дадим эти деньги, потому что у нас будут спецпроекты, нужные для страны.

М. ДЕЛЯГИН: Да, правильно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А спецпроекты получаются такие, которые то левые, то зеленые, то коричневые, в то время как тебе нужны красные.

Ю. ЛАТЫНИНА: Нет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я неправильно понял?

Ю. ЛАТЫНИНА: Неправильно. Когда организовывался Стабфонд, нам сказали, что это потому, что цены на нефть когда-нибудь уменьшатся, все рухнет, и чтобы расплатиться по долгам, нам нужны будут эти деньги – это заначка: секретарше сказали, что завтра на нас упадет метеорит.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, правильно. Вот эти деньги скопили.

Ю. ЛАТЫНИНА: Скопили. Метеорита нет, все нормально. Но не вы будете тратить эти деньги, а мы будем тратить эти деньги.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так я это и говорю – я только что это подтвердил. Государство говорит – мы знаем, как их потратить. Вы говорите – дайте мне мою долю, которая там.

М. ДЕЛЯГИН: Я все понял. Я понял, в чем проблема.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Только не разворачивайтесь спиной к зрителям – вы их презираете?

М. ДЕЛЯГИН: Нет, я их очень люблю, поэтому стараюсь избавить их от выражения моего лица, когда я понял, что вы сейчас сказали.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, вы, Юля, имеете в виду, что в первую очередь – ведь ваша позиция не разбазаривать Стабфонд, не пускать его на эти всякие проекты.

М. ДЕЛЯГИН: Пусть секретарша умрет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы имеете в виду, что пока не будет ясно, как и куда.

Ю. ЛАТЫНИНА: Нет, я имею в виду, что секретарше надо отдать эти 450 долларов – пусть тратит сама на то, что хочет. Их у нее забрали.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, другими словами, всю эту гору денег надо распределить секретаршам?

Ю. ЛАТЫНИНА: Нет. Вот эта гора денег пусть остается – иначе там будут страшные вещи, связанные с инфляцией.

М. ДЕЛЯГИН: Не будет ничего.

Ю. ЛАТЫНИНА: А теперь снизьте налоги – раз у вас такие большие деньги идут в Стабфонд, и пусть те люди, которые отдавали эти деньги государству, будут тратить их сами, вместо того чтобы к ним приходил чиновник и говорил: а я хочу, чтобы система «Гланас».

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Или какой-то национальный проект. Понял.

М. ДЕЛЯГИН: Смею вас заверить – секретарша, которая в Москве получает 500 долларов, обычно с этих денег налоги не платит – это раз. Второе – подоходный налог составляет 13 %. Я не уверен, что если секретарше добавить 13 % к ее 500 долларам, ее жизнь кардинально улучшится и она задышит полной грудью – это не 450 и 50, это существенно меньше. И, наконец, самое главное – государство придумано, и вообще-то государство терпят, потому что у него есть некие неотъемлемые функции, которые отдельно взятые секретарши сами по себе решить не могут. В частности, – на что тратить большие деньги. У нас в стране в прошлом году сократился объем грузовых перевозок железнодорожным транспортом – у нас теперь в основном по автодорогам. У нас в стране 4 года сокращается протяженность дорог с твердым покрытием – они просто разбиваются, и их никто не строит.

Ю. ЛАТЫНИНА: Гимринский тоннель.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, вы подтверждаете то, что пишет Мария Ивановна: «Давайте хоть дороги построим, сменим стояки в домах, закупим во все поликлиники томографы» – вы это имеете в виду? давайте пускать эти деньги куда-то?

М. ДЕЛЯГИН: Есть два направления. Первое – восстановление человеческого потенциала, самое простое – борьба с нищетой. Самое простое – обеспечить всем прожиточный минимум, потому что прожиточный минимум – это экономическое выражение права человека на жизнь. На это имеет право каждый человек.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пишу – борьба с нищетой.

М. ДЕЛЯГИН: Это стоит 10 миллиардов долларов в год – это немного относительно наших денег. Второе – субсидии по ЖКХ выплачивать не когда ЖКХ 22 % от доходов семьи, а когда 10 % от доходов семьи – это ясные, простые вещи. Второе – модернизация инфраструктуры. Берем проект, его начинают осуществлять. После этого товарищей, которые на этом деле украли, сажаем. Так 4 раза подряд. На пятый раз подряд уровень воровства снижается до безопасного уровня. Все.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Юля, – борьба с нищетой, ЖКХ, инфраструктура. Вы против найдете какие-то слова?

М. ДЕЛЯГИН: Конечно, найдет.

Ю. ЛАТЫНИНА: Конечно, найду. Потому что уже сказала, что из денег, которые сейчас выделены, осваиваются только 60 %. Потому что степень воровства нерентабельна. А что касается модернизации инфраструктуры – расскажу маленькую историю, которая у меня происходит сейчас и меня достает уже полтора месяца. У меня родители живут неподалеку от меня, за городом, и у них есть частная телефонная компания, которая им предоставляет телефонные услуги и маленький Интернет-провайдер, местный, не буду называть его имени, чтобы его не раскулачили – это называется буквально «Простоквашино он-лайн», там работают три человека – отец, сын, мальчик 16 лет, который все бегает, делает. И мама, которая им ведет бухгалтерские записи. Они обслуживают втроем, протянули оптоволокно в десятки домов. Каждую секунду – если у них что-то не так, они прибегут, все сделают – идеально приспособлены. Я, к сожалению, живу в нескольких километрах оттуда, я не могу провести себе это оптоволокно, меня обслуживает замечательная государственная компания, «Центртелеком» называется. Во-первых, у нее что-то очень странное с телефоном, потому что для того, чтобы позвонить по моему Одинцовскому «Центртелекому» в Москвы или по прямому сотовому номеру, надо знать, какой внутренний код сети ты должен набирать. А когда в Москву звонишь, иногда набираешь 495, а иногда не набираешь. То есть, процесс набора телефона увлекателен. К сожалению, при этом линия всегда перегружена – то есть, эту увлекательность надо умножить на пять, а когда дозваниваешься – плохо слышно. Но это все лирика, потому что это все происходит с телефоном, – есть хотя бы сотовый. А с Интернетом вообще замечательно. С 1 января у меня не было Интернета две недели. Дозвониться мы не могли сутками – провайдер просто умер. Потом он включился на три дня, и умер опять. Мы опять не могли дозвониться сутками – звонили часами. Два раза умудрились дозвониться – после 8 часов дозвона. Нам сказали – мы сейчас вам перезвоним, и не перезвонил. Потом нам сказали – мы в течение 5 дней решим проблему. В коцне концов в воскресенье – вы не представляете – после нескольких часов дозвона мы дозвонились, кто-то щелкнул клавишей, и у меня через 24 суток появился Интернет – я не знаю, насколько. Это была государственная компания, инвестиций в которую требует Миша.