Последний бой

– Ты так считаешь?

– Да.

– Так они и там мне могут нагадить. Тот черт злопамятный. Почти прямым текстом сказал: если не прогнешься – жди неприятностей.

– А кто тебе сказал, что профи нужно обязательно становиться в России?

– Тогда где? В Америке?

– В Америке. Профессиональный бокс в России, да и во всей Европе, пока не вырос из детских штанишек. Все дела, деньги, титулы делаются за океаном. И если хочешь чего-то добиться, тебе прямая дорога туда.

– Легко сказать, да трудно сделать.

– Помнишь Соленого?

– Леху? Помню. Он, по-моему, свалил в Штаты в свое время. Но я давно о нем ничего не слышал.

– Соленый мне недавно звонил. Совета просил, он, если помнишь, тоже мой ученик.

– Ну, и как он там?

– В основном служит мальчиком для битья – подрабатывает на спаррингах с известными бойцами. Он и здесь звезд с неба не хватал. И, как я понял, боксирует в низших лигах – в кабаках и в боях без правил.

– Чего от тебя хотел?

– Не поверишь, фарму. Тяжело стало форму поддерживать без допинга.

– Что, в Штатах своей фармакологии нет?

– Ну, она там гораздо дороже, а во-вторых, боится, что сдадут.

– А ты?

– Обещал подумать. В общем, поступим так. Ты отвезешь ему, что он просит, а взамен Соленый сведет тебя с нужными людьми.

***

В Америку Кузнецов прибыл на морском лайнере. Так было безопаснее. В круизном порту Manhattan Cruise Terminal (http://www.nycruise.com/manhattan-terminal/) его встречал Соленый.

– Здорово, Майкл, – он покровительственно похлопал его по спине. – Бывал в Штатах?

– Нет.

– Хорошая страна, денежная. И главное, денег на всех хватает, если, конечно, не бить баклуши.

– Это ты о чем?

– О том, что вертеться надо.

– Вертишься?

– Да еще как.

– Много навертел?

– Здесь я имею то, чего в России никогда бы не имел с моими способностями. Вот хотя бы тачку. «Чероки» дома мне бы никогда не поднять, а здесь – пожалуйста. Сгонять на Багамы или Гавайи – вопросов нет.

– Я понял, ты в шоколаде, только давай к делу.

– К делу так к делу. Привез?

– Привез.

– Бросай на заднее сиденье.

Они сели в джип «Чероки» цвета морской волны. Кузнецов забросил на заднее сиденье препараты. Соленый запустил двигатель и они выехали со стоянки.

– Я отвезу тебя к Дэну Уолшу, владельцу промоутерской компании «Джеб». Они как раз специализируются на таких как ты.

– На каких таких, говори яснее.

– Голодных и нищих парнях, которые готовы перегрызть горло любому, лишь бы взобраться наверх, заработать кучу башлей и славу. В том числе и для компании.

– Ты тоже его клиент?

– Был когда-то. Но дело в том, что если чувак оказывается не в состоянии это сделать, то его просто выбрасывают на улицу. Со мной не заключили контракта, и я оказался не нужен здесь никому. Так что если ты рассчитываешь, что с тобой будут тут особо миндальничать, забудь про это. Здесь, Майкл, самые настоящие джунгли. Или ты, или тебя. Английский знаешь?

– Так, несколько фраз.

– Придется выучить, причем чем быстрее, тем лучше.

– Я с языками не дружу.

– Жить захочешь, подружишься. Ну, все, приехали.

Они остановились у темно – синего небоскреба с зеркальными окнами.

– Здесь нет стоянки, – сказал Соленый, – так что я не могу пойти с тобой. Скажешь охране одно слово – Уолш, и они тебя пропустят. Его здесь уважают. Офис на двенадцатом этаже. Ну, будь. Мой телефон у тебя есть. Если что звони. Но в ближайшее время в Нью-Йорке встретиться мы не сможем.

Сказав эту «добрую» фразу, Соленый нажал на газ.

***

Небольшой Кабинет Дэна Уолша был обставлен с солидной роскошью. Антикварный стол и кресло, в углу, где сходились два панорамных окна с прекрасным видом, стоял журнальный столик и два кожаных кресла. Сам Уолш выглядел соответственно своему кабинету – солидный, подтянутый и ухоженный мужчина в строгом костюме и галстуке в тон одежде. На вид ему было лет 45 (уже потом Майкл узнал, что Дэну под 60). В кабинете присутствовал еще один человек – переводчик.

Они расположились в креслах, переводчик уселся на стуле. В руках Уолш держал тонкую папку.

– Это твое досье, – произнес хозяин кабинета, заметив, что Кузнецов смотрит на нее. – Я внимательно его изучил. Надо сказать, оно производит благоприятное впечатление. За исключением одного эпизода.