Предел прочности. Трагедия АПРК СН к-141 «КУРСК»

Аряпов. И одна – домой.

Садилин. Считай две улицы. Заречная и, через мост, Центральная.

Халима. А Якорная площадь? А ДОФ? Залив Ура-Губа…

Рогов. И Губа не Дура.

Марина. Саша!

Рогов. А чего «Саша»? У нас тут все есть. Полярный – Палермо, Западная Лица – Заснеженная Ницца, Видяево – Монтевидео. Короче, Мамед, у нас тут курорт. Куда там Кавказу!

Гаджиев. Детей почти не видно.

Галина Дмитриевна. Родятся мало – холодно.

Халима. В отпусках все.

Гаджиев. Мы когда подъезжали к Мурманску…

Тетя Шура (спросонья). Какой Мурманск?! Где Мурманск?! Я что уснула?..

Халима. Может, вы пойдете к себе, еще поспите?

Тетя Шура. Нет, хватит. Выспалась. А причем здесь Мурманск? Мурманск – это большая помойка!

Галина Дмитриевна. Там тоже люди живут.

Тетя Шура. Везде люди живут. А у нас лучше!

Галина Дмитриевна. Лучше, чем где?

Беляев. Лучше, чем в Гремихе.

Мамед. А что это?

Аряпов. Это – Гренобль!

Рогов. Если Кольский полуостров – булочка, то Гремиха – изюминка в ней.

Аряпов. От Мурманска на теплоходе ходу часов четырнадцать. Но лучше туда не попадать.

Беляев. Раньше такая база была! Новейшие модели подводных лодок. Американцы называли «осинное гнездо». Боялись. Остров расположен на стыке Белого и Баренцева морей, с сопок виден Северный Ледовитый океан. Туда даже белые медведи заплывали. Ресторан там хороший был!

Садилин. В народе Гремиху называют «край летающих собак». Ветра сильные.

Рогов. А теперь там не то что собак, там и людей не видно. Одни тени.

Марина. Услышишь, что у кого-то хуже и вроде легче.

Беляев. Все просрали Иуды!

Халима. Мамед, вы не заметили, только на Севере люди летом ходят в разных сезонных одеждах. кто – в футболке, кто – в свитере, кто – в пуховике. Все зависит от того, в какой момент человек вышел на улицу. Погода меняется очень часто.

Марина. А вы не застали Полярный день?

Гаджиев. Наверное, нет.

Марина. А в Питере видели Белые ночи?

Гаджиев. Да.

Марина. Так вот. У них НОЧИ белые, а у нас ночью ДЕНЬ! Очень светло. Мальчишки в футбол по ночам играют.

Колесников. Видяево – это Восьмое Чудо Света. Шамбала. Ни денег, ни удобств, ни тепла, ни горячей воды! Сопки, море, бакланы, да снег.

Тетя Шура. А дома спроектированы для Юга. У меня стена на кухне покрывается льдом. В комнате всю зиму плюс два. Володя, покойный, принес «козла» – электропечку со старого железа. А она пробки выбивает.

Халима. Такое впечатление, что нас проверяют на живучесть. выживем или нет.

Тетя Шура. Раньше ЗАТО нужны были, чтобы, не дай Бог, не увидели нашу мощь, а теперь, чтобы, не дай Бог, не увидели наш позор.

Галина Дмитриевна. Человек – такая сволочь, ко всему привыкает.

Тетя Шура. Точно, Галочка. Я так приморозилась к этим казенным развалинам… Да что говорить… Вот выпьешь, и вроде тепло, и вроде лето.

Молча выпивают.

Рогов. Правительство – оно, как Бог. Его никто в глаза не видел, но все знают, что оно есть. И даже заботится о нас. Бог болезнями душу лечит, а они – нищетой. Богу – Богово, Кесарю – Кесарево. Берешь ружьишко, удочки или корзинку и вперед – еду добывать. Вот вам и двадцать первый век! Миллениум по-русски!

Садилин. Саша…

Аряпов. Сань, хватит!

Рогов. А чего «хватит»? Ничего и нет! Пайковых за восемь месяцев – нет, зарплаты за два месяца – нет, отпускных – нет! И все хорошо, и всем хорошо! Я молчу, ты молчишь, все молчат. Нам в море легче – нас кормят. А женщины наши?! А дети?! Жена от меня ушла. Я просил ее. не уходи, подожди. А она мне. А ты знаешь, что такое ждать?!

Все молчат.

Беляев. Сань, спой. (дает ему гитару)

Рогов (поет). Ох, щедра же ты, Земля Русская!

Аж, взреветь хочется…

Ох, и добра же ты, Матушка!

Но рыдать уже нечем нам…

Все сыны твои