Юмористические рассказы

Юмористические рассказы
Михаил Вячеславич Акимов

В эту книгу я включил не только юмористическую прозу, но и стихи. Это произведения разных лет, поэтому не стоит удивляться, что в одном из рассказов Саркази неженат, а кто-то из известных людей не в той должности, что сейчас.

Так было.

Михаил Акимов

Юмористические рассказы

Бродвей

Шнапс – шнипс – шнуррэ. Буррэ-базилюррэ. С утра Егор Фомич повторял это заклинание, словно и в самом деле собирался вызвать духа, который явится и разом решит все его проблемы. Но дух не являлся, а первое слово заклинания настойчиво уговаривало Фомича плюнуть на всю эту арабскую мистику и сбегать в магазин. «Здесь без бутылки не разберёшься!» – неожиданно для себя перешёл он уже на русский фольклор и подумал, что и в самом деле нужно шире, смелее опираться на отечественные традиции.

Родная идеология и впрямь не подвела, и через десять минут и три стопарика Егор Фомич в общих чертах уже представлял решение трудного вопроса. Суть была в следующем. Год назад сюда, в село Малый Пуп, приехал Гошка Балалайкин… то есть, когда-то Гошка, а ныне гражданин США Джордж Банджоу, и заявил, что хочет обустроить быт на своей исторической родине. В частности, проложить дорогу до соседнего села Средний Пуп, а в перспективе и дальше, до Большого. Словом, завязать все Пупы. Гош… Джордж настаивал, что дорога должна называться на американский манер – Бродвей. Да это бы ещё пёс с ним. Главное ведь, чего, паршивец, удумал: «Строительство, – говорит, – будет осуществляться по американским стандартам»! Повернётся же язык такое выговорить! Во-первых, по американским – это значит прямая, а приехавший из города геодезист перед началом работы основательно накачался самогонкой, и в результате проложенная им трасса, выйдя из Малого Пупа, до Среднего так и не дошла, а попетляв по лесам и болотам, в Малый же и вернулась. Во-вторых, обнаружилось это только тогда, когда дорогу полностью заасфальтировали, да и то случайно: коллега Фомича, председатель сельского поселения Средний Пуп, который с утра стоял с ножницами перед ленточкой (Фомич накануне ему позвонил: жди, завтра соединяться будем! ), в пять вечера приехал на УАЗике по старой дороге, причём, уверял, что с новой трассой нигде не пересекался. В-третьих, по американским – значит прочная, а из-за того, что стараниями геодезиста трасса неимоверно удлинилась, асфальт пришлось укладывать слоем не толще папиросной бумаги. Здесь, правда, сыграли роль и сопутствующие обстоятельства: из первой же пришедшей в село машины с асфальтом собственно на трассу не осело ничего, зато во всех огородах между грядками появились очень ровные дорожки, а Иван Трясоруков, известный всем воришка, ухитрился даже покрыть асфальтом крышу своего дома и курятника. В-четвёртых, по американским – значит ровная, а поскольку из-за всего вышеперечисленного времени потеряли немало, то возиться с планировкой и подготовкой трассы не стали, а уложили асфальт прямо на то, что было.

И вот сегодня приезжает Джордж, чтобы принять работу, и, конечно же, увидев всё это, осатанеет. Отвык ведь он там, за бугром, от родных реалий. «Шъёрт побирай! – скажет он, – Уот олл это понимайт? Куда есть пойти мои мани? Ай буду жаловайс ваш президенте Путин»! В общем, международный скандал. А там и до ООН дело дойдёт. «Скажите, – язвительно спросит грузинский представитель Виталия Чуркина, – что, собственно, вы хотели сказать этой дорогой, проложенной в форме неизвестной в геометрии фигуры? Молчите? Нечем крыть? А я вам скажу: она проложена в виде первой буквы одного неприличного грузинского слова. Это оскорбление, – повернётся он ко всем представителям, – и я предлагаю исключить Россию из ООН!» А что, ведь и исключат. А отвечать за всё это кто будет? Он, председатель. Фомич внимательно посмотрел на этикетку бутылки: «Ром „Капитанский“. Креп. 45*». Ах, вот оно что! Ну, тогда про ООН – это ему дополнительные пять градусов навеяли, а вот Гошка, конечно, обязательно взвоет.

Но, как я сказал, вчерне решение проблемы уже было намечено, а глотнув ещё пару раз, Фомич знал его и в целом.

Через полчаса у начала магистрали на солидной мраморной плите красовалась выведенная зелёной краской на голубом фоне надпись «Бродвей». Написано, правда, было несколько неровно – художника надо было хватать с утра, пока он ещё не похмелился, – и сквозь голубой фон просвечивала старая надпись: «Шалтайкин Иван Ромуальдович. 23. 11. 1907– 15. 02. 1954», но переделывать было уже некогда.

– Всё понял? – спрашивал водителя Егор Фомич. – По трассе чеши с бешеной скоростью: главное, чтобы впереди машины асфальт не успевал лопнуть, а что он сзади будет кусками вываливаться – так это ерунда, мы американцу оглядываться не дадим.

Джорджа Банджоу встречали по всем заведённым в России правилам: первые сто грамм в его машине, вторые – при выходе из неё, третьи – при посадке в председательскую; потом – отдельно – за приезд, на дорожку, за соседку Марь Вановну – вон она с солёненькими огурчиками стоит, помнишь её? – и так далее. Если от первой стопки американец решительно отказывался, про вторую говорил: «Ну, это уже лишнее!», про третью, махнув рукой, сказал: «А давай!», то четвёртую и все последующие Гошка наливал себе уже сам и даже кровно обиделся, когда на десятой Фомич попробовал сказать, что ему сегодня уже хватит.

Инспекция прошла успешно, и новое предложение Гошки-американца возвести в центре села монумент – скульптурную группу из трёх человек: Гошка с Фомичём сидят и пьют водку, а Клинтон играет им на саксофоне – председатель воспринял без всякого внутреннего содрогания, несмотря на то, что гость особо подчёркивал, что всё должно осуществляться по американским технологиям. А в самом деле, чего бояться? Судя по тому, что всё, в конце концов, обошлось, не очень-то их технологии от наших отличаются!

Интеллигент

(пародия на ТВ-сериалы)

Наверняка, они уже забрались в мой гостиничный номер и обшаривают вещи.

Я осторожно открыл дверь и проскользнул вовнутрь. Так и есть: здоровые ребята в кожаных куртках и с коротко постриженными головами перевернули всё вверх дном, а сейчас разламывают мой кейс.

– Не помешаю? – спросил я.

Я всегда спрашиваю или здороваюсь перед тем, как открыть стрельбу. Потому и имя у меня – Интеллигент. Ребята дёрнулись, было, к своим пушкам – да уж куда там! Поскольку их было только шестеро, всё закончилось очень быстро. Я покачал головой, удивляясь их наивности: знали ведь, что будут иметь дело со мной и даже пулемёта не захватили!

Секунд 10 я постоял, вслушиваясь: похоже, больше никого не было. Однако, следовало проверить ещё ванную и туалет. Неслышно ступая, я подкрался к дверям, распахнул их и, слегка согнув ноги в коленях и держа пистолет двумя руками, последовательно обработал стволом все контрольные точки обоих помещений.

– Чисто! – сказал я себе, поскольку больше сказать это было некому: я всегда работаю без напарника.

Дальше задерживаться в номере, конечно, не стоило. Раз уж они пронюхали о моём приезде, значит, с минуты на минуту следовало ждать других гостей.

В коридоре никого не было, не считая тех, кому там быть и положено. Я мягко, кошачьей походкой двигался по этажу, прикрыв пистолет согнутой в локте левой рукой. Из-за дверей 325– го номера доносился какой-то шум, и я интуитивно понял, что это имеет отношение ко мне. Я, как и в первый раз, пробрался туда неслышно, но мог бы этого и не делать. Находившимся в номере двоим мужчинам было явно не до меня: там шла драка, да ещё какая! Прямо на моих глазах один из них, лысый толстяк, залепил тортом в физиономию другому, худенькому очкарику. Тот начал очень смешно облизываться.

– Развлекаетесь? – насмешливо спросил я. (Я всегда спрашиваю или здороваюсь перед тем, как открыть стрельбу).

– СТОП! – послышался недовольный голос режиссёра. – Перерыв пять минут! А вы, – кивнул он мне, – подойдите-ка сюда!

– Что опять не так? – спросил я. – Вы же знаете, я всегда спра…

– Вы на часы хоть иногда смотрите? – перебил режиссёр. – «Интеллигента» мы снимаем с 9– ти до 11– ти. А сейчас, – он показал мне свои часы, – пять минут двенадцатого. Уже целых пять минут идёт съёмка комического сериала «Бедный Павлик»!

– Попробуй, разберись, – стал оправдываться я. – Во всех сериалах одни и те же актёры, все съёмки проходят в одном помещении… Вы бы хоть сценарии раздавали!

Он ехидно засмеялся:

– В день мы снимаем пять сериалов. Если я даже – просто ради смеха, – поручу кому-нибудь написать сценарий, вы же всё равно прочитать не успеете. Так что давайте прекратим дискуссию, – он покровительственно похлопал меня по плечу. – Ну-ну, вы же сможете, я знаю. Просто перемещайтесь в кадре, внимательнее слушайте, о чём говорят другие, и тоже что-нибудь говорите.

– Пошутить о чём-нибудь, – предположил я.

– А вот этого не надо, – нахмурился режиссёр, – ещё не известно, что вы нашутите.

– Так сериал же комический, – напомнил я.

– Ну, и что? Просто мы потом на монтаже после каждой третьей реплики будем давать закадровый смех, вот зритель и поймёт, что это пошутили. Да, – спохватился он, – вы в комнату неправильно вошли! Надо было влететь, как от пинка! Если боитесь, что не получится, пусть вас по-настоящему пнут. Обратитесь к водителю, он это всегда с удовольствием…

Но мне не хотелось, чтобы меня пинали.

– А может, – предложил я, – я просто войду, а вы потом дадите закадровый смех, и зритель поймёт, что меня…

– Что, уже шутить пробуете? – снова нахмурился режиссёр. – Всё, все по местам! Ассистент, принесите новый торт, сцену надо переснимать.

Но на меня, похоже, в тот день что-то нашло: так и хотелось попробовать себя в режиссуре, и я обратился с новым советом:

– А что, если её не переснимать, а вставить в «Интеллигента»? Помните, в прошлом месяце, когда мы сдавали сериал «Дважды беременная и покинутая», оказалось, что монтажёры по ошибке влепили в него сцены из трёх других сериалов? И никто ничего не заметил, хотя в тех сериалах мы эти сцены тоже оставили.

– А ведь верно, – задумался режиссёр, но тут же замотал головой: – Нет, нет, всё-таки переснимем, а ж потом разберёмся, что куда вставлять! Начинаем!

Я вздохнул и пошёл искать водителя. На этот раз всё прошло, как по маслу.

Следующей была съёмка сериала про зону «Опущенные и оскоплённые», но поскольку к этому моменту со мной уже успели проделать всё, перечисленное в названии, режиссёр сказал, что я свободен.

– Только далеко не уходите, – предупредил он, – может, ещё понадобитесь.

– Для чего ж это я ещё могу понадобиться? – резонно возразил я, припоминая отснятый материал. – Вы же вчера признались, что на большее у вас фантазии не хватает!

– Ну, мало ли, – невнятно пробормотал он, – может быть, всё-таки, кто-нибудь что-то новенькое придумает…

Я направился в кафе неподалёку, чтобы перекусить. За одним из столиков я увидел красивую и чем-то очень знакомую мне девушку; она тоже заметила меня и призывно помахала рукой. Я сделал заказ, сел рядом с ней, продолжая лихорадочно размышлять, в каком же сериале мы вместе снимаемся, как её зовут и как начать разговор. Она начала его сама:

– Может, ты хоть сегодня придёшь пораньше? Мне уже надоело каждый день уверять соседей, что мой муж пока ещё меня не бросил и что сегодня он обязательно вместе со всеми поработает на благоустройстве двора!

– Отлично, – кивнул я, – и текст хороший, и интонация искренняя. Палычу понравится. А в каком сериале ты играешь мою жену?

В её глазах засверкали молнии.