Обещание

Что еще она могла сказать, если отец и сын почти не общаются друг с другом?

– Я сегодня возвращаюсь в Лондон.

Видимо, на ее лице отразилось разочарование, потому что граф перестал улыбаться и взял ее руку.

– Вчера поздно вечером я получил сообщение. Мое присутствие там необходимо. Дня через два вернусь.

– Когда вы вернетесь, милорд, не найдется ли у вас часа свободного времени в день?

Он поднес к губам ее пальцы и запечатлел поцелуй на тыльной стороне ладони.

– У меня найдется не один час, а гораздо больше.

– Осмелюсь тогда просить два часа в день.

– У меня такое чувство, будто вы что-то затеваете. Она высвободила руку.

– Вас мучают какие-то сомнения, милорд. Он рассмеялся. Ребекка тоже улыбнулась.

– Что вы хотите, Ребекка?

– Не так уж много. Всего два часа.

– Для чего?

– Для наставлений.

– Кто кого будет наставлять?

– Я говорю серьезно.

– Будете продолжать в том же духе, я отменю поездку в Лондон. – Стенмор наклонился и зашептал ей на ухо: – И все две недели моего пребывания в Солгрейве ни один из нас не выйдет из моей спальни. Что скажете, Ребекка?

Ошеломленная, Ребекка не в силах была пошевелиться. Ее бросило в жар.

– Я... я...

Стенмор ласково коснулся ее щеки.

– Я вас не тороплю, – прошептал он. – Скажете, когда будете готовы.

В этот момент грум вывел из конюшни красивую гнедую кобылу, оседланную и полностью подготовленную к прогулке.

Стенмор натянул перчатки.

– Где вы договорились встретиться с леди Уэнтуорт?

– Здесь, у конюшен. Но, милорд, вы так и не ответили на мой вопрос. У вас найдутся два часа в день?

– Один.

Он перекинул узду через голову лошади.

– Мгновение назад вы угрожали мне продолжительным заточением. Куда подевалась ваша щедрость?

Граф сел в седло.

– Я бываю щедр, когда условия договора выдвигаются открыто и честно.

– Я в первый же день обратилась к вам с этой просьбой. Но вы не проявили к ней ни малейшего интереса, и мне пришлось изменить тактику.

– Я дал мальчику все, о чем вы просили.

– Не все, милорд, – упрямо возразила Ребекка. – Джеймс нуждается в вашем внимании гораздо больше, чем в комфорте, которым его окружили в Солгрейве.

– Это он так сказал, миссис Форд, или вы высказываете ваше собственное мнение?

– Не важно. Я знаю его лучше, чем кто бы то ни было. Не забывайте, что я растила его как собственного сына.

– Я хорошо это помню. Но Джеймс – сын Элизабет. В его жилах течет ее кровь. Он унаследовал ее бесхарактерность, эгоизм и высокомерие.

– Вы ошибаетесь! – Ребекку поразила сила эмоций, отразившихся на лице графа. – Элизабет, ваша супруга, не была...

Ребекка осеклась. Она утверждала, что не была знакома с Элизабет. Это была ложь во спасение.

– Джеймса не назовешь бесхарактерным. Совсем наоборот.

– Это верно.

– Уделите ему час или два в день.

– Час! – бросил Стенмор. – Предупредите Джеймса, что ему придется рано вставать. Мы будем общаться с ним до начала занятий с мистером Кларком.

– Благодарю вас, милорд, – прошептала Ребекка.

Граф остановил на ней взгляд, заставивший ее сердце биться сильнее.

– Счастливого пути. Мы будем вас ждать.

Пришпорив коня, Стенмор ускакал и вскоре скрылся из виду.

Сунув письмо в карман передника, юная горничная выскользнула из спальни леди Уэнтуорт.

Мелбери-Холл объяла тишина. Накануне хозяин до глубокой ночи играл с гостьей в карты и пил, поэтому еще не вставал. Девушка прошмыгнула мимо господской спальни, устремив взгляд на дверь в дальнем конце коридора, ведущую на черную лестницу.

Вайолет торопилась. Утром Джона, как обычно, будет выгребать из кухонных плит золу, и надо успеть передать рабу письмо, прежде чем он уйдет из дома. Вайолет почти не знала этого тихого мужчину, но ей было известно, что он пользуется доверием леди Уэнтуорт.

Неожиданно перед Вайолет появилась гостья. Горничная от неожиданности вскрикнула.