Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

– Хм. На вид он слишком городской, чтобы обосновываться здесь даже на непродолжительное время… разве только из-за beaux yeux[28 - Прекрасных глаз (фр.).] хозяина… Тони приехал с ним из Лондона, верно? Что он собой представляет?

– Стратос Алексиакис? Как ты… Ох да, я же не сообщила тебе в письме ситуацию, я и забыла. Скажу только, что он представляется мне очень милым.

– Мм.

– Ты не хочешь прогуляться по берегу? Здесь темнеет очень рано. Я… не прочь прогуляться.

Это была неправда, но то, что мне нужно было сказать, нельзя было говорить под распахнутыми окнами.

– Хорошо, – согласилась она, – только допью чай. Что ты там делала в Чанья, так, кажется, это произносится?

– Не говори «ч», как у нас; это «ха» с придыханием, как в слове «страх»… Ханья.

– Ну и как там?

– О, очень интересно. Есть турецкие мечети.

И еще что нужно сказать о Фрэнсис – ее не проведешь. Я, во всяком случае, не могу. У нее очень большая практика в разоблачении моих маленьких, но не совсем невинных детских обманов. Она взглянула на меня, вытряхивая из пачки еще одну сигарету.

– Так где ты там жила?

– О, такой большущий отель в центре города, я забыла название. Ты куришь одну сигарету за другой, у тебя будет рак.

– Несомненно. – Голос ее уже был заглушен: в этот миг она прикуривала сигарету, потом взглянула на меня сквозь пламя и встала. – Тогда пойдем. Почему на берег?

– Потому что там никого нет.

Она ничего не сказала. Мы выискивали проходы сквозь яркие заросли ледяных маргариток и обнаружили, что неровная, еле заметная тропка вела по галечнику вдоль невысоких скал. Дальше пошел гребень плотного песка, и мы смогли идти бок о бок.

– Я хочу тебе кое о чем рассказать, – начала я.

– О вчерашней остановке в Ханье?

– Ты почти угадала.

– Так поэтому ты и смеялась, когда я сказала, что твои импульсы доведут тебя когда-нибудь до беды?

Я молчала, и она посмотрела на меня искоса, с насмешкой:

– Не мне судить, конечно, но Ханья не кажется мне подходящим местом для легкомысленных похождений.

– Я не была в Ханье вчера вечером! И я не… – Тут я замолчала и глупо захихикала. – Собственно, если подумать, я ведь в самом деле провела ночь с мужчиной. Я и забыла об этом.

– Он, кажется, произвел на тебя сильное впечатление, – спокойно заметила Фрэнсис. – Ну, продолжай.

– О Фрэнсис, дорогая, я тебя так люблю! Нет-нет, это не какая-нибудь безнравственная постыдная любовная интрижка – когда я себе позволяла такое? Это… я попала в беду. Вернее, не я, другой человек, и я хочу тебе об этом рассказать и спросить, есть ли на свете что-нибудь такое, что бы я могла тут сделать.

– Если это не твоя беда, надо ли тебе что-нибудь делать?

– Да…

– Сердце как теплый воск, – примирительно сказала Фрэнсис, – да и чувства тоже. Хорошо, как его зовут?

– Почему ты решила, что это он?

– По всему видно. Кроме того, я думаю, что это тот, с кем ты провела ночь.

– Ах да…

– Кто же это?

– Инженер-строитель. Его зовут Марк Лангли.

– А-а…

– При чем тут твое «а». И кстати, он мне неприятен, – довольно категорично произнесла я.

– О господи, – сказала Фрэнсис. – Я же говорила, что когда-нибудь такое случится. Нет-нет, не смотри на меня так, я тебя просто поддразниваю. Продолжай. Итак, ты провела ночь с внушающим отвращение инженером по имени Марк. Начало интригует. Выкладывай все.

Ее совет, когда я наконец все рассказала, был кратким и по существу.

– Он же сказал тебе – ступай прочь и не вмешивайся, и у него есть этот Ламбис, который ухаживает за ним. Они довольно приятная пара. И твоему Марку сейчас, наверное, уже значительно лучше. Они, уверяю тебя, доберутся вдвоем до своей лодки и со всем справятся. Мне тут вмешиваться ни к чему.

– Да… наверное, так.

– А кроме того, что ты можешь?

– Я могла бы сообщить им то, что удалось выяснить. Я думаю и даже абсолютно убеждена, что это Тони, Стратос и София.

– Вполне вероятно. Допустим, что твой Марк хорошо помнит все, что видел и слышал, и то, что при убийстве присутствовал, кроме грека, женщины и человека в критском наряде, еще и англичанин… – Она на мгновение остановилась. – Да, раз ты решила, что Тони в этом замешан, то остальные, само собой разумеется, – тоже. Это маленький замкнутый круг: Тони, Стратос, София, Джозеф и незнакомец, то ли англичанин, то ли грек, которого Тони, конечно, знает и с ним разговаривал.

Я остановилась и уставилась на нее:

– Кто же это еще? Больше никого там не было. Только грек, критянин…

– Дорогая моя, – ласково сказала она, – ты настолько прониклась переживаниями Марка, что забыла, с чего все началось.

– С чего началось?

– С убитого, – сказала она.

Молчание нарушалось только легким похрустыванием гальки у края воды. Я наклонилась, подняла плоский голыш и запустила его по поверхности воды. Он тут же и утонул. Я выпрямилась и обтерла руки.

– Я была так глупа, – смиренно сказала я.

– Ты была в самом центре событий, и ты была напугана. Это мне легко рассуждать в перерыве между таймами. Мне все проще понять. Кроме того, мне не мешают эмоции.

– Кто говорит, что мне они мешают?