Роковой секрет

– Нет, босс, Маттео позднее тоже покинул ресторан.

– Твою мать! – С глухим рыком вбиваю кулак в деревянную столешницу. – Машину к черному входу.

Покидаю ресторан, минуя обеденный зал и стремительно оставляя позади узкие коридоры. Каждая секунда уничтожает возможность успеть вовремя. И пусть еще нет прямых доказательств, но я в курсе, что Маттео идет не по той дороге и, боюсь, итог известен наперед.

– Балдо, поедешь со мной, – отдаю приказ одному из ребят. Тот учтиво кивает и незамедлительно равняется со мной. – Узнали, чей это человек?

– Один из солдат Каморры.

– И что ему понадобилось от моего сына?

– Эту тайну он предпочел унести с собой в могилу.

– Не спускать глаз с Маттео, но для начала найдем девчонку.

РОКСОЛАНА

Темная пустынная улица все больше пугает, и переживания из-за предательства жениха выглядят уже не такими важными. Я абсолютно одна в незнакомом городе. Даже представить не могу, куда мне идти… пока мысли не прерывает резкий сигнал клаксона. Оборачиваюсь, и меня ослепляет яркий свет фар.

– Синьорина, сядьте в машину, – с сильным акцентом доносится из приоткрытого окна. Страх оборачивается леденящим ужасом и, не раздумывая, я устремляюсь прочь, но спустя пару отчаянных шагов оказываюсь перекинутой через мужское плечо.

– Нет! Нет! Пустите!

Начинаю брыкаться и извиваться, пока на голову не надевают вонючий мешок, и я начинаю задыхаться от паники. В следующий момент мое тело грубо скручивают и запихивают в автомобиль. Горло сковывает спазм, а в голове разливается тревога, прокручивая перед глазами черно-белую киноленту жизни.

Из глубоко транса меня вырывает череда выстрелов и криков. Все будто в вязком тумане: руки, которые держали меня, исчезают, но я не успеваю снять мешок, как вновь оказываюсь в мертвой хватке очередных рук. Темнота рассеивается, когда мешок исчезает, и я жадно глотаю воздух, быстро хлопая ресницами, но завеса растрепанных волос не позволяет разглядеть обстановку. И это тоже длится недолго. Меня снова хватают, и я уже в салоне другой машины. Дыхание сбилось, я пытаюсь осмотреться вокруг, судорожно поправляя непослушные локоны, и замираю, когда взгляд натыкается на Росси.

– Ты разве не знаешь, что опасно разгуливать одной в столь позднее время? – Его глаза откровенно блуждают по моему телу. – Тем более в таком виде.

Этот мерзавец с непроницаемым видом сидит в своем черном костюме, расслабленно откинувшись на спинку сиденья. Никакой агрессии. Будто лев, отдыхающий перед охотой, но глаза… Смотришь, и хочется сквозь землю провалиться, лишь бы пугающая темнота не вырвалась из глубины его души.

– Вы? – Страх в секунду поглощает пучина ярости. – Что, мать вашу, это вообще было? – Сдерживаться больше нет сил, и я срываюсь на крик. – Я чуть не сдохла от сердечного приступа!

– Если бы я не успел, ты бы в любом случае сдохла. Спасибо должна сказать, – медленно и равнодушно выдает Росси, отводя от меня темный взгляд.

– Спасибо?! За что, можно узнать? За то, что моя жизнь рядом с вами превращается в ад?!

Рафаэль вскакивает с места и, обхватив меня за шею, рывком дергает на себя так, что мне приходится упереться руками в стальные мышцы его груди.

– За то, что только что спас твою шкуру!

– А вам-то какое дело до моей шкуры?! – Ударяю его кулаками, отчего хватка становится жестче. – Катитесь вы оба к черту! Ясно?! – Кричу со всей яростью. – Оба! – Росси молчит, выжигая глазами порочные узоры на моей коже, и лишь кривая ухмылка растягивается на его губах. – Довольны, да?! Сыночек сделал правильный выбор? А сами-то? Самый настоящий подонок! Вы с первой встречи трахаете меня глазами, может, все же повелись на русскую шлюху?! – выпаливаю на одном дыхании, словно взбешенная фурия, обрушивая на него поток гнева. Только вот в его взгляде лишь насмешка. Он выпускает меня, и я растираю саднящую шею. – Ненавижу, – цежу сквозь зубы.

Ни на секунду не задумываясь, нащупываю ручку и резко открываю дверь. Однако даже дернуться не успеваю, как меня рывком отшвыривает назад, а дверь с громким хлопком закрывается. Все мечты о побеге разбиваются, когда машина трогается с места.

– Уберите от меня лапы!

Начинаю изворачиваться, отталкиваясь ногами в надежде всадить ему в яйца острый каблук, чтобы прекратить эти замашки альфа-самца. Терять мне уже нечего, да и сидеть рядом с этим мерзавцем выше моих сил. Очередной толчок ступней увенчивается успехом, и из груди Росси вырывается звериное рычание. Только вот уже в следующее мгновение мои туфли слетают на пол, а ноги оказываются раздвинуты, несмотря на жалкие попытки сопротивления и защиты от этого обезумевшего хищника. Один миг, и я уже вжата в сидение его твердокаменным телом.

– Что вам от меня нужно?! – Отворачиваюсь в сторону. Он слишком близко, и подобно молниям меня пронзает скрытая агрессия. – Свадьбы не будет! Вы же этого хотели?! Получайте! А меня оставьте в покое! – голос срывается на сиплое шипение, отчего горло начинает саднить.

То, что этот мерзавец выглядит абсолютно спокойным, демонстрируя при этом, как бездушный зверь, свое превосходство с помощью силы, распаляет меня еще больше. Снова предпринимаю попытку скинуть с себя это животное, но с каждым новым движением делаю хуже только себе, потому что в следующее мгновение ощущаю, как твердый член давит на мою промежность, отчего низ живота стягивает в болезненном спазме. Предательское тело. Оно с каждой секундой наливается иступленным желанием. От бессилия перед этим мужчиной я раздраженно сжимаю челюсти, но стараюсь вложить в свой взгляд столько высокомерия, чтобы он подавился, глядя в мои глаза, сдох от собственной слюны. Однако ни черта подобного. Мои глаза его интересуют меньше всего, ведь он склоняется прямо к губам.

– Почему ты такая непослушная?

Хриплый бас накрывает терпкой волной удовольствия, но когда теплые пальцы касаются моих губ, я сбрасываю с себя наваждение и кусаю Рафаэля что есть мочи. И снова делаю хуже только себе, когда он с проклятьем выдергивает пальцы из хватки моих зубов, тут же пострадавшей рукой сдавливая мне горло.

– Идите к черту! – хриплю я, упрямо глядя ему в глаза.

– Стерва, – тихо рокочет мне в ухо и жесткой щетиной царапает щеку, когда грубо проводит по ней носом.

Его тяжелое дыхание будоражит мою женскую сущность и ставит перед ним на колени. Тело пульсирует и, вопреки злости на этого мужчину, требует его. Дыхание учащается, а голова идет кругом от близости этого подонка. Крепкие руки сдавливают ребра и скользят вверх, обжигая даже сквозь тонкую ткань платья. Но Рафаэль неожиданно отстраняется и заглядывает мне в глаза. Молчит. Уничтожает каким-то особенно голодным взглядом, в котором пылает греховная тьма. И я реагирую на него, как кошка на солнечный зайчик.

– Послушай меня внимательно, – медленно произносит он, нарушая тишину. – Я открою тебе одну тайну. – Грубые пальцы касаются моей ключицы и, царапая, спускаются ниже, надавливая на яростно пульсирующую жилку. – Парадокс нашего тела заключается в одной абсолютной уникальной особенности: оно может выдать то, что мозг пытается тщательно скрыть. – Широченная ладонь обхватывает мою грудь и сжимает так, что я издаю сдавленный стон, а сердце подпрыгивает к горлу. – Меня не обманешь, Сола.

– Что вы делаете? – После секундного замешательства я упираюсь руками ему в плечи, пока не ощущаю уверенную хватку на запястьях.

– Не дергайся!

– Вы не имеете никакого права распускать руки!

– Неужели ты до сих пор не поняла, что я не нуждаюсь ни в каком разрешении?

Рафаэль все же отстраняется, позволяя мне вдохнуть полной грудью. Отползаю от него как можно дальше, а когда он рваными движениями срывает с себя галстук, изо всех сил впечатываюсь в дверь, мечтая слиться с ней, ибо по дикому взгляду уже догадываюсь, что мужчина собирается сделать.

– Неужели вы не поняли, что я не боюсь вас! И не позволю к себе прикасаться. Трахайте свою старую шлюху, а меня оставьте в покое! – Мне словно перекрывают кислород, из горла вырывается лишь свистящее шипение. – Остановите машину! – Бью ногой в водительское кресло. – Выпустите меня! Вы пойдете как соучастник в похищении!

Вновь и вновь луплю ногой по сиденью в надежде, что водитель протянет мне руку помощи, но эта сволочь даже ухом не ведет. В очередной попытке начинаю дергать ручку на дверце, но все безрезультатно.

– Черт! Черт! Черт!

Начинаю ладонями колотить по стеклу, но это длится недолго. Рафаэль вновь применяет силу, дернув меня на себя, но лишь получает в ответ пощечину. В итоге это становится моей фатальной ошибкой. Росси замирает, повернув лицо в сторону, и до боли сдавливает мою руку в сжатом кулаке. Он дышит так шумно, что мне теперь по-настоящему страшно. Мужчина медленно поворачивается, я невольно вглядываюсь в бушующий черный шторм его глаз, и в этот момент понимаю, что разбудила-таки зверя. Не обращая внимания на мои визги, он в два счета скручивает меня и, затянув галстуком запястья, привязывает их к ручке над дверью. Мне остается только испепелять этого дьявола взглядом и гневно пыхтеть, сдувая упавшие на лицо пряди волос. Закончив, Рафаэль возвращается на свое место и переключает внимание на пейзаж за окном, задумчиво потирая подбородок. Лишь спустя несколько минут тишину нарушает его сильный голос.

– Ты невыносима. – Сдавливает пальцами переносицу. – Знаешь, что я делаю с людьми, которые не то, что поднимают на меня руку… – шумно вздыхает, – я за косой взгляд сворачиваю шеи, а ты…

Он до хруста сжимает кулаки, словно пытается сдерживать себя.

– Этого больше не повторится, – шепчу бесцветным тоном, опустив лицо. Сейчас я проклинаю собственный нрав, ведь будь на месте другой мужчина, уверена, это повлекло бы неисправимые последствия. Но почему он терпит? Это явно не в его характере. Пытаюсь успокоить дыхание, прежде чем задать вопрос: – Рафаэль, – поднимаю голову и встряхиваю ей, чтобы смахнуть с лица непослушные пряди, – я больше так не могу. Вы ведь взрослый мужчина, к чему все эти игры?

– Я жду конкретики, – устало вздыхает, удобнее устраиваясь на сиденье.

– Вы ведь все помните…

– А ты? – Росси резко меняется в лице и подается вперед, снова заставляя мои внутренности сжаться в тугой узел. Подцепив локон моих волос, мужчина подносит его к носу и делает медленный глубокий вдох. – Ты помнишь?

Тишина в салоне будто вытягивает весь воздух и сдавливает легкие, ведь я помню все до единого прикосновения. Мое тело до сих пор отзывается в тех местах, где он прикасался. Это словно метки на невидимой карте.

– Молчишь? Я знаю почему. Мне не нужны твои лживые слова, Сола. Твое тело помнит меня, и как бы ни старалась забыть, у тебя ничего не выйдет. Я не позволю. – Он склоняется к моей шее, опаляя жгучим дыханием, а я ощущаю себя астматиком, который вот-вот задохнется от нехватки кислорода. – Я твой первый мужчина, Сола. После меня другие – ничто. Поэтому ты так реагируешь. Не стоит этого бояться, и тем более ненавидеть меня. – Требовательные губы едва касаются моей шеи, и от накатившего напряжения начинает пульсировать в висках. Мой рассудок снова в его власти. – Я тоже не забыл. Ты для меня первая. Первая, что годами не выходит из головы.