Бывшая моего брата. Я ненавижу ее…

Все еще пребывая в шоковом состоянии, снова смотрю на Айдарова, который, держа одну руку в кармане брюк, мрачно уставился в телефон и что-то печатает в нем. Мои губы приоткрываются, но из-за бешено колотящегося сердца речь дается с трудом.

– Садись в машину, – внезапно бросает он и, небрежно засунув гаджет в карман, направляется в сторону белого «мустанга», на котором я замечаю приличную вмятину…

Жар стыда вмиг охватывает шею и затягивается на ней удавкой. Сколько будет стоить ремонт такой машины? Боже, даже за одну царапину Костику пришлось бы работать половину своей жизни, а с учётом того, что он ни черта не работает, – вечность. Если на нем и правда пара ссадин, я сама его придушу. Разумеется, если Айдаров первым не сделает это со мной.

Обманчиво спокойным движением он распахивает пассажирскую дверь, а затем опирается на нее в ожидании. Потому что я все еще стою, словно мои ноги приросли к земле. И тут я вспоминаю про его спутницу. Айдаров усаживал ее в эту же машину на парковке. Я точно помню! Черт возьми… Удрученно вздыхаю и качаю головой. Даже не хочу думать о том, что после всего случившегося мне еще предстоит работать с этими двумя.

Поэтому, совершенно не желая зацикливаться на проблемах – уж точно не в таком состоянии, я распрямляю плечи и шагаю вперед.

– А где твоя подружка? – позволяю себе небольшую вольность в нерабочее время, словно не замечая, как его горящие гневом глаза грозят проткнуть меня насквозь. – Нет, ты не подумай ничего, – останавливаюсь в полуметре от Айдарова и нелепо жестикулирую, словно оправдываюсь. – Я правда не хочу вам мешать. Можешь просто вызвать мне…

Выражение его лица меняется в сторону ярости, что заставляет меня прикусить губу и замолчать.

– Сядь в машину, – голос низкий, лишенный каких-либо эмоций. И в то же время требующий подчинения.

С минуту пытаюсь убедить себя, что должна отказаться, вызвать такси или запрыгнуть в уезжающую скорую, да что угодно, лишь бы не садиться к этому Сатане, однако я внезапно ощущаю усталость, поэтому, сама не понимая почему, выбираю наименьший путь сопротивления и проскальзываю мимо Айдарова на переднее сиденье машины. Наверное, потому, что я все-таки не в порядке. По крайней мере, головная боль усиливается достаточно, чтобы мне пришлось обратить на нее внимание.

Откидываюсь на спинку сиденья, растирая пальцами виски, а следом улавливаю, как открывается водительская дверца и Айдаров садится за руль. В салоне мгновенно повисает напряженное молчание. Терпеть не могу все эти неловкие ситуации. Я даже не рискую смотреть на него. А он все так же молчит, ни на йоту не облегчая мои муки. Хотя, думаю, молчание определенно пойдет мне на пользу. Голова и без того трещит. А потом боковым зрением замечаю, как он тянется к задним сиденьям, после чего мне на колени прилетает что-то тяжелое, и я понимаю, что это моя сумочка.

Не удерживаюсь и бросаю на Айдарова вопросительный взгляд, но он, разумеется, не смотрит на меня. Вместо этого заводит машину, стискивая свои выразительные челюсти до выступающих желваков, и спустя мгновение мы трогаемся с места. Все в той же гребаной тишине.

А мне так хочется наброситься на него с расспросами. Судя по всему, он единственный в курсе последних событий. Только почему-то не решаюсь и слова вымолвить, постепенно погружаясь в мысли, которые снова уносят меня в сторону Завгороднего. Я даже несколько раз пытаюсь дозвониться ему.

– Черт… – шиплю я, завершая вызов после очередной неудачной попытки, и, бросив телефон обратно в сумку, переключаю свое внимание на дорогу. Вся эта неизвестность жутко раздражает.

– Сегодня ему не до звонков, можешь не пытаться, – внезапно раздается мрачный голос Айдарова, и я поворачиваю голову в его сторону.

– Что ты имеешь в виду? – в замешательстве хмурю брови.

Он выдерживает паузу.

– Твоего идиота несколько месяцев назад лишили прав, но он так и не сдал карточку в ГИБДД. – Мои глаза округляются от шока. – К тому же из-за неадекватного поведения сотрудники повезли его в наркологический диспансер для прохождения экспертизы. – Едкая усмешка трогает красивые губы моего босса, в то время как я смотрю на него в полнейшем неверии. – Уверен, следующий его пункт назначения – суд. У этого отморозка есть все шансы оказаться по ту сторону мира.

Грубое уродливое чувство встает поперек горла и затрудняет мое дыхание. Я в ужасе. Что если… Боже! Что если его действительно посадят?! От одной этой мысли в глазах застывают слезы, а потом я слышу равнодушное замечание Айдарова:

– Он чуть не убил тебя, Алевтина. Это меньшее, чего заслуживает этот ублюдок.

Нет, нет, нет… Не говори так.

Я закрываю глаза и шепчу:

– Все не так… Я ведь… я сама его спровоцировала. Господи… – с паникой в голосе тараторю я, находясь практически в шаге от истерики. – Этого не может быть…

Айдаров прерывает меня уничижающим смешком:

– Чудакова, блядь… – что-то заставляет его замолчать, но ненадолго. – Самая большая женская тупость – брать вину на себя! Таких выродков, как он…

Айдаров издает низкий раздраженный звук, снова не заканчивая мысль, и я ожидаю, что он выместит свое недовольство на педали газа, однако скорость остается в пределах нормы. А мое тело трясет совсем от другого страха. Это страх за жизнь нечужого мне человека.

– Я… – Закусываю губу и даю себе время, чтобы оправиться от полученной информации. Айдарову нет смысла врать мне и только поэтому я принимаю поражение. – Его посадят, да? – снова смотрю на него полными слез глазами, ненавидя себя за проклятую уязвимость. А ведь так и есть. Сейчас, наверное, кроме жалости, он ко мне ничего не испытывает. Я и сама чувствую к себе то же самое, потому что совершенно не была готова к такому повороту. Но я обещаю себе, что завтра первым делом поговорю с Костей и все выясню. Главное, что он жив. Вытираю скопившиеся в уголках слезы. У него должно быть хоть какое-то оправдание для меня. Перевожу дыхание. Должно ведь? – Хаким, – шепотом, – ответь, пожалуйста.

– Не думаю, – наконец отвечает сквозь зубы, и я обращаю внимание на то, с какой силой он сжимает руль. – Отделается штрафом, ублюдок.

Несмотря на презрение в голосе Айдарова, на короткое мгновение что-то напоминающее облегчение согревает мою грудь, прежде чем я замечаю, как мы сворачиваем не туда, проезжая нужный мне съезд.

– Стой! – с запозданием выкрикиваю. – Мы проехали! Нужно развернуться! Моя квартира…

– Я не повезу тебя ни в какую квартиру, – резко отрезает он и поворачивает на знакомую мне дорогу. – Тебе нельзя оставаться без присмотра.

Мои брови взлетают вверх от удивления. Пожалуй, на сегодня хватит потрясений.

– А может, я сама решу, что мне можно, а что нет? – возмущаюсь, задыхаясь от нарастающего волнения. Я хочу домой. Туда, где я буду одна и смогу абстрагироваться от всего, что сегодня произошло. Мне нужна бутылка вина и моя гребаная ванна.

– Нарешалась уже, – недовольно ворчит он, отвлекаясь на входящий телефонный звонок, принимая его без промедления. – Да, Паш. – Сердце реагирует на знакомое имя, пока я смотрю перед собой, пытаясь совладать с эмоциями. Какого черта он вообще возомнил о себе? Я не беспомощна! – Нет, – снова пауза, – да, с ней все в порядке. – В этот момент я не удерживаюсь и смотрю на Айдарова. – Через сколько ты будешь? – Его голос звучит крайне напряженно, что совершенно не отражается внешне. Поза расслабленная. Одна рука с абсурдно дорогими часами спокойно лежит на руле, изредка маневрируя им, а второй он удерживает телефон. – Хорошо, я дождусь тебя.

На секунду мне показалось, что ему потребовалась вся выдержка для этих слов, а потом до меня доходит смысл…

И вот тогда мои глаза едва ли не вываливаются из орбит. Потому что теперь я понимаю, куда он везет меня. В дом моих родителей. И, судя по всему, Паша еще на работе, а оставлять меня одну кое-кто не намерен…

Глава 3

Оставшуюся дорогу никто из нас больше и словом не обмолвился, поэтому сейчас находиться в одной машине с угрюмой «тучей» становится просто невыносимо. Да и в принципе мне не по себе от всей этой ситуации. Но какого-то черта я продолжаю сидеть в его спорткаре, будто мне не хочется как можно скорее добраться до аптечки и закинуться обезболивающим. Хорошо, что сегодня любую заторможенность можно списать на шоковое состояние после аварии.

И то, что я не могу украдкой не посмотреть в сторону Айдарова, тоже. Хмурюсь. Высокомерный и, как всегда, собранный. Он снова что-то печатает в телефоне, сжав упрямые губы в тонкую линию. Все мужское внимание приковано к гаджету, словно меня не существует, в то время как я буквально задыхаюсь от его грозного присутствия или божественного запаха, который окружает и против воли въедается в мои легкие. Господи, я сказала, что он божественно пахнет? Может, отказ от госпитализации был и правда лишним? Кажется, моему поврежденному мозгу нужна помощь. А мне – успокоиться и взять эмоции под контроль, жаль, что на деле это оказывается не так легко.

Не могу ничего с собой поделать. Рядом с ним мое тело всегда преследует какое-то странное напряжение. Я чувствую его даже в воздухе. Оно похоже на статическое электричество, гудит вокруг меня и под моей кожей. Особенно когда я каждый раз неизбежно вспоминаю, как он поймал меня со своим пиджаком. Черт возьми, почему я не могу забыть об этой нелепости? Но я успокаиваю себя тем, что скоро он уедет и возможность мыслить адекватно снова вернется ко мне. Раз Айдаров не глушит машину, значит больше не планирует дожидаться Пашу. Отлично! Я буду только рада, если Хаким отказался от столь неуместной идеи и его благородство закончится в салоне этой проклятой машины. Испытывать из-за его присутствия дополнительное волнение – роскошь, которую я не могу себе позволить сегодня. К тому же я и правда устала.

– Эм… Спасибо, что подвез… – Прочищаю онемевшее от молчания горло и невзначай заправляю волосы за уши. На него больше не смотрю. Теперь моя очередь находиться под прицелом испытующего взгляда. Чувствую это из-за расползающегося по шее жара. Он задевает каждый нерв в моем теле. Невозможно!

Больно кусаю губу и, сжав кулаки, выпаливаю на одном дыхании:

– Извини за все, что сегодня произошло. Пожалуйста. Надеюсь, никто, кроме меня, не пострадал. Ой ну и… твоей машины., – киваю, нервно жестикулируя. – Разумеется, мы все оплатим. Я не дам тебе повод понизить меня до уборщицы. – Истеричный смешок все же свидетельствует о моем взвинченном состоянии, и я затыкаюсь, испытывая ещё больший стыд.

Боже милостивый! Что я несу? И почему он продолжает молчать?

Так! Мне нужно что-то делать.

Если я продолжу сидеть здесь, этот раздражающий нелепый момент никогда не закончится.

Покачав головой, тяжело сглатываю и добавляю, избегая встречаться с ним взглядом:

– Пожалуй, я пойду. – Тянусь к дверной ручке. – Еще раз спасибо.

Напоследок все же смотрю на строгое лицо Айдарова, притворяясь, что совершенно не сбита с толку его молчанием, и, натянуто улыбнувшись, едва ли не вываливаюсь из машины с сумкой в руках. Не знаю, каким чудом, но я удерживаюсь на ногах и даже вполне уверенно шагаю в сторону дома, испытывая волну облегчения от ночной прохлады. И от того, что расстояние между нами увеличивается. Жаль, что моему выпрыгивающему из груди сердцу этого недостаточно.

Наверное, потому что машина Айдарова все еще стоит на месте и освещает мне путь фарами. Я говорю себе, что нет повода для беспокойства, что он скоро уедет, что, скорее всего, он снова переписывается с кем-то. И совершенно не имеет значения с кем. Абсолютно не имеет.

Покопавшись немного в сумке, останавливаюсь на крыльце и шумно выдыхаю, потому что нужной связки ключей там нет. Недолго думая, поднимаюсь на цыпочках и пытаюсь нащупать на полке с цветочным горшком запасной.