Туман между нами

Я не буду отказываться. Киваю девушке, но стараюсь не смотреть на неё, это слишком сложно. Но даже будучи в респираторе я чувствую её запах, он очень схож с вонью зараженных. Гниение и горечь.

– Спасибо, – говорю я ей, перевожу взгляд на Зака. – Мне нужно переодеться.

– Переодевайся, – позволяет он.

Я не дура, и покидать подвал в одиночестве не собираюсь. Забираю рюкзак у Закари и внутренне протяжно выдыхаю. Моя ноша вернулась. Отхожу в угол, где лежала сумочка Руби и начинаю доставать всё, что мне пригодится, из рюкзака. Скидываю ботинки, надеваю носки и, не снимая платья, натягиваю трусы, следом идут военные брюки с кучей карманов. Одеваясь, слышу, как Руби тихо стонет, а потом раздается спокойный голос Зака.

– Я могу это прекратить.

Никто не уточняет, о чем он говорит. Все и так понимают, что он предлагает Руби быструю смерть.

– Я откажусь… я не настолько храбрая.

– Ошибаешься, – говорит старик. – Ты самая храбрая.

Переодевшись, убираю всё в рюкзак, закидываю его за спину и, держа в руках нож и ключи, оборачиваюсь.

Старик ещё раз прощается со своей внучкой, отходит от неё и поворачивается лицом к нам. В его глазах слезы, а губы дрожат. Словно не в силах находиться в подвале, он выбирается наверх первым. Зак стоит и смотрит на девушку, она не сводит с него пристального взгляда.

– Поднимайся, – говорит он мне.

– А ты?

Ответа нет.

Выбираюсь наверх и слышу хруст снизу, тут же собираюсь спуститься, но Закари уже поднимается наверх.

– Что ты сделал? – тихо спрашиваю я.

Ответа я снова не получаю, но знаю – он убил Руби. Он что… свернул ей шею?

Меня начинает трясти, но я словно марионетка иду следом за Закари Келлером. Хорошо, что старик ушел дальше и не знает, что его дорогой Руби больше нет в живых.

Меня Закари рано или поздно так же убьет. Если узнает… когда узнает. Выходим из дома и тише любой мыши обходим жилище старика. На заднем дворе стоит старый красный пикап. Закари забирает у меня ключи и открывает дверцу, садится, заводит машину, проверяет горючее и командует:

– В машину. Быстро.

Не думая, запрыгиваю на переднее сиденье и подсаживаюсь ближе к водителю. Старик забирается следом и громко хлопает дверью. Кладет ружье себе на колени и с грустью бросает взгляд на дом, где, как он думает, продолжает страдать Руби.

Бросаю косой взгляд на водителя и внутренне содрогаюсь. Он только что убил человека, а по нему этого и не скажешь. По его лицу вообще ничего невозможно предугадать, понять или прочесть. Непроизвольно сравниваю его с младшим братом. А ведь раньше я думала, что Зейн холоднее льда. Как же я ошибалась. Неожиданно для себя самой осознаю – я скучаю. Не так как по родным, это печаль иного рода. Неожиданная доброта и забота Зейна сделали его для меня особенным. Словно я смогла расколдовать всю эту неприступную крепость и увидела под холодной коркой душу. Чуткую и отзывчивую душу. Ещё месяц назад я бы даже и помыслить о таких рассуждения не смела. Как быстро меняется жизнь.

Машина, урча и пыхча, выруливает через задний двор и выезжает на дорогу. Хорошо, что это край города и тут не так много брошенных машин. Некоторые из них Закари просто отталкивает пикапом.

– До конца на ней нам не доехать, – сообщает водитель. – Готовьтесь бежать.

Не уверена, что старик сможет бежать, он шел-то, еле-еле передвигая ноги.

– Как вас зовут? – спрашиваю я у старика.

– Уилл.

– Уилл, вы сможете бежать?

– Не уверен, – честно признается он.

Поджимаю губы и вижу, как Закари, сидящий рядом, снимает с себя респиратор и передает его мне.

– Почему снял?

– Эта бутафория ни к чему.

– Как это?

– Новых зараженных нет уже больше двухсот дней.

– И?

– Из этого можно сделать два вывода. Первый, туман больше не заразен. Второй, он заразен, но все, у кого была предрасположенность к заражению, уже подвержены ему.

Снимаю свой респиратор и вдыхаю прохладный воздух.

Крайние дома выныривают из завесы тумана, и моя душа тут же мчится к пяткам. В одну идеально ровную линию выстроились зараженные. Их практически черные тела поблескивают от света фар. Закари останавливает машину.

– Они ждут нас, – шепчу я.

– Держитесь за что-нибудь, – говорит Закари и стартует с места, визжа шинами.

Вскрикнув, хватаюсь за руку Уилла и зажмуриваю глаза. Момент столкновения невозможно ни с чем спутать. Мы, как шар для боулинга, сшибаем кегли и ещё сильнее набираем скорость. Оборачиваюсь и вижу через заднее окно, как зараженные – те, что не были сбиты, бегут следом за машиной. Один прыгает с нечеловеческой силой и приземляется прямо в кузов пикапа, машину шатает. Зараженный встаёт в полный рост и, подняв голову вверх, начинает вопить.

– У нас гость, – говорит Закари сам себе, а потом бросает на меня короткий взгляд. – Сможешь ехать на этой машине?

– Да.

– Тогда перелезай.

– У нас есть ружье, – напоминаю ему я, и киваю в сторону Уилла.

– Ружье есть, но в нем нет патронов, – отвечает Закари. – Перелезай.

Бросаю взгляд на старика, он лишь пожимает плечами.

Твою ж мать!

– Хорошо, – соглашаюсь я, возвращая взгляд на Закари.

Перекидываю ногу через коробку передач и практически сажусь Закари на колени.

– Не стесняйся, устраивайся поудобнее, – говорит он и резко выруливает налево.