Артефакт Козеруга. Часть 1

Из ребят кто-то сразу пошёл купаться, а кто-то улёгся вздремнуть. Я же тем временем решила покопаться в рюкзаках. Всё равно перебрать надо, узнать, есть ли в них что-то полезное, вот этим я и решила заняться. Какое было моё удивление, когда я наткнулась на безмерный рюкзак. Ведь в него сколько не положи, всё равно лёгким будет. Я же столько о них читала, а тут вот он и у меня. Прижала его к груди в блаженстве. Сколько же я туда вещей поместить смогу? Порадовавшись такому подарку, стала из него всё вытряхивать. Заметив при этом наблюдающие за мной любопытные детские глаза.

– Что лежим, смотрим? Вон сколько рюкзаков лежит, а что в них никто не знает, – махнула я на них рукой. – Вдруг что пригодится. Мази, например. Вон тётям синяки и царапины смазать. Если не спится, идите, помогайте.

Дети, недолго думая, вскочили, побежали к рюкзакам. Безмерный рюкзак оказался один, видно принадлежал командиру отряда. Из него сыпались разные вещи: одежда, флакончики, монеты, один нож, который чуть мне в ступню не воткнулся.

– Блин, – прошипела. – Кело! – крикнула я на смеющегося парня, тот подпрыгнул. – Не смешно, – обижено надула щёки. – Ты лучше скажи, где у вас знак рабства, можно ли его снять и если да, то как?

Все притихли, по крайней мере, кто не спал. Да и от моего крика мёртвый бы проснулся.

– Нельзя. Если стал рабом, то на всю жизнь, – ответил, а голос у него как у мурчащего котика.

– Почему? А если тебя насильно в рабство взяли? – спросила удивлённо.

– Насильно тебя никто принудить не сможет. Рабами становятся только те, кто нарушил закон, другие не становятся, но если становишься рабом, то вернуться нельзя, – говорит как-то уныло, потеряно. – Отпечаток рабства наносится на тело, ауру, а также твоё сознание и магию.

– Но если скажем, мне грозит суд за то, что я просто защищалась или меня подставили, или виновен кто-то из родных, а я решила взять вину на себя. Ведь разные ситуации бывают, – приводила примеры я, до конца не понимая, как у них становятся рабами.

– То при становлении рабом ты можешь выбрать, становиться им или нет, – отвечает Кело. – При процедуре клеймения, тебя погружают в стазис, где ты можешь выбрать: смерть или рабство. Так или иначе, при процедуре возврата нет, если стал рабом, то будь им, если один господин даст тебе вольную, что мешает взять тебя в рабство другому? Их просто забирают себе. Так поступают многие, раб – вещь, которую можно купить, продать, украсть и многое другое. Бумагу можно подделать, тату свести, но клеймо на ауре никуда не деть.

– Значит, есть бумага, означающая, что ты свободен? – ухватилась за то, что всё-таки их можно освободить.

– Есть, но это всего лишь бумага. Говорю же, с ауры клеймо не убрать, только изначально ты выбираешь: или жить, но рабом, или смерть, но свободным.

– И многие выбирают смерть? – интересуюсь.

Сама продолжаю копаться в рюкзаке и нахожу договора, о которых говорит Кело. Переложила их к себе в сумку. Место там как раз освободилось, а как рюкзак опустошу, так всё туда и засуну.

– Все хотят жить, но, конечно же, есть и те, кто выбирает смерть. Знал бы я, чем мне это грозит, тоже бы выбрал смерть, – ответил он.

Кто-то вздохнул после его слов, тем самым соглашаясь с ним.

– А ты не знал? – удивлённо посмотрела на него.

– Все мы надеемся на лучшее, – произнёс, пожав плечами.

Да, все мы надеемся на лучшее, а получается как всегда. Интересно, что бы я выбрала, смерть или жизнь? Скорее всего, выбрала бы смерть, а лучше об этом пока не думать. Видно, им я не смогу помочь, по крайней мере, пока, а дальше время покажет. Будем вместе, надеюсь, всё получится.

Когда поняла, что из рюкзака больше ничего не вываливается, засунула руку, проверила. Рюкзак как рюкзак светло-зелёного цвета, внутри всего одно место, отделанное в чёрном цвете. Переложив всё из моей сумки в рюкзак, отложила его в сторону и посмотрела на образовавшуюся кучу после вскрытия всех рюкзаков. Удивлённо выдохнула, ну и гора.

– Теперь дети раскладываем все вещи по кучкам: одежду и обувь – в одну кучку, книги и бумаги – в другую. Далее, склянки – в третью, украшения и деньги – ещё в одну, провизию – в пятую, и всё, что останется, оставляем на месте. Ясно?

Те, кивнув, стали всё сортировать.

– Фи-и-у, – произнёс Марвин.

Я посмотрела на то, что он держит в руках. Н-да, чей-то грязный носовой платок.

– Это и если ещё что-то грязное попадётся отнесите к костру, сожжём. Нам такого добра уж точно не надо, – ответила брезгливо.

Тот сразу послушался, запустив платок точно в костёр.

– Молодец и спасибо, – поблагодарила, улыбнувшись. – Кело, город далеко от нас?

– В двух днях езды, может в одном, – последовал ответ.

– Вы нас продадите? – спросила Суи, поникнув.

Я посмотрела на неё удивлённо. С чего она так решила? Наверное, просто не знает, чего ей дальше ожидать.

– Нет, не думала об этом. А почему вас хотели продать? – задала ещё интересующий меня вопрос.

– Мы эксклюзивный товар, – прозвучал грозный голос над ухом.

Я испугано подпрыгнула, схватившись рукой за сердце, после посмотрела, кто там подкрался. Рядом со мной стоял Севарнат.

– Блин, Сев, напугал, не подкрадывайся так больше, – треснула его по ноге рубашкой, которую в это время держала в руках.

Тот только удивлённо приподнял бровь, как стоял рядом, так и продолжал стоять.

– Извините, госпожа…

– Лина, – перебила я его. – Зови меня Лина, просила же.

– Лина, – произнёс он, как будто пробуя имя на вкус. – Нас везли специально в Думал, чтобы продать и подороже. Так как город Думал считается самым крупно населённым городом. Он населён различными расами и при этом входит в несколько самых богатых городов этого мира. Гармоний – работорговец он клеймит и продаёт специальный товар. Нас было больше, других он продал в двух городах от Думала. Мы же редкий, эксклюзивный товар, – выплюнул он.

– Понятненько, – произнесла чуть ли не по слогам, а после уже бодро: – Разберите себе по рюкзаку, примерьте обувь и одежду. Та, что подойдёт, забирайте, что не подойдёт или слишком рваное, то в костёр, и, Сев, раз не спишь, разбери оружие и раздай всем. Тем, кто умеет им пользоваться. Хотя вы, дети, тоже возьмите себе по кинжалу для самообороны. А что останется, я уберу в рюкзак, в городе продадим, а что не уместится, закопаем тут.

– Я думала, они спят, а они не хотят, – прошептала себе под нос, когда многие пошли выбирать себе оружие.

– Так вы спали и мы тоже, ток Нои готовила, так она и спит сейчас, – говорит Ривна, подходя к куче с оружием. – А себе вы, какое возьмёте?

– Думаю, как и детям, будет достаточно кинжала, – ответила покраснев. Все на меня удивлённо посмотрели, даже возиться с оружием перестали. – Ну что смотрите, не умею я им пользоваться, – говорю смущённо. – И убила впервые в жизни и, надеюсь, последний. Вот что, – осенило меня. – Очередной мой приказ: если кто из вас умеет обращаться с этим металлоломом, то разрешаю его носить и применять при угрозе нашей безопасности. Точнее, защищать себя, меня и других членов нашей… эм… компании, также разрешаю тренироваться, тем самым повышая навыки боя.

Хотела сказать семьи, но для этого ещё рано, я их не знаю, и они меня тоже. Поживём, узнаем друг друга, а там и видно будет. Все после моих слов как-то ещё оживлённее принялись изучать оружие, я на это только улыбнулась.

– Обещаете? – спросила их.

Все замерли и переглянулись между собой.

– Обещаю защищать вас, Лина, также даю слово, против вас его не применять, – пообещал Сев.

За ним пообещали другие, я после их слов расслабилась. Мне не хотелось с ними воевать, а с оружием у меня всегда были напряжённые отношения. Я не воин. Это поняла, приняла и забыла, я – хрупкий цветочек, который необходимо защищать и оберегать. Пробовала ходить на борьбу, фехтование и метание ножей. Всё бесполезно. Мне тогда было лет двенадцать, когда я начала ходить на курсы самозащиты. Не знаю как, но при броске ножей они летели куда угодно, но не в цель. То в ногу себе заеду, а последний раз попала в мастера, что случайно мимо проходил. Жив остался, но заработал на щёку хороший шрам. А после борьбы, когда я сильно зажала мышцу учителя, что он теперь постоянно неправильно улыбается. Вот тогда меня и попросили больше не приходить и даже рядом с клубом не появляться. Я поняла тогда, что кому-то это дано, а кому-то не дано. Мне это не дано, и я покончила с этим делом.

Рив принесла мне маленький кинжал с ножнами, который я взяла, поблагодарив, и убрала его в рюкзак. Удивительно, но от оружия не осталось ни следа, всё разобрали и это отлично. Не хотелось тут ничего оставлять.

– Кто готовит ужин? – интересуюсь.

– Я могу, – ответила Рив, перебирая какие-то мешочки с крупами.