Альтер эгоисты

Все, находившиеся в автомобиле, мгновенно обернулись на меня.

– Я просто говорю, что это было глупо – прыгать с моста, – полушёпотом повторил Матео.

– Спасибо, но я не спрашивала твоего мнения.

Матео замолкнул и отвернулся, так, словно ему надоело со мной спорить. Забавно – ведь он первый начал. Конечно, я не ждала никакой похвалы, но небольшое поощрение за смелость было бы приятно услышать. Всё внутри меня клокотало от обиды.

Дорогу до студии мы провели в абсолютном молчании.

***

В целом, прожив в старомодном трейлере уже несколько дней, он уже перестал мне казаться таким уж уродливым. Конечно, внешнего лоска ему не хватало, но небольшая перестановка – и трейлер уже более-менее был пригоден для жилья. Однако я так и не решилась избавиться от отвратительного вязаного покрывала на диване, потому что боялась к нему прикасаться.

Съёмочная неделя подходила к концу, и это в какой-то мере даже радовало. Оказывается, я до ужаса сентиментальный человек, и безумно скучаю по своим соседкам. Скучала я чаще, как правило, пока жевала жёсткие сэндвичи и питалась пастой в пластиковых коробках, с тоской вспоминая восхитительную стряпню Лидии. За полгода я сильно привязалась к ней с Пич. Да и жить с девушками было гораздо приятней, думалось мне, когда я с содроганием вспоминала совместную жизнь с Лукасом.

И всё же на съёмках тоже были свои плюсы – наша команда была небольшой, но довольно приятной: Братья-брюнеты оказались индусами (не то, чтобы это имело значение, но я по глупости всё это время считала их пакистанцами), Грегори был как обычно нервным, но поддерживающим, а Нина стала мне настоящей подругой.

В один день, после долгих и изнурительных съёмок на велосипедах, мы с ней прилично разговорились в её трейлере. И должна отметить: её трейлер был немного лучше моего. К тому же, у неё был собственный агент.

Нина призналась, что занимается актёрской деятельностью с самого детства, и даже пару раз получала эпизодические роли в телешоу. На моём же опыте были лишь печальные рекламные ролики, поэтому я быстро сменила тему разговора на что-то более приятное.

– Не могу поверить! – изумилась Нина, после моего продолжительного рассказа о моей личной жизни. – Столько серьёзных отношений…

Честно говоря, я не понимала, что именно её так удивило.

– Технически, одни из них длились не больше двух недель, но да…. И последним был Лукас, – сказала я.

Признаваться в том, что ты встречалась с исполнительным продюсером – довольно опасное дело, но Нине я доверяла: она не осуждала меня и не сплетничала за спиной, в отличие от Доры, чьё существование я показательно продолжала игнорировать.

– Просто для меня это немного удивительно. Я привыкла встречаться лишь с теми людьми, в которых влюблена, понимаешь?

– Я и была влюблена.

– Шесть раз? – недоверчиво поинтересовалась Нина.

– Да!

– Все шесть раз?

– Да! – Я ощутила маленький укол раздражения, но быстро отмахнулась от него, как от комара. – Не понимаю, что тебя так шокирует – это вполне нормально.

– Извини, – стушевалась Нина. – Просто, обычно говорят, что любить можно лишь однажды.

– Полная чушь. Могу заверить тебя, что все шесть раз я была по уши влюблена. С каждым из них я была готова связать жизнь, если бы выдался шанс. Серьёзно говорю.

Нина была под впечатлением и слушала с приоткрытым ртом. Но я действительно искренне не понимала, почему все вокруг всё так усложняют. Одна любовь на всю жизнь – это полный абсурд.

Иногда мне кажется, что все мы слишком серьёзно относимся к выбору спутника жизни, к любви, к отношениям, к своей же девственности, в конце концов. Я, конечно, верю в родственные души, но всё же уверена, что их гораздо больше, чем одна. Мир слишком огромный, чтобы считать, что наша любовь должна быть предназначена всего лишь для одного человека.

***

Последний день на съёмочной площадке выдался пасмурным. Меня порадовали эти перемены в погоде: я до ужаса устала от съёмок под солнцепёком. Но ещё больше я устала от Матео и его постоянных косых взглядов в мою сторону, потому что он находил любую возможность, чтобы ко мне придраться. Даже Грегори не был настолько назойливым. Радовать могло лишь одно: Лукас не объявлялся практически всю неделю. Должно быть, решил оказать мне услугу и избавить от своего неприятного присутствия.

Я стояла в коридоре у заднего выхода и наблюдала за тем, как кучка подростков выходит из павильона. Вид у них был донельзя важный, пока они покидали помещение. Массовка почему-то всегда вела себя так, будто они здесь самые главные.

Я провожала их безразличным взглядом, хотя внутри меня всё трепетало от тревоги. И нет, школьники из массовки отнюдь не были причиной моих нервных тиков.

В воздухе пахло деревом. Я вышла на площадку, и передо мной замелькал свет.

Вокруг аккуратные декорации в виде просторной спальни: большая кровать с балдахином, дорогой ковёр, кресло, белый комод и окно, за которым находится ядовито-зелёный фон. Свет был не яркий, что привело меня к выводу, что действие происходит в ночное время.

Передо мной стоял мой партнёр Виктор – приятный худощавый парень, младше меня на год. Он был довольно застенчивым, и мало разговаривал с остальной командой, а со мной и тремя словами не перемолвился. Виктор явно был новичком, как и я, однако природной уверенности в нём было гораздо меньше.

У нас уже была одна совместная сцена, но особого взаимодействия между нашими персонажами было немного. Возможно, в этом и было всё моё затруднение: всё-таки это постельная сцена, а я ещё ни разу не изображала секс на камеру, и что-то подсказывало мне, что Виктор тоже.

От нервов я принялась нервно потирать ладони. Но щёлкнула хлопушка, раздалась команда «мотор», и запись началась.

Моё зрение вместе со всеми моими чувствами сузились в один кадр – тот маленький квадратик на экране. Теперь я видела лишь то, что должна была видеть. Я видела то, что видит Марго и старалась почувствовать то же самое.

– Ты пришла, – говорит не-Виктор, глядя на меня исподлобья.

Он сидел на кровати в одних шортах, и волосы у него были растрёпанные, как у цыплёнка. Они казались на вид такими мягкими, что мне захотелось до них дотронуться.

Я стояла в дверях где-то пару секунд, а затем зашла в комнату и закрыла за собой дверь в никуда. Я нервничала, и руки немного тряслись, но это, скорее всего, даже неплохо.

На площадке царила такая тишина, что я словно кожей ощущала, как все следят, затаив дыхание. Но я не должна была думать об этом, поэтому мгновенно выбросила эту мысль из головы. Я ведь Марго.

– Как дела? – спрашивает он спокойно.

Я слегка улыбаюсь и аккуратно присаживаюсь на кровать рядом с ним.

– Хорошо.

Он смотрит мне в глаза, а я смотрю на него. Наверное, я влюблена в него. А может, просто использую.

Наши лица снимали крупным планом, но я сосредоточилась на взгляде – том, которым Марго смотрит на и понимает, что он нужен ей, чтобы справиться со всем, что навалилось. Я опустила взгляд на его губы и потянулась для поцелуя. К моему удивлению, Грегори не сказал стоп. Все продолжали молчать, поэтому я продолжала играть.

Мы должны целоваться, но всё должно быть быстро и динамично: я целую его ровно пять секунд, а затем он обнимает меня, и я мгновенно оказываюсь прижатой к постели.

– Отъезд, – скомандовал Грегори. Теперь камера смотрела на нас сверху.

Он снимает с меня футболку, а я быстро стаскиваю шорты. Удивительно, что без единой запинки. Мы снова влажно и страстно целуемся, но я краем глаза замечаю кого-то ещё: того, кого здесь быть не должно – того, кого в сценарии нет.

Матео стоял слева и наблюдал, как и все, но взгляд его чем-то отличался. Он смотрел на меня серьёзно и безотрывно, отчего вдруг по моей спине пробежали сотни мурашек. Приятное тепло наполнило каждую клеточку моего тела, словно крошечные электрические импульсы. Мне просто нравилось, что сейчас он не смотрит осуждающе и косо, а совсем иначе. Мне приятно, что он смотрит. Я хотела, чтобы он смотрел на меня.

Виктор дышал мне в лицо, и зрачки у него были такие чёрные и большие. Я закрыла глаза, чтобы не видеть его лицо, и думала о Матео. Я была уверена, что взгляд его прикован ко мне – из моей груди вырывается стон удовольствия.

Он снова целует меня, и я отвечаю ему так страстно, как только могу. Его руки сжимают мои бёдра, и я выгибаюсь, тяжело дыша. Интересно, как это выглядело со стороны?