Путешествие за Края Мира, или Невероятные приключения медвежонка Ганса и его друзей

Нежно ухаживая за Деревом, звери бережно поливали Древосила, белочка и лисичка отрывали омертвевшие веточки и расчесывали лапками все, что можно было еще расчесать.

Ни одно дерево не вмешивалось, они с удивлением наблюдали за происходящим, припоминая что-то давно забытое, приятное, так непохожее на их сегодняшнюю жизнь.

Между тем, работа кипела, и Древосил оживал. Он, конечно, еще не покрылся зеленой листвой, но и столь удручающе, как прежде, не выглядел. Дерево заметно повеселело и пыталось подпевать Плюшевцам, которые затянули привычную для них полуденную песенку, как самую веселую из песен плюшевого леса.

А кто сказал, что труд порой бывает груб и тяжек?
Не по пути с ленивцем нам, и никаких поблажек!
А? Кто сказал? Не я сказал! И никаких поблажек!
Кто знает ценность борозды, кто знает ценность плуга,
Тот никогда не подведет ни борозды, ни друга!
Он подведет? Конечно, нет! Ни борозды, ни друга!
Ленивец, может быть, и прав, что спит, труда не зная,
Не приключится с ним беда ни добрая, ни злая,
Ленивец прав? Так он же спит! Ах, ах, беда, какая!

Почему звери запели, спросите вы? Само получилось, по привычке сопровождать любое действие песнями, а порой и танцами.

Зайчик, да-да, зайчик Толик запел, потом мелодию подхватила лисичка, потом медвежонок и волк Утюжок. Сова тоже подпевала, но тихонечко, чтобы не спугнуть удачу. Белочка пританцовывала.

– Научите нас песням, – попросило Дерево, аккуратно расправляя ожившие веточки.

– Обязательно, – ответили Плюшевцы, – у вас есть, куда записать слова?

– Нас много, мы запомним, – говорили деревья, с завистью подсматривающие за метаморфозами Древосила.

– Знаете, что? – сказала вдруг белочка. – Кажется, я знаю, как вам снова стать настоящими.

– Не шути так, – с болью проговорил Древосил.

– Ну, подождите, подождите, – продолжала белочка, – я, конечно, не могу обещать. Тут много от вашего желания зависит. Но мне кажется, что еще не все потеряно. Ведь вы особенные, живые, каждой частичкой своей.

– Так, так.

– Так вот, – продолжала белочка, – что если мы попробуем снять вас с жутких подставок и приживить к земле, а?

– Н-да, – крякнул Утюжок.

– Ааах, – ахнула Совушка.

– Блестяще! – подытожил медвежонок.

– Но это невозможно, – ответило одно из деревьев.

– Невозможно, немыслимо, – подхватили остальные.

Древосил молчал.

– Почему же нет? – спросил зайчик.

– Да потому, что мы давно оторваны от земли. Мы забыли, как это – прорасти корнями. Мы не помним, кто мы, – наперебой страдали деревья.

– Много веков формируется любая корневая устойчивость, – гудел Древосил, – наша тоже. Память хранит корни. Корни хранят память. У нас умерла память о себе. Давно нет корней. Оживить нас немыслимо.

– Но если не попробовать, вы так и останетесь озлобленными деревяшками на подставках, – выкрикнул Утюжок.

– Не деревяшками, а деревьями, – начало было поправлять Утюжка дерево, но волчонок перебил его.

– Нет. Именно деревяшками. Вы сейчас не деревья, вы только называетесь ими. Вы – злые деревяшки, малопригодные к жизни и радости. Вот!

Еще недобрый час назад за такие дерзкие слова волчонка испепелили бы, но сейчас деревья хранили скорбное молчание, и волчонок пожалел, что обидел их.

– Предлагаю эксперимент, – прервала всеобщую грусть Зоя. – Мы возьмем у Древосила, если Вы разрешите, конечно, – обратилась она к Дереву, – прикорневую веточку и поместим ее в лоханку с водой. Будем петь песни, радовать вас озорными шутками в духе плюшевого леса, показывать сценки, рассказывать истории, ну, и так далее.

– Так, – одобрил Древосил.

– Если веточка даст корневые росточки, – продолжала Зоя.

– Значит, и мы сможем воскреснуть корнями, – воскликнули деревья.

– Правильно! Сейчас ваша память спит. Но спит – то в Вас! Ее вроде как нет, но она сохранилась и живет внутри.

– Так давайте же попробуем возродиться! – зашумели деревья.

«Давайте, давайте», – раздавалось со всех сторон, и этот шепот был уже не злобный и отчаянный, а полный надежды и радости.

Если ты, дорогой читатель, полагаешь, что Плюшевцы забыли о слоненке, то ошибаешься. Все всё помнили, но обстоятельства не позволяли этим милосердным друзьям бросить в беде тех, кто так жестоко страдал. Поэтому, поняв, что деревья не знают о Тиглу, плюшевые звери все равно решили остаться и помочь, даже если это займет какое-то время.

Дело, однако, пошло на удивление быстро. Не прошло и суток, как веточка, которую белочка отломила у Древосила, ожила и пустила корешки.

– Спокойнее, – говорили Плюшевцы, пытаясь усмирить взволнованные деревья. – Спокойнее!

Но разве это было возможно?!

– Начало положено, – обращался, будто к деревьям, но на самом деле к друзьям, медвежонок, – и теперь…

– Пора сбросить жуткие оковы! – выкрикнул зайчик Толик.

Деревья уставились на него и уже через мгновение бросились гурьбой к озеру. Они толпились и наседали друг на друга, не в силах спрыгнуть с тяжелых подставок. Кто-то упал и макушкой беспомощно барахтался в воде.

– Спокойствие! Спокойствие! – тромбоном гудела Сова.

Звуковой эффект сработал и деревья перестали толкаться.

– Так, – сказал медвежонок, – нам хаос ни к чему. Мы всем поможем, никого не пропустим, только не паникуйте, пожалуйста.

– Нам сложно, нам сложно, – оправдывались деревья.

– А ну! Посмотрели все на меня! – бойко крикнула лисичка.