Приказываю стать моей

Эсме посмотрела на свой ночной комплект персикового цвета. Шорты с кружевной оборкой едва доходили до середины бедра. Бюстгальтер – два треугольника, отороченных кружевом, с лямками, перекрещивающимися на спине. Этот комплект был предназначен для соблазнения.

Под пристальным взглядом Заида аль-Амина, сосредоточившимся сначала на ее бедрах, потом поднявшимся выше к животу и далее – к груди, жар постепенно охватил Эсме. Она попыталась прикрыть рукой грудь и вызывающе на него уставилась. Но с таким же успехом она могла бы пытаться смутить слона. Его глаза, может быть, чуть сильнее заблестели, и в них угадывался подавленный голод желания, но он решительно подошел к ней и вручил платье.

– У вас две минуты, чтобы надеть это платье, или я сам сделаю это.

Взяв платье, Эсме заявила:

– Я надену платье, но не успокоюсь, пока вы мне не расскажете, что происходит.

Султан кивнул, и она зашла в ванную, плотно закрыв за собой дверь. И замерла, увидев свое отражение в зеркале. Ее длинные волосы были в полном беспорядке, лицо порозовело, а грудь вздымалась от волнения. Но больше всего Эсме потрясло сияние собственных глаз. Там, где должен быть страх, отражалось нечто другое. Ее соски просвечивали сквозь тонкую ткань, и с опозданием она поняла, что султан Заид тоже мог это видеть.

Она надела платье на ночной комплект нижнего белья, так как не было возможности пройти в комнату за бюстгальтером. Кроме того, она уже чувствовала беспокойство султана Заида за дверью ванной.

После тщетных попыток привести в порядок волосы она собрала их в хвост и вышла из ванной.

– Мне нужно знать, что происходит, и я не двинусь с места, пока вы мне не расскажете.

– Начальник полиции собирается арестовать вас. И если вы не последуете за мной, то окажетесь в тюрьме. Поверьте, этот опыт не будет приятным.

Эсме открыла рот и закрыла его, протесты были неуместны. Ее взгляд упал на охранников у двери. Они не двигались, но она почувствовала, что ей нужно поспешить.

Султан включил лампу в комнате, пока Эсме была в ванной, и она поспешила к кровати, чтобы найти свои туфли. Затем она подошла к шкафу и вынула чемодан. Он был вырван султаном из ее рук через секунду.

– Что вы делаете? – спросил он.

– Беру свои вещи.

– Нет времени на это. О ваших вещах позаботятся.

Опять Эсме хотела протестовать, но, посмотрев в его уверенные глаза, кивнула. В сумочке были паспорт, кредитные карты и телефон. Она схватила ее, и они пошли к двери.

Восемь телохранителей сразу их окружили. Они вышли в пустынный холл с сонным администратором, сидевшим за столом. Когда они проходили мимо, он выпрямился в струнку, а затем почтительно поклонился.

Султан Заид едва взглянул на него, его внимание сосредоточилось на вращающейся двери, через которую вошла группа вооруженных людей.

Сердце Эсме гулко забилось. Заид тоже напрягся, но ритм его шагов не нарушился.

– Оставайтесь рядом со мной и молчите.

Она кивнула. Люди приблизились. Их лидер, низкорослый человек, вышел вперед, и Эсме заметила, что, хотя начальник полиции поклонился своему правителю, это было сделано с неохотой.

– Ваше высочество, я удивлен видеть вас здесь ночью, – сказал он, медленно снимая головной убор. Его черные, как бусины, глаза взглянули на телохранителей султана.

– Вопросы государства не всегда решаются в дневное время.

Мужчина уставился на нее, и Эсме заметила злорадство в темных глубинах его глаз.

– Так вот что здесь происходит. Дело государственной важности.

Заид ответил резко, властно. Эсме видела, как мужчина перед ним съеживается. Но враждебность в его взгляде не исчезла, во время разговора он поглядывал на нее, но арестовать не решился. Несмотря на то что прошло всего несколько минут, ей казалось, что минула вечность, прежде чем Заид кивнул ей.

– Мы уже уходим, – сказал султан.

Она с облегчением кивнула и поспешила за ним к машине.

– Что? Зачем он меня хотел арестовать?

– Потому что узнал, как и я, что ваши обвинения, прозвучавшие по телевидению, бездоказательны.

Кортеж быстро ехал вдоль пустынных улиц. Дорога показалась Эсме знакомой.

– Мы едем…

– Возвращаемся во дворец, да, – подтвердил султан.

– То есть вы все-таки меня похищаете.

Эсме произнесла это наполовину шутя, чтобы снять напряжение из-за событий последнего часа. Когда он не сразу ответил, она заглянула ему в лицо.

Заид сидел с невеселым, но торжественным выражением лица и, казалось, был исполнен непоколебимой решимости.

– За неимением лучшего в обозримом будущем – да.

Заид наблюдал за ее реакцией. Она пошутила, но он был абсолютно серьезен.

Улыбка сползла с лица Эсме. Он заметил про себя, что лучше, если она будет знать, что ждет ее впереди. Так он меньше будет отвлекаться на ее манящие губы и кончик носа, который поднимается вверх, когда происходит что-то интересное. Он едва поборол свое возбуждение там, в ванной, когда любовался ее жемчужной кожей. Желание прикоснуться к ней было настолько сильным, что он едва сохранял спокойствие.

– Вы это серьезно? – Ее глаза расширились.

– Я управляю страной. Все, что я делаю, – не ради удовольствия, – произнес султан так жестко, что она вздрогнула.

Автомобиль въехал внутрь, и начальник охраны вскочил и открыл дверь.

Заид вышел не сразу. По какой-то причине он вновь наблюдал за Эсме. Она была бледной, нижняя губа подрагивала, тени залегли под глазами.

– Сейчас два часа ночи. Продолжим этот разговор, когда вы отдохнете.

Он вышел из машины и протянул руку. Она смотрела на него воинственно, размышляя, принимать ли его помощь. Но потом медленно приняла его руку.

Он ощутил ее прикосновение и безжалостно подавил свое вожделение, как прежде подавлял все посторонние эмоции с момента возвращения в Джаахр. Султан должен был сосредоточиться на восстановлении страны, которую так жестоко разрушал его дядя. В этом таилась причина его сексуального воздержания в течение восемнадцати месяцев. Заид работал сутки напролет.

Тем не менее до конца со своими чувствами он совладать не смог. В свете фонарей, освещавших дворец, неповторимая красота Эсме снова поразила его.

Достаточно.

Он повернулся и пошел прочь, предоставив Фаузи и остальным слугам позаботиться о ней. У него был миллион других дел.

– Спокойной ночи, мисс Скотт.