Белый вождь

Карлос приказал крепче привязать волов к повозкам. У него были все основания бояться вторичного нападения индейцев. Отказавшись от желанного отдыха, сиболеро и его товарищи решили бодрствовать до самого утра.

ГЛАВА XIV

Печально провел Карлос эту ночь. Тягостные мысли не давали ему покоя. У него отняли то, что он добыл с таким трудом. Индейцы, со всех сторон окружавшие место его стоянки, могли в любую минуту подкрасться к нему и убить его. Он находился на расстоянии нескольких сот миль не только от своего ранчо, но и от какого-либо городка, населенного белыми. Да и зачем ему возвращаться домой? Увидав его пустые повозки, люди, пожалуй, еще осмеют неудачника. Надежды на возмещение убытков у него не было никакой. Он знал, что правительство не найдет нужным вступиться за человека, занимающего такое скромное положение. Впрочем, испанские солдаты при всем желании не могли бы совершить переход через Льяно-Эстакадо. Испанские солдаты! Полно! Смешно и думать, что Вискарра и Робладо соблаговолят послать даже незначительный отряд против индейцев, обидевших бедного сиболеро. Зачем тешить себя ребяческими мечтами? К действительности надо относиться трезво. Его ограбили. Он должен смириться с этим. Будущее рисовалось Карлосу в самых мрачных красках.

Сперва он думал было пойти на рассвете в лагерь вакоев и высказать им все свое негодование. Но потом ему стало ясно, что такая прогулка была бы совершенно бессмысленна. К тому же вряд ли он застал бы своих коварных друзей на месте их прежней стоянки. По всей вероятности, они поспешили уйти куда-нибудь подальше.

Всю ночь Карлос никак не мог успокоиться; злоба комком подступала к его горлу. Вернуть украденных мулов ему не удастся. Но зато месть доступна ему. У вакоев есть враги. Несколько соседних индейских племен постоянно соперничают с ними. Карлос знал, что из этих племен могущественнее и опаснее других панисы.

«Моя участь горька, – думал молодой сиболеро. – Зато как сладостна месть! Что, если пойти к этим панисам, рассказать им о случившейся со мною беде и предложить им услуги моего копья, лука и карабина? Я никогда не имел дела с панисами. Но ведь меня считают недурным воином. Едва ли они откажутся от такого союзника, как я. Мои спутники – ведь мы знаем друг друга не первый день – последуют за мной в огонь и воду. Они тоже умеют держать в руках оружие. Итак, выход найден. Остается только отыскать панисов».

Последние слова Карлос произнес вслух. Голос его звучал мрачной решимостью. Молодой сиболеро принадлежал к числу людей, быстро принимающих решения и умеющих приводить эти решения в исполнение. В том, что он горел жаждой мести, не было ничего удивительного. Низкое коварство вакоев возмутило его до глубины души. Перспектива бесславного возвращения домой, естественное желание наказать ограбивших его негодяев, надежда вернуть хоть часть похищенного добра – все это укрепляло его в принятом решении. Почувствовав прилив бодрости и энергии, он готов был уже поделиться своими планами с остальными членами маленького отряда, как вдруг раздался задумчивый голос Антонио.

– Сеньор, – сказал метис, словно подводя итог размышлениям, в которые он был довольно долго погружен, – вы не заметили ничего странного?

– Когда, Антонио?

– Во время бегства мулов.

– А, по-твоему, было что-нибудь странное?

– Да. Мне показалось, что отряд наших врагов только наполовину состоял из всадников. Остальные были пешие.

– Ты прав, Антонио! Я тоже обратил на это внимание.

– Я много раз видел, сеньор, как индейцы племени команчей угоняли чужие стада. Они всегда бывали на лошадях.

– Ну, так что же? Ведь наших мулов угнали не команчи, а вакои.

– Совершенно верно, сеньор. Но я слышал, что вакои, как и команчи, никогда не предпринимают набегов иначе, чем верхом.

– Да, – согласился сиболеро, – это действительно странно.

– Не заметили ли вы чего-нибудь еще более странного, сеньор? – продолжал метис.

– Нет, – ответил Карлос. – По правде сказать, я вообще ничего не заметил. Я был так поражен, так взволнован, что не обращал внимания на окружающее. Но что же ты заметил еще, Антонио?

– Среди отчаянных воплей и шума, которые поднялись сразу после вашего выстрела, я несколько раз слышал громкий свист.

– В самом деле?

– Несколько раз, и притом чрезвычайно отчетливо.

– Как это я не услышал его? – пробормотал сиболеро, обращаясь скорее к самому себе, чем к своему собеседнику. – Ты ручаешься, что тебе это не почудилось?

Два-три мгновения Карлос молчал, напряженно размышляя.

– По всей вероятности… – взволнованно пробормотал он, как будто забыв о присутствии метиса, – наверное… Черт возьми! Конечно же это был…

– Что, сеньор?

– Свист панисов.

– Вот это-то и пришло мне в голову. Команчи никогда не свистят. Киавы тоже. Я никогда не слыхал, чтобы вакои подавали друг другу сигналы свистом. Что, если нас ограбили панисы? К тому же отряд только наполовину состоял из всадников. Скорее всего, это были именно они.

Мысли Карлоса сразу приняли другое направление. Предположение Антонио казалось ему не лишенным основания. Свист действительно является характерной особенностью племени панисов. То обстоятельство, что конных грабителей сопровождали их пешие товарищи, подтверждало догадку метиса. Карлос знал, что южные индейцы никогда не рискнули бы совершить набег без соответствующего количества лошадей. Панисы же, будучи превосходными наездниками, часто отваживаются пускаться пешком в самые опасные экспедиции. Надо сказать, что возвращаются они из этих экспедиций почти всегда на конях.

«Напрасно я обвинял бедных вакоев, – думал сиболеро. – Моих мулов похитили не они».

Вдруг новое подозрение промелькнуло у него в уме. Может быть, вакои нарочно подражали свисту панисов, чтобы ввести его в заблуждение? От их лагеря до места стоянки Карлоса ничего не стоило дойти пешком. По всей вероятности, этим и объяснялось то, что не все грабители приехали на лошадях.

При встрече вакои, разумеется, не преминут сказать ему, что его мулов угнали появившиеся по соседству панисы. А между тем мулы будут спокойно пастись в каком-нибудь укромном местечке.

– Нет, Антонио, – сказал сиболеро после минутного раздумья, – нет. Я почти уверен, что наших мулов похитили вакои.

– Мне не хочется верить этому, сеньор, – заметил метис.

– Я вполне разделяю твои чувства: мне самому очень понравились вакои. Признаться, с того дня, как они побывали у нас в гостях, я часто думал о них с глубокой симпатией. Мне было бы жаль, если бы они оказались нашими врагами. Но, должно быть, это именно так.

Несмотря на уверенный тон, с которым Карлос произнес эти слова, сомнения все-таки продолжали терзать его. И чем больше размышлял он на эту тему, тем сомнения эти становились сильнее. Ему вспомнилось одно обстоятельство, как будто доказывавшее невинность вакоев. Когда он поделился своими соображениями с остальными охотниками, они вполне согласились с ним.

Обстоятельство, пришедшее ему на память, давно обратило на себя внимание и остальных охотников. В течение нескольких последних дней мимо них часто пробегали большие стада бизонов. Они направлялись с севера на юг. Очевидно, их настойчиво преследовал какой-то охотничий отряд. Между тем вакои все время охотились к югу от стоянки сиболеро. Значит, поблизости находилось какое-то другое индейское племя.

Карлос снова упрекнул себя в недостатке доверия к своим новым друзьям. Сомнения с удвоенной силой охватили его. Оставалось только надеяться, что их рассеет свет наступающего утра.

Молодой сиболеро твердо решил поехать в лагерь вакоев, чтобы узнать от них правду и открыто высказать все свои предположения.

Как только первые отблески зари позолотили изумрудную траву прерии, зоркие глаза метиса Антонио, все время устремленные вдаль, остановились на каком-то странном предмете, валявшемся на земле недалеко от того места, где еще недавно паслись принадлежавшие Карлосу мулы. Может быть, это куст? Нет, темный предмет ни в коем случае не был кустом. В этом метиса убедили его очертания. Скорее он напоминал какое-нибудь животное. Уж не большой ли это волк? Предмет этот лежал недалеко от группы деревьев, между которыми прокрадывалось ночью живое существо, которое охотники приняли за медведя и в которое стрелял Карлос.

Сильно заинтересованный Антонио подозвал своего хозяина и указал ему на видневшийся вдали предмет. Прячась за повозками, оба они стали внимательно рассматривать его. Но при слабом свете еще не выглянувшего из-за холмов солнца им не удалось увидеть почти ничего.

По мере того как день вступал в свои права, очертания загадочного предмета становились все более и более определенными. С каждой минутой любопытство охотников увеличивалось. Им очень хотелось выйти из-под прикрытия и рассмотреть как следует неподвижно лежащую фигуру. Только страх вторичного нападения индейцев заставлял их быть благоразумными.

И все-таки они в конце концов не выдержали. Мало-помалу одно предположение стало все чаще мелькать в их умах. Выйдя из загона, образованного повозками, они двинулись по направлению к маленькой роще.

Приблизившись к таинственному предмету, Карлос и Антонио убедились в том, что их догадка была правильной. Перед ними лежал, уткнувшись лицом в землю, мертвый индеец. Тщательно осмотрев труп, охотники обнаружили глубокую рану в боку, из которой, по-видимому, вытекло большое количество крови. Судя по всему, индеец был сражен пулей из карабина. Выстрел Карлоса не пропал даром.

Нагнувшись, Антонио перевернул тело на спину. Убитый был, несомненно, воином. Об этом свидетельствовала разрисовка его груди и лица. Очевидно, он старался придать себе как можно более угрожающий вид. Больше всего, однако, поразила охотников его прическа. Волосы на висках и затылке были гладко выбриты, а посредине коротко обстриженной головы красовалась прядь длинных волос, переплетенных с перьями и болтавшихся наподобие косы по плечам мертвеца. Ярко-малиновая краска, густым слоем покрывавшая его виски, щеки и плечи, еще больше оттеняла восковую бледность лба, носа и рук. Губы индейца совершенно посинели, а глаза слегка выкатились. В общем, труп производил очень тяжелое впечатление.

Посмотрев в течение нескольких минут на мертвеца, Карлос поднял голову, взглянул на своего товарища и, указав сперва на прическу индейца, а потом на его мокассины, произнес только одно слово:

– Панис.

ГЛАВА XV

Убитый воин принадлежал к племени панисов. Длинная коса, покрой мокассин и особенности разрисовки – все доказывало это.

Сиболеро был очень доволен своим открытием. Он радовался и тому, что его друзья вакои не оказались предателями, и тому, что ему удалось наказать одного из своих обидчиков, и тому, наконец, что у него появилась некоторая надежда на возвращение похищенных мулов. Ему пришло в голову обратиться за помощью к вакоям.