Порог чужого дома

Безрукий, самонадеянный выскочка.

Но, по правде сказать, теперь он совсем не похож на того сопливого, глупого криволапого щенка, каким казался мне, когда появился в больнице. Скорее, наоборот, теперь он выглядит степенным мужчиной в самом расцвете сил со взглядом, какой присущ только людям, уверенным в себе и своём небезосновательном статусе. Что ж, всё логично. Патрик набрался опыта и заматерел. Наверное, каждый человек доходит до такого состояния, если он не бездельник или неудачник. Только его супруга, не помню ее имени, совсем не изменилась. Она очень неплохо выглядит для женщины за тридцать, разве стала чуть полнее, чем в те годы, когда я впервые увидел ее. В целом, глядя на её лицо, не создается впечатление, что она влачит тяжелое, полное лишений существование. Недаром говорят, что наши лица – отражение наших жизней.

– Добрый вечер! – протянув руку, добавил Патрик и улыбнулся так широко, что чуть не разорвал себе рот от уха до уха, хотя я сомневаюсь в его искренней радости. – Давненько не встречал вас! Как поживаете?

– Патрик, дорогой, – пытаясь не подавать виду, что раздражён его довольной и счастливой рожей, я постарался скорчить самую дружелюбную на свете гримасу и пожал его мягкую ладонь, а потом слегка кивнул даме. – Спасибо, что поинтересовался, мне безумно лестна твоя забота. Всё хорошо, спасибо, что поинтересовались! А как дела у вас? Как дочурка? Наверное, выросла уже настоящей леди?

Честно говоря, мне абсолютно плевать, как дела у них самих и у их малолетней дочурки, но правила этикета, придуманные какими-то дураками, не позволяют мне просто отвернуться, сесть в машину и укатить, обдав эту парочку парами ядовитого выхлопного газа.

Как я их ненавижу!

Не только этих двоих, а вообще – всех!

Все их счастливые рожи, лживые улыбки и беспечные жизни в то время, как Мери страдает там, наверху, в своей спальне. Эта набитая дура, жена Патрика, растянувшая свою мерзкую белозубую улыбку, наслаждается жизнью, что прекрасно видно по ее счастливой физиономии, а моя милая Мери вынуждена проводить круглые сутки в постели и мучиться от боли. Будь моя воля, я с огромным удовольствием отвесил бы ей сильную пощёчину, чтобы она не радовалась понапрасну, или со всего размаху вмазал бы кулаком по блестящей, самоуверенной холеной морде Патрика, но, как ни крути, приходится сдерживать желания и притворяться вежливым, воспитанным и приветливым.

Ублюдки.

Почему ублюдкам всегда везет?

– До настоящей леди маленькой Хелен ещё очень далеко, учитывая, что она не упускает возможности кушать собственные козявки, – самодовольно улыбнулся Патрик. – Никак не можем отучить её от этой зловредной привычки.

– О, право, не стоит переживать, – подбодрил я его, стараясь сохранять на лице дружелюбие. – Какие её годы! До сих пор с ностальгией вспоминаю своё давно ушедшее детство, когда ничто не мешало и мне подкрепиться засохшими назальными выделениями!

Они оба дружно рассмеялись, если, конечно, их лошадиное ржание можно назвать смехом, а потом Патрик сказал:

– Мы с Вероникой часто прогуливаемся по вечерам, пока няня возится с девочкой. Давно хотел наведаться к вам, чтобы поинтересоваться, как вы, и мне стыдно за то, что до сих пор не сделал этого.

– Сущие пустяки, дорогой Патрик. Уже то, что ты помнишь о моем существовании – честь! – миролюбиво улыбнулся я, а про себя подумал: грязный лжец, если бы ты хотел наведаться, то давно сделал бы это, а не распинался бы сейчас в ничтожных лицемерных оправданиях, которые мне абсолютно не нужны, впрочем, как и ты сам.

– Но, всё же, эта случайная встреча – настоящий сюрприз для нас с Вероникой, – продолжал восторженным голосом распевать Патрик. – Всегда приятно встретить старого знакомого, которого знаешь тысячу лет. Я не раз говорил Веронике, что это вы, а не колледж, сделали из меня настоящего врача!

– Чистая правда, – не задумавшись ни на секунду, с готовностью выпалила Вероника. – Патрик часто вспоминает о вас и гордится тем, что именно вы были его наставником.

Я, всё еще растягивая улыбку, изобразил смущение.

Чёрт…

Ну почему люди так любят врать? Всегда. Во всем. Они постоянно врут. Безусловно, Вероника соврала без подготовки, решив спонтанно поддержать ложь мужа, я понял это по глупому выражению ее рожи. Не берусь судить ее. В конце концов, было бы несусветной глупостью с ее стороны округлить глаза на Патрика и изумленно воскликнуть: «Ты что-то путаешь, дорогой! Я совершенно позабыла о существовании этого человека! Я была уверена, что он давным-давно сдох!»

Проклятые лицемеры.

Впрочем, как и все остальные.

Желание плюнуть в рожи обоим, развернуться и уйти еще сильнее обожгло грудь, но, пытаясь убедить их, что смутился, я снова виновато улыбнулся и произнёс:

– Приятно слышать, но у меня бы ничего не вышло без твоего природного таланта и безграничного стремления стать хорошим врачом, дорогой Патрик!

Я соврал им обоим.

Я тоже лицемер.

До сих пор помню скучающую рожу этого бездарного лодыря, который придумывал любые отговорки, лишь бы не дежурить в больнице по ночам, а прокуролесить до утра с дворовыми девками, прийти на работу со свежим запахом виски и уснуть в ординаторской, свернувшись клубком на маленьком диванчике… Проклятый лентяй, способный разглядеть у пациента только лишь толщину бумажника.

– Право, вы перехвалите меня, мистер Клевер, – самодовольно улыбнулся Патрик и спросил, видимо, пытаясь изменить тему разговора. – Как вам живется на пенсии? Не скучаете по больнице? По пациентам? По всем нам?

– О, мне совсем не до скуки, – жеманно отмахнулся я. – Оказывается, и на пенсии есть, чем заняться. Мы с Мери много путешествуем. Бываем в разных дивных странах. Думаем об усыновлении парочки каких-нибудь милых сироток. Размышляем о том, что, возможно, неплохо было бы купить домик где-нибудь в предгорьях Среднего Запада и…

– Передавайте ей от нас с Вероникой привет, – перебил Патрик. – Она у вас чудная женщина, я всегда восхищался её благородством и воспитанием. Кстати, как она? Слышал, её выписали из Пресвитерианской больницы как безнадёжную и…

– С ней полный порядок, – не моргнув глазом, снова соврал я, поблагодарив, всё же, Патрика в глубине души за добрые слова о Мери. Хотя бы сейчас он не побоялся сказать честно. – Были небольшие проблемы с почками, но, слава Господу, теперь всё позади. Правда, сегодня она очень устала и решила лечь спать пораньше, а мне необходимо навестить своего… Э-э-э… Друга, да! Скажем так, не совсем друга, но… Гм… Нужно решить одно важное дело. Как я уже говорил, жизнь на пенсии не так скучна, какой может показаться с первого взгляда, – постарался снова виновато улыбнуться я, всем своим видом показывая, что не хотел бы вдаваться в подробности. – Вы должны извинить меня за то, что вынужден откланяться. К сожалению, дела не ждут. Передайте от меня привет малышке Хелен и скажите, что я помню, какой она была маленькой и пухленькой.

– Конечно, – с пониманием кивнул Патрик и протянул руку. – Не будем задерживать вас, мистер Клевер, но будьте осторожны. В нашем районе завелся маньяк-убийца. Его целью становятся одинокие молодые женщины, но где гарантия того, что именно сегодня он не позарится на жизнь пожилого мужчины, верно?

Пожав его руку и уже развернувшись, чтобы сесть в автомобиль, я замер, на мгновение задумался, а потом снова повернулся к ним лицом и глухо спросил:

– О чём ты? Что еще за маньяк-убийца?

– Вы впервые слышите? – Патрик изумленно вскинул брови. – Весь город только об этом и говорит уже почти неделю!

– Я давно не читаю газет, не слушаю радио и не смотрю телевизор, – пробормотал я, впервые, пожалуй, сказав правду с начала нашего разговора. – Средства массовой информации убивают способность мыслить самостоятельно.

– Согласен с вами, но, всё же, другого способа узнавать последние новости пока ещё не придумали, – с пониманием вздохнул Патрик и добавил. – Так вот, за последнюю неделю бесследно исчезли уже три молодые белые женщины. Словно в землю провалились. Ходят слухи, что орудует маньяк, хотя Вероника уверена, что их похитила внеземная цивилизация.

– Я читала эту версию во вчерашней утренней газете, – защищая свою точку зрения, прощебетала Вероника заговорщицким тоном. – Мы не можем отрицать, что являемся не единственными живыми существами во Вселенной. Вполне возможно, инопланетяне существуют, и они в миллион раз разумнее и умнее нас, а мы для них словно подопытные кролики. Что вы думаете по этому поводу, мистер Клевер? Вы поддержите меня?

– Ну… – начал было я рассеянным голосом и запнулся. – Гм…

Я действительно не знал, что ответить на вопиющий бред, а кроме того, я почувствовал к этой безумной парочке самое сильное отвращение. По выражению их лиц было понятно, что эти двое находят исчезновение женщин довольно захватывающим и интересным событием, содержащим какую-то увлекательную тайну, разнообразившую их скучные жизни. Они как раз из тех, любящих сенсации, кретинов, которые уверены в том, что газеты – источник информации, а не средство для подтирания задниц фермеров Дикого Запада или примитивное приспособление для сушки промокшей обуви. Поверить не могу! В городе пропадают женщины, а этих морально нищих, бездушных ублюдков заботит лишь сенсация, а не судьбы пропавших… Эта страна обречена на вымирание, если бесследное исчезновение женщин рассматривается не как трагедия, а как форма зажигательного развлечения.

– Мистер Клевер не сможет поддержать тебя, так как знает, что инопланетян не существует, – ответил, меж тем, Патрик, видя, как я застыл с открытым ртом. – На самом деле, все гораздо прозаичнее, дорогая моя. Возможно, женщин похищают в рабство, возможно их насилуют на какой-нибудь отдаленной ферме, а потом убивают и закапывают в непроходимых лесах так, что никто никогда не найдет их тела, возможно, скармливают свиньям, кто знает… – самозабвенно распевал он таким беспечным, полным удовольствия от своей сообразительности голосом, словно сам не раз скармливал трупы свиньям и знает, как это делается. – Одно могу сказать почти наверняка: маньяк, скорее всего, чернокожий! Вы согласны со мной, мистер Клевер?

– Почему чернокожий? – взяв себя в руки и обретя способность говорить, искренне удивился я.

Чёрт возьми, что несут эти идиоты?..

– Посудите сами, – уверенно ответил Патрик. – Пропадают только белые женщины. Разве эта деталь ничего не значит? Чёрные ненавидят нас на генетическом уровне и мстят за свое прошлое всеми доступными способами, но мы сами виноваты в этом! Мы дали им слишком много прав, освободив от обязанностей, вот они и распоясались!

– Но ведь Джозеф Болл не был чёрным, – мягко возразил я. – И Генри Холмс не был чёрным…

– То совсем другое дело, – в свою очередь возразил Патрик. Проклятый ублюдок. Раньше он не смел спорить со мной. – То были больные люди с искалеченной психикой, но в нашем случае, судя по всему, мы имеем дело с умным, рациональным убийцей. Ни одной улики. Ни единой зацепки. Полиция только разводит руками. Скорей бы маньяка поймали и усадили на электрический стул.

– Надеюсь, казнь будет публичной, – потирая свои нежные ручонки, кровожадно хихикнула Вероника.

– В наше время публичные казни не практикуются, – с усмешкой отмахнулся Патрик, – хотя суд Линча был бы уроком для многих, как считаете, мистер Клевер?

– Ну…

Я опять не знал, что ответить, так как пребывал в неописуемом шоке от слов и рассуждений этих извращённых уродов. Подумать только, взрослые, прилежные люди, добропорядочные граждане, воспитывающие шестилетнюю дочурку… Что у них в головах… Они же ничем не лучше самого жестокого маньяка, которого когда-либо носила земля!