Кровавая работа

– Сколько человек было в салоне?

– Только водитель.

– Мужчина, женщина?

– Мужчина.

– Внешность запомнили?

– Не присматривался. Меня куда больше волновало, как избежать столкновения.

– Белый? Афроамериканец? Азиат?

– Белый, сто процентов. Больше ничего не разглядел.

– Цвет волос?

– Седые.

– Седые? – изумленно переспросил помощник шерифа.

Пожилые грабители на практике встречались крайне редко.

– Вроде бы, – замялся Нун. – Все произошло так быстро. Наверняка не скажу.

– А вы не путаете с головным убором?

– Может, и путаю, – признался Нун.

– Так седые волосы или серый головной убор? – выпытывал помощник шерифа.

– Либо так, либо так.

– Что-нибудь еще бросилось в глаза? Очки, особые приметы?

– Честно говоря, не помню. Да и внимания не обратил. Кроме того, на окнах была тонировка. Водителя я видел через лобовое стекло, да и то буквально секунду. Он же летел прямо на меня.

– Спасибо, мистер Нун, вы нам очень помогли. Надеюсь, вы не откажетесь повторить все то же самое для протокола и побеседовать с детективами?

– Разумеется, не откажусь. Я хочу помочь. Изначально пытался помочь. Сделаю все, что в моих силах.

– Благодарю за содействие, сэр. Наш сотрудник сопроводит вас в участок в Палмдейле. Я предупрежу тамошних детективов, чтобы они как можно скорее сняли с вас показания.

– Без проблем. А как быть с моей тачкой?

– Коллеги отвезут вас обратно, не сомневайтесь.

Пленка кончилась. Маккалеб вытащил кассету и погрузился в раздумья. Очень странно, что в управлении шерифа ни словом не обмолвились прессе о черном «чероки». Надо выяснить у Джей почему. Перечень вопросов в блокноте пополнился новым пунктом, и Маккалеб занялся оставшимися материалами по Корделлу.

Под улики отводилась единственная страница, да и та оказалась полупустой. К вещдокам приобщили извлеченный из стены патрон, полдюжины отпечатков, снятых с банкомата, и фотографии следов протектора шин, вероятно оставленных автомобилем убийцы. В этот же список попала запись с камеры видеонаблюдения.

В папке «Улики» лежали копии снимков протекторов и распечатанный стоп-кадр с пистолетом. Согласно отчету криминалистической лаборатории, следы шин были примерно недельной давности и не представляли ни малейшей ценности для расследования.

Баллистическая экспертиза установила, что из стены извлекли слегка расплющенную пулю девятого калибра марки «Федерал» в цельнометаллической оболочке. К отчету была прикреплена копия страницы из протокола вскрытия со схематичным изображением черепа и траекторией пули. Она вошла в левый висок, по кувыркающейся прямой пересекла лобную долю и вышла через правую височную долю. Кувыркающаяся пуля оставила после себя канал шириною в дюйм. Дочитав до этой фразы, Маккалеб сокрушенно вздохнул. Пожалуй, оно и к лучшему, что медики опоздали. Даже если бы им удалось спасти Корделла, остаток жизни он бы провел овощем в каком-нибудь доме инвалидов.

К баллистическому отчету прилагался увеличенный снимок пистолета. Хотя большую его часть скрывала затянутая в перчатку ладонь стрелка, эксперты по огнестрелу распознали в нем девятимиллиметровый «Хеклер и Кох Р7» с четырехдюймовым дулом и никелированным стволом.

Маккалеб задумчиво поскреб в затылке. «Хеклер-кох» – удовольствие не из дешевых, в специализированных магазинах за него просили порядка тысячи долларов, уличные грабители пользовались пушками попроще. Если только стрелок не стянул его во время какого-нибудь раннего налета. Джей Уинстон – отличный профессионал, наверняка она успела проработать эту версию. Маккалеб полистал оставшиеся протоколы и вскоре нашел, что искал. Джей делала запрос на уголовные дела по всему округу, где фигурировал украденный «хеклер-кох». Увы, на этом все заглохло. Зачастую пострадавшие не заявляли о краже оружия, поскольку сами владели им незаконно. Тем не менее Маккалеб (как, надо полагать, и Уинстон) внимательно изучил все пять заявлений за минувшие два года – фамилии, адреса, но не обнаружил ничего любопытного. Никаких зацепок. Все пять дел оказались классическими «глухарями» без единого подозреваемого. Очередной тупик.

Следующим шел список черных «гранд-чероки», угнанных за прошлый год. Очевидно, марка автомобиля также повергла Джей в недоумение – тот, кто рассекает на машине бизнес-класса, не убивает ради трех сотен. Угнанных «чероки» набралось двадцать четыре, но, судя по отсутствию дополнительных отчетов, Уинстон отмела эту версию. Скорее всего, это случилось после убийства Глории Торрес. Автомобиль, упомянутый Добрым Самаритянином, очень смахивал на «гранд-чероки». Если стрелок не избавился от него после нападения на Джеймса Корделла, велика вероятность, что машина не числится в угоне.

Маккалеб быстро пролистал протокол вскрытия, на который не возлагал особых надежд. Патологоанатомы обычно углублялись в описание внутренних органов и состояние здоровья потерпевшего при жизни, а всю необходимую для следователей информацию впихивали в заключение. Однако в случае Корделла все было очевидно и без вскрытия. Тем не менее Маккалеб ознакомился с заключением, но ничего существенного не почерпнул. Обширное повреждение головного мозга привело к смерти Корделла спустя несколько минут после выстрела.

Маккалеб отложил отчет патологоанатомов и взялся за протоколы, посвященные теории трех ошибок. Исходя из предположения, что убийца – бывший заключенный, напуганный перспективой получить пожизненное, Джей Уинстон отправила запросы всем инспекторам по УДО в Ван-Найсе и Ланкастере и получила досье на всех нецветных вооруженных грабителей, дважды отбывавших тюремный срок. По новому закону в случае очередного преступления им грозило пожизненное наказание. Таких в ближайшем радиусе от места происшествия набралось семьдесят один человек, и за всеми ними надзирали два инспектора.

Вместе с помощниками шерифа Уинстон методично отработала всех. Согласно отчету, следователи наведались практически к каждому, не считая семерых, чье местонахождение установить не удалось. Эти семеро нарушили режим условно-досрочного освобождения: либо покинули район предписания, либо скрывались и, вполне вероятно, уже совершили новое ограбление, если не убийство. На «бегунков» по всей стране разослали ориентировку. Из шестидесяти четырех опрошенных рецидивистов только восемь не смогли подтвердить свое алиби, однако их все равно вычеркнули из списка подозреваемых, поскольку их физические габариты не соответствовали параметрам стрелка.

За исключением семерых беглых рецидивистов, версия с тремя ошибками зашла в тупик. Очевидно, Уинстон надеялась, что кто-то из семерки окажется причастным к убийствам и рано или поздно попадет в руки правосудия.

Маккалеб раскрыл протокол допроса Джеймса Нуна, составленный непосредственно в управлении шерифа. Ничего нового очевидец не добавил.

В стопке оставалось схематическое изображение места преступления и четыре протокола допросов водителей черных «чероки», остановленных предупрежденными по внутренней связи инспекторами ДПС в Ланкастере и Палмдейле спустя час после ограбления. Всех водителей (оказавшихся законопослушными гражданами) пробили по базе и отпустили с миром, не забыв отчитаться перед Джей Уинстон.

В самой последней папке лежало заключение за подписью Уинстон. Лаконичное и краткое: «Все имеющиеся версии отработаны, подозреваемые не выявлены. Старший инспектор прекращает расследование до появления новой информации, способной привести к установлению личности преступника».

Уинстон уперлась в стену и затаилась в ожидании свежей крови.

Анализируя прочитанное, Маккалеб барабанил пальцами по столу. Джей действовала очень грамотно, не придерешься, однако наверняка она не учла что-то, упустила какую-нибудь деталь, и его задача – отыскать эту брешь. Обидно, что версия с тремя ошибками заглохла. Можно вообразить, как расстроилась Уинстон, не найдя потенциального убийцу среди почти сотни рецидивистов. Хотя настораживал сам факт, что большинство из них имели безупречное алиби. Причем на момент совершения обоих преступлений. С каких пор закоренелые преступники могут по минутам расписать тот или иной вечер, да еще и подтвердить свои слова? Маккалеб привык не доверять чужим алиби – слишком легко их фальсифицировать.

Пораженный внезапной догадкой, Маккалеб перестал выбивать пальцами дробь и веером разложил на столе протоколы по делу Корделла. Однако перечитывать их не стал, потому что искомой информации в стопке не было. По какой-то причине Уинстон упустила из виду топографический аспект.

Маккалеб спустился на причал и поспешил к паруснику, где застал Локриджа за починкой гидрокостюма.

– Подвернулась другая работенка, Бадди?

– Парень с миллионерского причала попросил отдраить его «бертрам». Шестидесятая модель, между прочим. Но если тебя нужно куда-то подбросить, никаких проблем, время терпит. Хозяин все равно появляется здесь раз в месяц.

– Нет, я по другому вопросу. Не одолжишь мне атлас? Мой в машине, а распаковывать ее лень.

– Бери, конечно. Он в салоне.

Локридж достал из кармана ключи от машины и бросил их Маккалебу. По пути к «таурусу» Терри заглянул в миллионерский док с широкими, длинными эллингами, сконструированными специально для внушительных яхт, дрейфовавших на набережной Кабрийо. «Бертрам-60» выделялся из общего ряда. Роскошное судно. Маккалеб отлично знал, что хозяин выложил за него полтора миллиона долларов, хотя в море выходил не чаще раза в месяц.

Отыскав в «форде» атлас и вернув Бадди ключи, Маккалеб снова засел за протоколы. Сверяясь с пронумерованным списком угнанных «чероки» и похищенных пистолетов, он нанес территориальные отметки на карту, после чего взялся за перечень рецидивистов, отметил их домашние и рабочие адреса, а напоследок обозначил локации обоих ограблений.

Маккалеб трудился битый час, и его усилия оправдались. Один из рецидивистов находился в непосредственной близости от «Шерман-маркета» и от места, где украли «хеклер-кох».

Маккалеб раскрыл досье на подозреваемого. Михаил Болотов, тридцатилетний эмигрант из России, уже отмотавший в калифорнийских тюрьмах два срока за вооруженные налеты, жил и работал в Канога-Парке. Его дом располагался на Де-Сото-авеню неподалеку от Шерман-уэй, буквально в миле от магазинчика, где убили Глорию Торрес и Чана Хо Кана. Трудился Болотов на часовой фабрике на Уиннетка-авеню, что в восьми кварталах южнее и в двух кварталах восточнее места происшествия. Однако особенно воодушевляло, что фабрика находилась всего в четырех кварталах от дома, откуда в декабре похитили «хеклер-кох». Из заявления потерпевшего следовало, что грабитель украл подарки из-под елки, включая новенький пистолет, который хозяин дома планировал презентовать супруге на Рождество. Ушлый вор не оставил после себя ни отпечатков, ни улик.