Игумен

Игумен
Матвей Евгеньевич Гребелин

Самая обычная школьная экскурсия в монастырь, ставшая одним из важнейших событий в жизни некоторых людей.

Матвей Гребелин

Игумен

"Так долго строить храм и сжечь за миг

Лишь может тот, кто этот храм воздвиг"

(с) Александр Васильев, "Храм"

Ревущий мотор на ладан дышащего ПАЗика окрестил отправление школьников в старый монастырь. Очередная загородная экскурсия на зимних каникулах, организованная классным руководителем седьмого класса, Ангелиной Кирилловной, ради похвалы руководства.

Обычно достаточно посетить какой-либо музей в черте города, однако в тот год одна из преподавательниц посетила вместе со своим классом рыбопромышленный завод, располагаемый в тридцати километрах от города. Так что нашей учительнице, стремящейся затмить собой остальных в глазах администрации школы, не оставалось ничего другого, как уехать ещё дальше. А дальше, ещё и зимой, можно было ехать только в одно место: мужской православный монастырь.

Даже относительно других морозных дней, в тот день было необычайно холодно. Поездка была на грани срыва, и далеко не из-за возможного переохлаждения детей: тот самый автобус отказывался заводиться. Но водителю удалось отогреть аккумулятор, и экскурсии всё же было суждено состояться.

Поездка по заснеженной загородной дороге – это одно из самых удивительных приключений, в котором человек может поучаствовать. Дети же, зачастую, не осознают всей ценности подобного путешествия, так что все их занятия на протяжении пути сводились к устранению пищи, положенной родителями. Это был некий миг единения, когда никто не ощущал одиночества или чьего-то превосходства из-за социального статуса семьи. Одноклассники, будто желая показать превосходство своих родителей в готовке, охотно делились  с соседями по посадке припасами. Бутерброд у тебя с дешёвой колбасой или дорогой, чай в термосе из пакетиков или заваренный из дорого сорта с китайских плантаций – всё это имело ровным счётом никакого значения.

Два сопровождающих родителя: Василиса Андреевна, мама Коли Шурупова, и Авдотья Ивановна, бабушка Серафимы Вознесенской, – активно обсуждали предстоящую экскурсию. Василиса Андреевна интересовалась этим местом с исторической точки зрения: быть может, кто-то из известных личностей пребывал здесь в ссылке; кроме того, вопрос о выживании монастыря в советскую эпоху тоже был весьма занятным. Авдотья Ивановна же была глубоко религиозным человеком, и монастырь привлекал её, как место неимоверной духовной силы. Обе женщины очень старательно подбирали слова в диалоге, прощупывая почву: они не знали допустимых границ друг друга в отношении религии, а развязывать ссору из-за неосторожности не хотелось никому.

Летом дорога до тех мест превращается в пытку: будучи отдалённой от федеральной трассы, она совершенно забыта ремонтниками, поэтому каждый асфальтированный участок выглядел так, словно пережил нашествие каких-то особенных кротов. Однако зима сделала своё дело: утрамбованный снег скрыл всех ухабины, отчего ни одного ребёнка по пути не укачало.

Перед монастырём располагалась небольшая деревушка, средний возраст населения которой был пятьдесят пять лет. Стоит заметить, что некоторые жители были служителями монастыря. Магазин здесь был небольшой и торговал монастырской продукцией: в основном, молоко и выпечка. Небольшие хозяйства были здесь у каждого домика, так что зиму жители переживали без особых трудностей, но и роскошью не хвастались.

Каждое воскресенье все жители ходили на воскресную службу, а после несколько часов уделяли восстановлению монастыря, пребывавшего в печальном состоянии. Из всех монастырских строений не столь плачевный вид имели основной собор и колокольня. Но вот остальные здания… Казалось, достаточно подуть на них, и они рухнут.

Автобус остановился прямо перед главными воротами. Посетители стали выходить из автобуса, щурясь от усиленного снегом солнечного света. Дети могли лицезреть невероятной красоты пейзаж: яркое-яркое солнце, замёрзшее озеро, на другом берегу которого виднелся заснеженный сосновый лес, – но их это волновало мало, поскольку самая интересная часть поездки закончилась. Оставалось как-то перетерпеть скучную экскурсию и вернуться в тёплый автобус, который домчит их до дома.

– Здесь даже связи нет! – Воскликнул Григорий Илларионов.

– А нам и не до этого будет, Гриша, – ответила ему Ангелина Кирилловна.

– Нас хоть покормят? – Недовольно буркнула Гликерия Добролюбова.

– Луша, я только что собственными глазами видела, как ты не меньше пяти бутербродов съела, – недоумевающе сказала Василиса Андреевна.

– Не переживайте, обед у нас будет, – раздался откуда-то со стороны ворот спокойный и глубокий голос.

Все приехавшие обернулись: перед ними стоял мужчина преклонного возраста с длинной седой бородой в бесцветном пуховике, из-под которого выглядывала чёрная ряса.

– Можете называть меня отец Андрей, – сказал священнослужитель и улыбнулся. – Я проведу для вас экскурсию.

– Ребята, давайте все дружно поприветствуем отца Андрея, – заголосила Ангелина Кирилловна. – Три, четыре!

– Здравствуйте, отец Андрей – несинхронизированным хором проскандировали дети.

После этого экскурсия официально началась.

Гостей провели через главные ворота, бывшие наиболее поздней постройкой на территории монастыря. Каменные стены высотой три метра (сравнительно невысокие), подводящие к закруглённому проходу, двери которого были распахнуты.

Только переступив границу этой ограды, общее настроение посетителей сменилось. Дети, желающие поскорее отправиться домой, скептически настроенная Василиса Андреевна, пропавшая в блаженстве Авдотья Ивановна и воображающая хвалебные слова коллег Ангелина Кирилловна – все они ощутили совершенно особую атмосферу того места. Всё вокруг словно было пропитано благодатью и божественностью. Любой человек, независимо от его взглядов, ощутил бы на себе некое сильное воздействие этого монастыря.

Между объектами группа передвигалась колонной по два. Начинали её классная руководительница, по долгу службы, и Авдотья Ивановна, с трепетом ловившая каждое слово их "экскурсовода". Замыкался строй Василисой Андреевной, пребывавшей в несколько отречённом состоянии: то ли атмосфера того места оказала на неё столь сильное влияние, то ли её мысли унеслись далеко в прошлое, которое хранили в себе стены зданий.

Священнослужитель оказался превосходным рассказчиком, и ему удалось приковать к себе внимание всех бывших с ним посетителей. Он поведал обо всём лучше, чем какой-либо учебник: кто из великих людей здесь бывал, какие события пережил монастырь, и в каких событиях он сыграл решающую роль. Отец Андрей провёл гостей по всем значимым местам и даже разрешил подняться на колокольню. После экскурсии не осталось людей, не считавших это место по-своему родным.

Пришло время двигаться в трапезную, и Ангелина Кирилловна решила на всякий случай пересчитать детей.

– Так, погодите… – Неожиданно резко и серьёзно проговорила она. – Встали все ровно.

Дети, поражённые такой реакции классной руководительницы, выстроились, как на параде, перестав дышать.

– Боже… Кого-то одного не хватает, – заключила преподавательница. – Перекличка!

Пропажа обнаружилась только к концу списка:

– Шурупов Николай? – Громко спросила Ангелина Кирилловна, а ответом ей была тишина.

– Быть того не может! – Воскликнула Василиса Андреевна и начала быстро бегать глазами по строю детей.

– Не переживайте, – спокойно заговорил отец Андрей, – территория у монастыря маленькая, лёд вокруг озера толстый, мы замеряли. Далеко он уйти не мог. Кто знает, может, просто засмотрелся на что-нибудь и потерял счёт времени. Сделаем так: отведём детей на обед, а сами поищем его. Думаю, это не займёт много времени, и мы успеем до темноты.

Николай Шурупов действительно не присутствовал на экскурсии. Сразу после посещения собора он пошёл в ином направлении. Все эти религиозные темы мало интересовали его, он был здесь только из-за мамы, которую не хотел расстраивать, а отказ от классной поездки мог стать тревожным звоночком.

Дело в том, что у Коли в классе не было как таковых друзей. Нет, над ним не издевались, просто, как думал парень, "не сошлись характерами": ему было неинтересно со сверстниками, они казались ему ещё совсем детьми. У них не было хоть какого-нибудь пересечения в интересах, вследствие чего Николай большую часть времени проводил один, читая книгу или слушая музыку.

Как любой уважающий себя образованный семиклассник, он отрицал сверхъестественное по одной рациональной причине: наука. А всех, кто пытался доказать ему обратное, Коля не воспринимал всерьёз. Отношениям в семье это не вредило, поскольку верующих в ней не было.

Из этого становится понятно, почему Николай предпочёл рассказу священника любование местной природой. А ведь и без этой причины она была по-настоящему прекрасна, осознанию чего не вредил даже лютой мороз. Снег приятно поскрипывал под ногами, оставляя яркие следы. Сложно сказать, думал мальчик о чём-то конкретном или нет, но какая-то мысль явно витала в его голове.

В конечном итоге Коля оказался на небольшом деревянном причале. Местная лодка, по всей видимости, была спрятана на зиму. Зато вот скамеечка, стоящая так, чтобы можно было разглядеть всё озеро, была чистой от снега. Слегка уставший семиклассник решил присесть отдохнуть. Солнце, само по себе светившее невообразимо ярко, отражённое от снега, заставило мальчика закрыть глаза.

Даже без зрения чувствовалась особенность тех мест: абсолютная и умиротворяющая тишина. Городские жители, лишённые заднепланового звука, порой чувствуют себя некомфортно: тишина давит, гнетёт, будто осуждая. Но там всё было совершенно иначе. Она словно убаюкивала, гладила по голове, шепча: "Присядь, отдохни, не торопись никуда хоть чуть-чуть".

Коля не чувствовал, сколько так сидит. В какой-то момент послышались позади приглушённые нечастые поскрипывания снега – кто-то шёл в сторону причала. Мальчик не спешил двигаться. Когда же человек зашёл на причал, Николай, не открывая глаз, бросил:

– Извините, сейчас вернусь к своей группе.

– Да нет, можете не торопиться, я Вас не прогоняю, – ответил новый, доселе не звучавший голос.

Случалось ли  вам от одного лишь голоса погружаться в самые потаённые уголки своего разума? Доводилось ли вам слышать голос, сила которого способна заставить человека обдумывать всю свою жизнь от начала и до конца? Николай такого голоса никогда не встречал и, столкнувшись в тот раз с ним один на один, был совершенно ошарашен.

Мальчик открыл глаза и обернулся, чтобы разглядеть обладателя этого нечеловеческого голоса. Это был ещё один священник в таком же одеянии, что и отец Андрей. Однако кое-что его выделяло: во-первых, возраст – этот мужчина был заметно старше, настоящий старец, во-вторых – глаза. Глаза небесно-голубого цвета, источавшие невероятных масштабов доброту и хранящие в себе вселенскую тоску по всем живым существам.

Этот человек с нескрываемым любопытством смотрел на Николая, но ни пока он шёл, ни когда уже сел рядом с мальчиком на скамеечку, священнослужитель не произнёс ни слова.