Никогда прежде

– Чего-то покрепче?

– Вы собираетесь меня выпускать?

– Я ведь упомянул, что здесь лишь до утра.

Я молча смотрела на него, пытаясь понять, насколько плохо он изъясняется на нашем языке. Если исключить даже не само наличие акцента, а его легкий привкус и как мужчина отвечал на вопросы, понимал индиго хорошо, но мыслил явно другими категориями.

– Вы же не планируете заставлять меня составить вам компанию? – попробовала я перефразировать.

– А нужно?

Вопрос с подвохом. Попробуй ответь, что не нужно, так он вполне может трактовать, будто сама с удовольствием останусь.

– Я, – показала на себя, – с вами, – махнула рукой в его направлении, – не хочу оставаться. Вы хорошо понимать? Если вы плохо понимать, тогда нужно звать переводчика. Это совсем другая страна. Вы не в Индиго.

Он рассмеялся. Запрокинул голову и расхохотался, но не громко или издевательски, а словно оценил отличную шутку.

– Как вас зовут? – отсмеявшись, спросил он.

– А вас?

– На вашем языке это труднопроизносимо.

– Так и обращаться, посол?

– Посол? Опять же созвучно иному вашему слову. Но я, пожалуй, останусь, – усмехнулся он, – а вы тоже присядьте. Думал, здесь будет скучно, но соблазнительная дева разнообразила мой вечер. Хотелось бы дольше пообщаться.

Он отступил и вернулся к своему креслу у огня, махнув мне рукой на соседнее. Я шагнула назад и попробовала незаметно толкнуть дверь ногой, но та не подалась.

– Неужели на вас очарование не действует? Совершенно?

На меня действовал холод пола, интимная атмосфера комнаты и неснимаемая с петель дверь.

– Не знаю, о каком вы очаровании.

– О врожденном. Оно влияет абсолютно на всех. Что же с вами?

Ему оставалось добавить: «Что с вами не так? Что ж вы ущербная какая-то?»

Пока мужчина перевел взгляд на огонь, задумчиво потирая губы, я решила навалиться на дверь всем телом. И с разворота бросилась на нее, точно таран. В первый миг буквально лишилась воздуха, когда вошла в дверное полотно, точно в вязкую пружинящую массу, а вылетела не по ту сторону в коридоре, а прямиком на кресло с сидящим в нем индиго. Причем он ловко поймал меня и усадил на колени.

– Как вы это? – Я выдохнула в изумлении, задаваясь вопросом, а не приснилось ли.

– Пространство? – махнул он рукой. – Легко.

Ловко подцепив пальцами мой подбородок, он повернул меня лицом к себе.

– Так как вас зовут?

– А вы угадайте, – зло выдохнула я, на деле совершенно растерявшись и не зная, что предпринять дальше.

– Я бы назвал вас Креола.

– Это точно не мое имя.

– Оно подходит. Роза с шипами.

– Я не роза!

Он пропустил между пальцами прядь моих волос, полюбовался пляшущими на них бликами от камина. Проговаривая мягко, с чувственными интонациями в голосе, перечислил:

– Гортензия? Виолетта? Камелия?

– Вы всех женщин ассоциируете с цветами? Может, и по оттенкам делите?

– По запаху, – улыбнулся он, поднося ближе прядь и вдыхая ее аромат.

А если его укусить? Лучше лишить сознания! Неподалеку как раз стояла отличная ваза. Тогда он вряд ли сможет продолжать свои игры с пространством. Только бы дотянуться незаметно.

– Меня зовут Сабрина, – я сделала попытку улыбнуться, чем привлекла внимание к своим губам, а рука уже потянулась за вазой. В то же время пальцы мужчины выронили прядь волос и вновь коснулись подбородка, чтобы притянуть меня вплотную и поцеловать.

Звездочки перед глазами я определенно увидела. И промахнулась мимо вазы, умудрившись задеть ее пальцами и впустую разбить о твердый пол, рука же ухватилась за край какой-то книги. Мужская ладонь ласково огладила затылок и перебралась на шею, спускаясь ниже, на спину. Поцелуй едва начался, о чем говорил набирающий силу и страсть напор губ. Этот мужчина определенно привык не только требовать, но и получать желаемое без оглядки на чьи-либо возражения. Хотя и возражать становилось сложно. Не знаю, как действовало их очарование, но что-то начинало влиять на меня. Даже не извне, а изнутри. Точно и правда в груди раскрывался алый дрожащий цветок. И поцелуй с привкусом горчинки и сладости. Возник сиюминутный порыв распробовать, что же в нем преобладало, но все вновь резко оборвалось. Первые мгновения, как и в зале, я молча хлопала глазами, глядя на лицо, чьи черты неуловимо менялись, складываясь ровнее, гармоничнее, красивее. И внешность из простого черного облика становилась более осязаемой, запоминающейся, имеющей собственный характер. Словно прежде я видела маску. Или все мы?

Зато он отстранился удачно, чтобы склониться к моей шее, а я перехватила книгу и обрушила на голову посла. Даже игры с пространством не помогли ему в этот момент неожиданного и спонтанного нападения. Он разжал руки, выпуская меня, прижал ладони к голове, а я ловко соскочила на пол и даже не споткнулась и не упала. Пока он не пришел в себя, промчалась отделяющее от двери расстояние, с размаха налетев на деревянное полотно. Но в этот раз не прошла сквозь, а натолкнулась на плотную массу воздуха. Тягучую, перетекающую, трансформирующую пространство в подобие коридоров и отражений, где были и дверь, и стены, и камин, и кресло, но мне не удавалось пройти до них напрямую. Только по заданному направлению, вытянув руки, пока комната снова не стала напоминать нормальную и привычную, только оказавшись вдруг не приемной, а спальней. Я вышла в точности возле широкой кровати. И меня начало охватывать настоящее отчаяние.

Мужчина вошел внутрь обычно, без всяких спецэффектов и лабиринтов из воздуха. Толкнул за спиной дверь, отрезая нас таким образом и от приемной.

– Вам нравятся отказы? – сипло спросила я. – Разжигают интерес?

– Прежде их не получал, – он покачал головой. – Они вызывают… – задумался, – раздражение. Я точно не люблю отказов.

– А вы понимаете, что, – я совладала с голосом, – это так просто не пройдет? Даже несмотря на ваше положение?

– О чем вы? – Он стянул с шеи черный платок, сняв с него булавку с синим камнем. Затем бросил следом свой черный пиджак. Оставались еще шелковая белоснежная рубашка и брюки.

– О том, что я против, но вы держите меня силой и обманом.

– Я видел, вы вошли сами. Вас же подарили мне на эту ночь, разве нет? Иначе отчего вы в моей комнате?

Подарили? Подарили!

– У нас невозможно дарить людей! Я оказалась здесь по ошибке!

– Вы оказались здесь, поскольку понравились мне. С первого взгляда. А ваши лидеры рассудили, что вы можете пригодиться. Есть что-то… – он неопределенно махнул ладонью, – неуловимое. Тонкий аромат или же образ…

– Вы женщин коллекционируете? – осенило меня. – Как цветы!

– Это люди срывают цветы, – он произнес будто с огорчением, притом принявшись расстегивать рубашку, – чтобы на время насладиться их благоуханием и красотой. Цветок погибает, о нем забывают. Мне же нужна женщина, не теряющая своей привлекательности. Едва ли такая найдется, хотя вы, именно вы, умеете разжечь интерес.