Малыш от генерального

Я вспомнил давний разговор со Штерном. Тогда еще его главным геморроем был Бадоев, который умудрялся перехватывать свидетелей и собирать все улики. С тех пор словно вечность прошла. А реально… меньше месяца.

– Так как с Герасимовым? – на лице моего начбеза не осталось и тени веселья. – Три дня уже после аварии на стройке. Для этой скотины большой срок. Какой сюрприз на этот раз?

Раньше я еще задавался вопросом: «Как Бадоев получает информацию?». Даже разжалованный в телохранители он умудрялся узнавать обо всех подозрительных случайностях и ЧП сразу.

Его бывшие подчиненные не всегда были в курсе. Временный заместитель не звонил ему и не писал. Борьба с утечкой информации шла полным ходом. А этот орел… он будто имел прямой доступ к базам Штерна.

С параноидальной защитой Димы – нереальное умение. Тот страховался таким количеством способов, что и разведке нечего было ловить. Но других объяснений, как Бадоев умудряется все знать, у меня пока не находилось.

– Ту аварию мы замяли. Как в случае с ДТП, исполнитель будто растворился в воздухе. После него комиссия госнадзора нашла несколько нарушений техники безопасности, и пришлось раскошелиться.

– А не всплывет потом… кхе, щедрость барская? – Хмурый взгляд как дуло пистолета коснулся виска.

Это был именно тот вопрос, который грыз меня самого уже четвертый день. Из-за него вместо поездки с мышкой к врачу пришлось до вечера обивать пороги чиновничьих кабинетов. Из-за него понадобилось направлять своих людей даже в строительные бригады.

– Я уже зарекся делать ставки. С Герасимовым это даже не казино, а какое-то спортлото.

– Национальная лотерея! – важно поправил Бадоев.

– Точно. Но еще один косяк, и чувствую, соглашусь на твой куб бетона.

– Угу… – Зубочистка из одного уголка губ переместилась в другой. – Проблем потом, конечно, не оберемся. Хотя, подозреваю, желающих мешать раствор тоже будет много.

– Мне главное ее не запачкать. – Я даже указывать на дверь квартиры не стал. Знал, что этот сторожевой пес и так поймет.

– Ее пачкать нельзя! – в голосе Бадоева прозвенела такая сталь, что ревность невольно кольнула.

– Надеюсь, новости по телевизору больше не идут?

– Я в жизни столько футбола не смотрел. Скоро правила выучу, и какая нога у какого футболиста кривее другой.

– Всегда можно переключить на балет. – Я буквально физически почувствовал, как напряжение внутри стало отпускать.

– Не, с этими бабами… – Бадоев выкинул зубочистку. Снайперски попал в голову одного из охранников внизу и потянулся. – Лучше футбол. Чтобы даже в сторону телика смотреть не хотели. Чтобы ковырялись в своих бумажках, делали умный вид перед монитором и верили тому, во что нужно верить.

Спорить у меня и мысли не возникло. Спокойная, счастливая Аглая была сейчас единственным светлым пятном в жизни. Ради нее хотелось возвращаться домой и просыпаться по утрам. Ради нее удерживал себя от глупостей. А ради признания, которое произнесла недавно, вообще хотелось весь шарик земной перевернуть.

Несмотря на усталость, никогда не чувствовал себя таким живым как сейчас. Больше не хотелось убиваться сутками на работе. Даже прошлое не отпустило.

Я не думал о нем. Не вспоминал. Любил свою мышку так, что ни в сердце, ни в черепушке не оставалось мест для других.

Но что там было про полную задницу?

Даже сейчас, когда от проблем не получалось нормально вздохнуть и, казалось, я уже на самом дне, она нашла способ постучать снизу.

* * *

О том, что у нас новые проблемы, можно было догадаться и без неожиданного визита Штерна. Хватило другого намека. Всю ночь во сне я сидел в больничной палате и смотрел на пустую кровать, где раньше лежала Настя. Даже уйти не мог. Как только поднимался, какая-то невидимая сила вжимала в кресло и заставляла «наслаждаться» дальше.

Не знаю, как выглядел после ночи, но Аглая ходила за мной хвостиком. Тревожно заглядывала в глаза и просилась поехать вместе на работу.

Еле удержался от искушения послать дела к черту и остаться с мышкой дома. Адски сложно было выпускать ее из объятий. Целовал, будто не сходили вечером с ума друг от друга. Обещал вырваться в обед. А, дойдя до машины, чуть не вернулся.

Трудно в долбанном мире сроков, правил и обязательств верить в предчувствия. Когда отвечаешь за несколько сотен людей, за безопасность близких и их деньги, вера в ощущения или сны кажется первым звоночком для визита к психиатру.

Возможно, мне просто нужен был отдых. Но Настя никогда не снилась просто так, а у Штерна хватало своих дел, чтобы еще кататься по офисам клиентов.

– Можно я не буду говорить, что рад тебя видеть? – Пропустив Диму в свой кабинет, я плотно закрыл дверь. Суперженщина на ресепшн, конечно, была хороша, но паранойю никто не отменял.

– Тогда я не буду подслащивать тебе пилюлю, – Дима ответил с той же любезностью.

– Твою мать… – Бадоев все же не ошибся – три дня покоя – огромный срок. Сюрприза стоило ожидать в любой момент. Видимо, теперь этот момент настал. – С кем?

Мне уже неважно было, где произошла очередная неприятность, и какая именно. Важнее – кто пострадал.

– Охрана твоей матери утром сообщила о проникновении в квартиру. Она за день до этого улетела в Женеву, так что сама еще ничего не видела.

– Твои люди успели там все посмотреть?

На миг я даже расслабился. Очередной погром. Серьезного ничего не произошло. Все живы, а ремонт – последнее дело из-за которого стоило волноваться.

– Да. Закончили как раз перед приездом следователя. Времени в обрез, но хватило.

– Опять погром и записка? – Я с трудом сдержал зевок.

– Вроде того. – Дима достал из папки, которую до этого держал в руках, распечатанные фотографии и передал мне.

От вида снимков спокойствие как ветром сдуло. Это были совсем не письма. Ничего общего с прежними дурацкими посланиями.

Прямо передо мной лежали чертежи квартир всех моих родных, схемы расстановки охраны и список имен. Мать, Дамир с невестой, Карина, я сам и Штерн с молодой женой и дочками.

– Не знаю, кто на него работает, но они профессионалы. – Дима ручкой указал странные значки на фото. – Это камеры. Они скрытые. Ума не приложу, как эти гады достали документацию на монтаж и выяснили расположение каждого поста охраны. Не удивлюсь, если получили еще и доступ к видео.

По моей спине будто холодок прошел.

– Проверить можно?

– Мартышкин труд, – Дима сразу отмахнулся. – Мои спецы сейчас меняют настройки и ставят дополнительное оборудование. У матери почти завершили. К Дамиру бригада выехала два часа назад. У тебя дома готовы начать в любой момент. Ждем команды Бадоева.

– Хорошо… – Я разложил все фото перед собой в ряд. Еле хватило широкого стола. – И почему мне кажется, что это не все?

Поднял взгляд на Штерна.

– Потому что так оно и есть.

Папка снова оказалась на столе. Единственный оставшийся в ней лист я доставал сам. С тем самым предчувствием, от которого за грудиной неприятно ныло, а нос отчетливо чувствовал больничный запах. Как во сне.

– Ты спрашивал про записку, – Дима стал темнее тучи. – Она тоже была. Под планами. Снова без отпечатков. Снова тот же принтер. Только, что-то мне подсказывает, теперь это уже не просто предупреждение от поехавшего старика.