История монголов (сборник)

Цзя-сюй, седьмое лето. Царства Гинь, правления Чен-ю второе лето. В третий месяц дом Гинь выдал за монгольского государя царевну, дочь покойного государя Юн-цзи. Летом, в четвертый месяц, заклюключил мир со монголами.

Монгольский государь по возвращении из провинции Шань-дун расположился по северную сторону Пекина. Генералы предложили ему, чтобы, пользуясь победами, взять сию столицу. Монгольский государь не послушался их. Он отправил к нючженьскому государю посланника со следующим предложением: «Твои провинции и уезды в Шань-дун и Хэ-бэй все в моей власти; у тебя остался только Пекин. Небо уже привело тебя в бессилие, и если еще буду теснить тебя, то и сам должен я опасаться небесного гнева. Теперь иду я в обратный путь, хочешь ли угостить войска, чтоб укротить гнев моих генералов?» Гао-ци, министр нючженьский, говорил своему государю, что татаньские солдаты и лошади изнурены, и предлагал дать решительное сражение. «Невозможно, – возразил на это Ваньянь-чен-хой[68 - Ваньянь-чен-хой у Абулгази назван Чжинг-Чжанг.]. – Наши войска находятся в столице, но их семейства живут по разным провинциям, трудно полагаться на их твердость. Если проиграем сражение, то не преминут разбежаться; даже и по одержании победы, также помышляя о своих семействах, могут разойтись. Спокойствие и безопасность престола зависят от этого единого предприятия. Всего лучше отправить посланника для заключения мира, и когда войска их обратно уйдут, то придумать новые меры». Нючженьский государь одобрил последнее мнение. И отправил министра Чен-хой просить о мире. Монгольский государь пожелал иметь царевну. Нючженьский государь выдал меньшую дочь покойного государя Юн-цзи и с нею послал множество золота и дорогих материй, пятьсот мальчиков, пятьсот девиц и три тысячи лошадей. Монгольский государь пошел в обратный путь. По выступлении за Цзюй-юн-гуань собрал до нескольких сот тысяч молодых мужчин и женщин, взятых в провинциях Шань-дун, Фэ-нэй и Хэ-бэй, и всех предал смерти. Нючженьский государь, по заключении мира с монголами, обнародовал в своем царстве великое прощение. Замечание. Нючженьский двор отправил Чен-хой просить о мире; сверх этого, обещал выдать царевну и в приданое за нею золото, серебро и по 500 мальчиков и девиц. Ах, дом Нючженьский не переставал требовать от дома Сун золота и серебра[69 - Южный Китай только в этом году отказался платить дань нючженям.] и вскоре засим сам обещает то же монголам! Справедливо говорится: иволга гонится за стрекозою, а самострел за нею. Страшны таинства небесных судеб!

В пятый месяц царства Гинь государь Ваньянь-сюн перенес двор в Бянь. Гвардия взбунтовалась и предалась монголам. Осенью, в седьмой месяц, монголы снова обложили Среднюю столицу.

Изнуренное состояние государства, слабость войск и истощение государственной казны не подавали никакой надежды к удержанию Пекина, почему нючженьский государь решился перенести двор в Бянь-цзин и ни от кого не принимал представлений против этого. В пятый месяц он препоручил министру, главнокомандующему Ваньяньчен-хой, старшему помощнику министра Муянь-цзиньчжун, вместе с наследником престола управлять в Средней столице, а сам со всем двором отправился в путь. Монгольский государь, услышав это, с гневом сказал: «По заключении мира тотчас переселяться, это значит, что он не доверяет мне и еще питает злобу. Он заключил мир в том намерении, чтобы, усыпив меня, снова помышлять о завоеваниях на юге?» Нючженьский государь по прибытии в Лян-сян приказал отобрать у провожающей гвардии выданные ей прежде доспехи и лошадей и все возвратить во дворец. Гвардия от такой досады произвела возмущение, убила своего главноначальствующего Су-вынь и, избрав трех начальников, Чжо-ду, Бэйшера и Чжалара, пошла обратно на север (к столице). Ваньянь-чен-хой, услышав о сем перевороте, занял с войсками переход при Лу-гэу, но Чжода разбил его и, как скоро усилился, то отправил нарочного к монголам, с предложением своего подданства.

Монгольский государь послал Минганя для подкрепления Чжоды[70 - Вместо Чжоды и Минганя у Абулгази выставлены генералы: Чамука-баядур и Мескан-баядур. Баядур есть то же, что и монгольское слово «батур», собственно батур (богатырь), означающее в переводе: рыцарь.], и сии генералы по соединении войск их облегли Пекин. Нючженьский государь, услышав о сем, потребовал наследника к себе. Принц Ваньянь-сурэ находил это несообразным. Министр Чжугэ-гао-ци сказал на это: «Где государь находится, там и наследник должен быть. Сверх этого ручаешься ли, что спасешь столицу?» – «За спасение столицы совершенно ручаться не могу, – отвечал Сурэ, – но если наследник будет здесь находиться, то все будет производимо с большею деятельностью. Если пограничные места будут защищаемы, то и для столицы мало опасности. В прошедшие времена, когда Мин-ди, государь династии Тхан, уехал в Сы-чуань, наследник оставался в Лин-ву, и присутствие его могло привязывать подданных целой империи». Его не послушали, и как скоро наследник выехал из Пекина, то вся столица пришла в большое смятение[71 - Это происшествие у Абулгази описано иначе.].

Монгольский генерал Мухури покорил области и провинции царства Гинь в Ляо-си.

Мухури со своими войсками осадил Северную нючженьскую столицу. Главнокомандующий Ин-цин противостал ему при Хо-то с 200 000 войска, но, будучи разбит, обратно ушел и заперся в городе. Генералы Ваньянь-силинь и Гаодэ-юй убили Ин-цин и объявили генерала Илдуху главноуправляющим. Мухури отрядил генерала Ши-тьянь-сян с войсками для осады города, и Илдуху сдался. Мухури, раздраженный промедлением в сдаче, хотел разорить город, но Сяо-эсэнь сказал: «Северная столица есть важнейшая крепость в Ляо-си. Если она покорилась и разорить ее, то после этого кто пожелает покоряться?» Мухури принял совет его и предложил, чтобы Илдуху на время оставили главноуправляющим в Северной столице, а генерала Уера временным главнокомандующим. После этого нючженьские города: Шунь-чжоу, Чен-чжоу, И-чжоу и Тхун-чжоу, один за другим покорились монголам.

Царства Гинь Чжан-цин, занявший Гинь-чжоу, объявил себя королем и покорился монголам.

В это же время Ши-тьянь-ин в Син-чжун-фу также покорился монголам.

1215

И-хай, десятое лето. Весною в первый месяц Фуча-цил покорился с городом Тхун-чжоу[72 - В Шунь-тьхянь-фу.] и сделан начальствующим генералом. Во второй месяц Мухури осадил Северную столицу. Нючженьский главнокомандующий Ухуриилдуху покорился с городом и оставлен главноуправляющим, а генерал Уер главнокомандующим. Ши-тьянь-ин, начальствующий в городе Син-чжун также покорился и оставлен правителем этого города. В третий месяц нючженьский генерал-прокурор Ли-ин, шедший к Средней столице со вспомогательным войском, вступил в сражение под Ба-чжоу и был разбит. Летом в четвертый месяц взяли Цин-чжоу и Шунь-чжоу. Генералу Чжан-цин предписано с десятью полками Северной столицы следовать в южный поход, но он умыслил отложиться и предан казни. Младший брат его Чжан-чжи овладел городом Цзиньчжоу и, присвоив себе титул императора, назвал свое правление Син-лун. В пятый месяц, в день Гын-шен, главноуправляющий в Средней столице Ваньянь-фу-син умертвил себя ядом. Муянь-цзинь-чжун выехал из города, а Мингань занял их место в столице. В сем месяце (Чингисхан) уехал от жары в Хуань-чжоу[73 - Ныне Хуртун-балгасу.], откуда послал Хутука описать казенное имущество в Пекине. Осенью, в седьмой месяц Ду-сю, начальник укрепления Хун-ло-шаньчжай покорился и определен инспектором в Цзинь-чжоу. Чингисхан послал Ицири к нючженьскому государю с предложением, чтобы он сдал остальные города в Хэ-бэй и Шань-дун, чтобы сложил с себя титул императора и остался бы королем в Хэ-нань, чем и война должна прекратиться; но это предложение было отвергнуто. (Чингисхан) послал Ши-тьянь-ин в южный поход младшим помощником главнокомандующего и дал ему печать золотого тигра. В восьмой месяц Ши-тьянь-ин взял Пьхин-чжоу, и нючженьский генерал Цичжу покорился. Ши-цзин-дао, отряженный генералом Мухури, взял Гуан-нин-фу. Сею осенью завоевано городов и местечек сложным числом 862. Зимою, в десятый месяц, нючженьский генерал Фусэнь-онол, овладев страною Ляо-дун, объявил себя королем; царство назвал Да-чжень, а правление Тьхянь-тхай. В одиннадцатый месяц Елюй-люгэ приехал ко двору (Чингисханову), и сын его Елюй-ши-ша принят в придворную службу. Ши-тьянь-сян пошел для усмирения города Синчжоу и взял в плен тамошнего инспектора Чжао-шеу-юй.

ИЗ ГАН-МУ

И-хай, восьмое лето. Царства Гинь правления Чжен-ю третье лето. Войско, посланное государем царства Гинь для избавления Средней столицы, встретившись с монголами под Ба-чжоу, пришло в великое замешательство. Летом, в пятый месяц, главноуправляющий в этой столице младший министр Ваньянь-чен-хой сам предал себя смерти. После монголы вступили в Среднюю столицу.

Средняя столица нючженьская уже давно находилась в осадном состоянии. Как Муянь-цзинь-чжун долго служил на войне, то Ваньянь-чен-хой препоручил ему военную часть, а себе предоставил главный над всем надзор и в представлении, квасцами писанном, донес двору о крайности своего положения. Нючженьский государь отправил для спасения столицы генерала Юн-си с корпусами областей Чжун-шань и Чжен-дин; генерала Ухури-циншеу с 18-тысячным корпусом из Да-мин, присоединив из юго-западных дорог 11 тысяч пехоты и конницы, а из Хэбэй 10-тысячный корпус. Генерал-прокурору Ли-ин предписал вести съестные припасы из Да-мин, а сенатору Фучжури следовать за ним. Ли-ин по прибытии в Да-мин получил несколько десятков тысяч войска; но в распоряжении ими не соблюдал никакого порядка. В третий месяц, будучи пьяным, встретился с монгольским войском по северную сторону города Ба-чжоу и, будучи разбит, потерял весь транспорт со съестными припасами и, наконец, убит в сражении. Корпусы генералов Ухури и Юн-си, получив об этом известие, оба обратились в бегство. После такого происшествия сообщение со Среднею столицею пресеклось, и она не могла уже ожидать вспоможений с внешних сторон. Чен-хой, советуясь с Цзинь-чжун, хотел вместе с ним умереть за отечество, но Цзинь-чжун не соглашался с ним. Чен-хой в досаде тотчас возвратился в свой дом. Впрочем, войска воспротивились ему, и все приняли сторону генерала Цзинь-чжун. Для Чен-хой ничего более не оставалось, как умереть. И так он, простившись в храме с предками, призвал секретаря Чжао-сы-вынь и сказал ему: «Когда состояние дел дошло до такой степени, то осталось только из усердия к отечеству умереть». В пятый месяц, в некоторый день, Чен-хой написал завещание государю и перепоручил президенту сената Шиань-ши переписать. В сем завещании он рассуждал только о великих мерах в пользу отечества и о злонамеренных видах сенатора Гао-ци; сверх этого извинялся, что не мог сохранить столицы. Он был спокоен, как в обыкновенное время. Собрав все свое имущество, он позвал домашних людей и наделил каждого из них по заслугам. Весь дом рыдал. Чен-хой, с величественным видом разговаривая с Ши-ань-ши, сказал: «Все, что преподали мне учителя в пяти священных книгах, я тщательно соблюдал и по мере сил исполнял не для одной пустой учености». Как скоро он опьянел, то, взяв кисть, простился с Шиань-ши и на самом конце написал две буквы превратно (низом вверх), бросил кисть и сказал: «От вас я впал в погрешности и мог ли не расстроиться в наилучших намерениях?» Потом сказал Ши-ань-ши: «Прощай!» Ши-аньши лишь вышел из ворот, как услышал вопль и опять возвратился. На вопрос его сказали, что Чен-хой, приняв яд, уже умер. Домашние люди в замешательстве похоронили его в зале. В вечеру этого дня царицы, остававшиеся в Средней столице, услышали, что Цзинь-чжун намерен уехать на юг; почему, увязав платье, собрались у дворцовых ворот Тхун-сюань-мынь. Цзинь-чжун, в намерении обмануть их, сказал, что ему должно прежде выехать и открыть для них дорогу. Царицы поверили ему. И так Цзинь-чжун с любимой наложницей и приближенными своими выехал из города и более об этом не думал. После этого монгольские войска вступили в Среднюю столицу. Чиновников и жителей погибло при сем случае великое множество. Своевольствующие солдаты зажгли дворец, и пожар продолжался более месяца. В это время монгольский государь находился в Хуань-чжоу[74 - Хуртун-балгасу.]. Получив известие о взятии Пекина, он отправил нарочного, чтобы объявить благодарность Минганю с прочими и отвезти сокровища государственного казначейства на север. Таким образом погибли таблицы предков царствующего рода нючженей вместе с оставшимися в Пекине царицами. Цзиньчжун по прибытии в Чжун-шань сказал своим приближенным: «Если бы ехали вместе с царицами, то можно ли было нам достигнуть этого места?» Ши-ань-ши прибыл в Бянь с завещательным докладом министра Чен-хой, который по смерти пожалован княжеским достоинством и назван Чжун-су. Цзинь-чжун также приехал в Бянь. Государь освободил его от суда и произвел в сенаторы, но в скором времени за умысел против престола изменник был предан казни.

Зимой, в десятый месяц, монголы, осадив Тхун-гуань, крепость царства Гинь, не могли взять; почему через Сун-шань пошли на Бянь; но, будучи отражены жителями царства Гинь, обратно ушли.

Монгольский государь, имея пребывание при озере Юй-элль-ло, предписал Самха-батуру идти с десятью тысячами конницы из Си Ся на Цзин-чжао и осадить Тхун-гуань. Самха-батур не мог взять этой крепости, почему узкой дорогой через Сун-шань пошел на Жуйчжоу. Если встречал горные ущелья, то из связанных железных копий делал мосты для перехода. Преодолев столько трудностей, пошел на Бянь-цзин. Нючженьский государь наискорейше вызвал пестрошапочный корпус из провинции Шань-дун. Уже монгольское войско подходило к Син-хуа-ин, в 20 ли от Бянь-цзин, как пестрошапочный корпус отразил его. На обратном пути оно пришло к Шень-чжоу[75 - В Хэ-нань.]. В это время Желтая река покрылась льдом, почему монголы и перешли на северный берег. Нючжени решились защищать одни крепости. Монгольские войска, куда ни обращались, все покоряли. Нючженьский государь отправил посланника просить о мире. Монгольский государь, соглашаясь, сказал генералу Самхе: «Если серны и олени внутри облавной площади уже нами пойманы, а остался один заяц, для чего бы не пустить его?» Самха, стыдясь, что он еще ничем не отличился, не соглашался на заключение мира и отправил нарочного сказать государю нючженьскому, чтобы он, если желает договариваться о мире, сложил с себя достоинство императора и назвался вассалом, в замену же того признан будет королем.

Таким образом, не могли приступить к мирным переговорам.

В 12-й месяц монгольский Мухури убил генерала Чжан-цин. Чжан-чжи, младший брат последнего, снова овладел городом Цзинь-чжоу и объявил себя королем.

Монгольский государь приказал генералу Чжан-цин с десятью полками Северной столицы следовать за Доголаном на южную войну; но Чжан-цин замышлял противное. Мухури, приметив это, предписал генералу Сяо-ужиню надзирать над вверенным тому корпусом. По прибытии в Пьхин-чжоу Чжан-цин сказался больным и медлил с походом. Ужинь взял его под стражу и предал казни. Младший его брат Чжан-чжи, досадуя, что погубили старшего брата его, казнил правителя канцелярии, занял Цзинь-чжоу и, объявив себя королем, назвал свое правление Син-лун. Он подчинил своей власти: Пьхин-чжоу Луань-чжоу, Жуй-чжоу, Ли-чжоу, И-чжоу и Гуан-нин. Мухури пошел на него с передовым корпусом генерала Мунгу-бухи и с корпусом генерала Уера. Вышеупомянутые города опять покорились монголам.

1216

Одиннадцатое лето Бинь-цзы. Весной Чингисхан возвратился в походный дворец на берегу Лу-цзюй-хэ. Чжанчжи взял город Син-чжун, но Мухури отнял. Осенью Сэрцзи-от и Самха-батур отправились со своими войсками из Си Ся в Гуань-чжун; в пути миновали Тхун-гуань, полонили нючженьского генерала Нимаха-Фулху, приступом взяли Жуй-чжоу и другие города, дошли до Бянь-цзин и возвратились. Зимой, в десятый месяц, Фусэнь-онол покорился, и сын его Тэргэ определен в придворную службу; но вскоре отложился и объявил себя королем Восточного Ся.

ИЗ ГАН-МУ

Бинь-цзи, девятое лето. Царства Гинь правления Чжен-ю четвертое лето. Летом, в четвертый месяц, Елюй-люгэ, правитель в Ляо, покорился монголам.

Монгольский государь определил Елюй-люгэ главнокомандующим и предписал иметь пребывание в Гуан-нин-фу.

Зимой, в 10-й месяц, монголы взяли нючженьскую крепость Тхун-гуань.

Монгольские войска расположились между горою Суншань и городом Жуй-чжоу. Нючженьский прокурорский приказ представлял своему государю происшедшее так: «Неприятельские войска, миновав Тхун-гуань, Жао-гуань и Мянь-чжоу, далеко прошли вглубь и приближаются к западному предместью столицы. Им уже известно, что в столице находится многочисленное войско, почему, не делая приступа к городу, избегают сражения, но только конные отряды пресекают сообщение по дорогам, а другие войска их нападают на окрестные города. Это также неприметное окружение столицы. Если только иметь в виду одно защищение городов, то бедствия, постигшие Среднюю столицу, скоро увидим и в настоящее время. Сверх этого общественные и частные запасы здесь, в сравнении с запасами Средней столицы, и в сотую долю не сравнятся. Вот от чего леденеет сердце наше. Желательно, чтобы Вы приказали войскам области Шень-чжоу[76 - В Хэ-нань-фу.] прикрыть Тхун-гуань и занять позицию в противоположности с генералом Алибасом; выбрать в столице несколько десятков храбрейших офицеров, и каждому дать лучших солдат, чтобы они, смотря по обстоятельствам, производили поиски, где сражались бы, а где охраняли[77 - Мысль о партизанской войне.]; еще предписать, чтобы и в Хэ-бэй таким же образом поступили». Нючженьский государь отдал это представление сенату. Сенатор Чжугэ-гао-ци сказал на это, что члены прокурорского приказа несведущи в военном искусстве и что оборонительная система им неизвестна. Итак, представление остановлено. Когда монгольские войска день ото дня сближались около столицы, Гао-ци только о безопасности своей заботился и хотел, чтобы находилось в столице многочисленное войско. Таким образом, области и провинции, оставленные без всякой обороны, были разорены и разграблены. Нючженьский государь был обманываем, и положение царства его час от часу становилось опаснее.

В 11 месяц монгольский Мухури обложил Цзинь-чжоу и убил Чжан-чжи.

Как генерал Чжан-чжи имел лучшие войска, и притом полагался на крепость местоположения, то Мухури предпринял хитростью взять его. Итак, отрядив Уера осадить горную крепостцу Лю-ши-пху, при сем сказал ему: «Обложи это местечко теснее, и мятежники не преминут отправить войска на помощь. Тогда я выступлю сверх их чаяния и отрежу им возвратный путь. Таким образом в одно сражение можно захватить его». Еще предписал Мунгубухе занять позицию за 40 ли в Юн-дэ-сянь и примечать за движениями. Чжань-чжи, услышав, что Лю-ши-пху обложена, в самом деле пошел с войском для спасения этого места. Мунгу-буха отрядил часть конницы, чтоб пресечь ему обратный путь, и наискорейше послал известить Мухури, который в полночь с поспешностью повел войска и к рассвету пришел к реке Шэнь-шуй, встретился с Чжан-чжи. Мунгу-буха подоспел с своими войсками, и учинили нападение с лица и с тыла. Чжан-чжи, будучи совершенно разбит, бежал, и монголы обложили его в Цзинь-чжоу. Чжан-чжи в каждом сражении проигрывал, почему, затворив ворота, принял оборонительное положение. Через месяц генерал Гао-и, связав Чжан-чжи, вышел из города и сдался. Мухури казнил его (Чжан-чжи).

Царства Гинь генерал Сюй-дин разбил монголов под Пьхин-ян.

Сюй-дин, предполагая запереть монгольским войскам дорогу через Желтую реку, призвал войска из пяти округов, Цзян-чжоу, Сю-чжоу, Ши-чжоу, Цзи-чжоу и Мыньчжоу, и поставил их в таком положении, чтобы могли напасть с лица и с тыла. Когда монголы переправились из Си-Гинь, что в Сань-минь, на север и приблизились к городу Пьхин-ян, то Сюй-дин вступил в сражение с ними. Монгольские войска были биты и ушли.

1217

Двенадцатое лето Дин-чеу. Летом мятежник Ци-хо-шан овладел городом Ву-пьхин, но генерал Ши-тьхянь-сян покорил его; вскоре за тем полонил нючженьского генерала Чжао и препроводил его к Чингисхану. Чагань разбил нючженьского генерала Гуалгя в Ба-чжоу в Чжи-ли. Дом Гинь предложил о мире, и Чагань возвратился. Осенью, в восьмой месяц, Мухури, будучи произведен визирем и пожалован королем, послан с монгольскими и китайскими войсками на юг, где он приступом взял Суй-чен и Ли-чжоу (Ли-сянь). Зимою, в десятый месяц, покорил Да-мин-фу, а потом утвердил на востоке города: И-ду, Чичжоу, Дын-чжоу, Лай-чжоу, Вэй-чжоу и Ми-чжоу. В том году колено Тумынь[78 - Колено Тумынь у Абулгази названо Тумат.] отложилось; но генерал Буринь-дурбэ усмирил их.

ИЗ ГАН-МУ

Дин-чеу, девятое лето. Царства Гинь правления Синдин первое лето. В 12-й месяц монголы постановили Мухури визирем и отправили его для завоевания земель по южную сторону гор[79 - То есть по южную сторону хребта Тхай-хан.].

Как Мухури оказал великие услуги, то монгольский государь, пожаловав его визирем и королем и уполномочив своим именем решать дела, дал ему клятвенную грамоту и золотую печать. Отделив десять корпусов генерала Хунгири и также заграничные и китайские войска, все подчинил его начальству; учредил военные сенаты в Янь и Юнь[80 - То есть в Шун-тьхян-фу и Да-тхун-фу.], и при сем сказал ему: «Земли по северную сторону хребта Тхай-хан я сам завоевал; о землях же по южную сторону того хребта тебе должно позаботиться». И так Мухури на юг от Пекина осадил города Суй-чен и Ли-чжоу и оба взял. Вначале город Ли-чжоу упорно защищался и покорился уже по совершенном истощении сил; Мухури, рассердившись, хотел вырубить город. В это время Чжаоцзинь, житель этот округи, служивший при Мухури в должности сотника, явился к нему в слезах и говорил: «Мать моя со старшим братом находятся в городе. Я предлагаю собственную жизнь для искупления целого города». Этот просил столь жалостно и усердно, что Мухури, из уважения к его справедливости, склонился на просьбу, почему, поворотив на восток, ударил на Ци, утвердил за собою города: Лин-цзы, Дын-чжоу и Лай-чжоу; после этого возвратился.

Монголы облегли в Ся город Син-чжоу. Тангутский государь Цзунь-сян бежал в Си-лян.

Замечание. Цзунь-сян царствовал над народом и владел престолом. Когда же монголы вторглись в его земли, то не мог решительно защищаться; препоручил это другим и убежал. Не знак ли это слабости? С этого времени царствующий дом Ли-ши наипаче ослабел и не мог уже ободриться. Прямо написавши «бежал», Ган-му крайне обвиняет его.

В том же году возник бунт на южных пределах нючженьских, но вскоре укрощен. В сем же году нючжени объявили войну Южному Китаю и Тангуту, а в следующем году взяли у Южного Китая несколько городов.

1218

Тринадцатое лето Сюй-инь. Осенью, в восьмой месяц, войска, выступив из Цзы-цзин-кхэу, взяли в плен нючженьского генерала Чжан-жеу, которого хан оставил при прежней должности. Мухури из Западной столицы, вступив в Хэ-дун, взял Тхай-юань, Пьхин-ян, Син-чжоу, Дайчжоу, Цзэ-чжоу, Лу-чжоу, Фынь-чжоу и Хо-чжоу (в Шэньси). Нючженьский генерал Вушань осадил Мань-чен, но Чжан-жеу отразил его. В том же году, воюя с Си Ся, обложили столицу королевскую; но тангутский государь Лицзунь-сян ушел в Си-лян. Киданьский Лухэ овладел некоторыми корейскими городами, но генерал Хао-цитчжала покорил его. После этого корейский король Дунь покорился и обязался ежегодно представлять дань, состоящую из местных произведений.

ИЗ ГАН-МУ

Сюй-дин, одиннадцатое лето. Царства Гинь правление Син-дин второе лето. В пятый месяц царства Гинь генерал Цзя-юй убил главноуправляющего в Средней столице Миао-дао-жунь[81 - Нючженьский государь, по отъезде своем на юг, оставил Миао-дао-жунь главноуправляющим в столичном пекинском округе, а Цзя-юй был помощником его.]. Генерал Чжанжеу предпринял оружием усмирить его. Достигши крепости Цзы-цзин-гуань, он встретился с монголами и вступил в сражение; но взят в плен, а потому и покорился монголам.

Миао-дао-жунь был в ссоре с Цзя-юй. Однажды он выехал в сопровождении нескольких конных. Цзя-юй застрелил его, употребив для этого солдат, поставленных в засаде. Дао-жунь упал по левую сторону дороги. Сопровождавшие от ужаса разбежались. Некто Хо-бо-сян только сошел с лошади, поднял под руки генерала Дао-жунь; но этот уже ослабел в силах и не мог сесть на лошадь. Толпа вдруг выскочила из засады и бросилась к ним, но Босян, потрясши копье, громко закричал и убил несколько человек, прочие злодеи убежали. Бо-сян взял печать золотого тигра, висевшую на поясе у Дао-жунь, и немедленно отправил оную при донесении ко двору. Войска генерала Дао-жунь совершенно остались без предводителя, и генерал Цзин-ань-минь принял начальство над ними. Цзя-юй начал беспокоиться и отправил к Чжан-жеу нарочного сказать, что Миао-дао-жунь лишен жизни за то, что не делал ему пособия войсками. Чжан-жеу рассердился и, закричав на посланного, сказал: «Цзя-юй убил такого человека, которому я служил. Если я съем тело его, то еще недовольно буду удовлетворен». Потом призвал офицеров генерала Дао-жунь и предложил им отмщение. Все сделали пред Чжан-жеу поклонение и объявили его своим начальником. В то самое время как Чжан-жеу, собрав войска, пошел в Чжун-шань, монгольские войска выступили из Цзы-цзин-гуань. Чжан-жеу, встретившись с ними, вступил в сражение при Лан-я-лин; но под ним лошадь споткнулась, и он взят был монгольскими солдатами в плен. По прибытии в лагерь представлен генералу Мингань, пред которым Чжан-жеу, стоя на ногах, не хотел преклонить колен. Окружающее начали принуждать его к тому; но Чжан-жеу, закричав на них, сказал: «Он предводитель, и я предводитель. Великий человек умирает, если должно умереть, но отнюдь для спасения жизни не унизится пред другими». Мингань удивился благородству его и освободил. Рассеявшиеся его солдаты малопомалу собрались. Мингань, опасаясь, чтобы Чжан-жеу не сделал переворота, взял в заложники родителей его, находившихся в Пекине. Чжан-жеу, вздохнувши, сказал: «Я получал от двора великие милости; но, сверх чаяния, по неосторожности дошел до настоящего положения». Видя, что усердие к престолу и сыновнее почтение не могут быть совместны, на время решился унизиться для родителей; он покорился монголам и определен главнокомандующим в Хэ-бэй.

Объяснение. Цзя-юй по долговременной вражде убил Миао-дао-жунь, а Чжан-жеу пошел войною на него. Здесь еще видна справедливость, посему и приписано ему усмирение; но что он покорился монголам, на это не можно спокойно смотреть. Чжанжеу, проиграв сражение, взят в плен и мужественно отказался от покорности, но после того как взяли его родителей в заложники, необходимость принудила его покориться. Любовь к родителям надлежит предпочитать обязанности к отечеству. Замечание. Генерал Чжан-жеу благородно поступил, будучи в плену у неприятелей. Впоследствии, сделавшись подданным монголов, служил указателем к погибели своего отечества. Здесь он совершенно попрал справедливость.

Осенью, в восьмой месяц, монгольский Мухури опять завоевал области и провинции царства Гинь в Хэдун. Царства Гинь главнокомандующий Ухури-дэшен с прочими погиб.

Мухури, обложив Тхай-юань, окружил его в несколько рядов. Нючженьский главнокомандующий Ухури-дэ-шен упорно защищался, и когда обрушился северо-западный угол города, Дэ-шен заставил его телегами. Трикратно монголы всходили на стены, и трикратно отражены были. Стрелы и каменья падали как дождь. Но защищавшие парапет не могли устоять, и город взят. Дэ-шен, достигнув присутственного места, увидел тетку и жену свою и сказал им: «Я защищался здесь несколько лет, к несчастью, силы истощились». После этого он повесился. Советник Ли-гэ защищал Пьхин-ян. Войск стало мало, вспоможение пресечено, и город взят. Некоторые предлагали ему сесть на лошадь и пробиться сквозь неприятеля, но Лигэ, вздохнувши, сказал: «Я не мог защитить этого места, с каким видом явлюсь пред Сыном Неба? Вы можете ехать». После этого сам себя предал смерти[82 - В Китае при взятии в плен или при взятии городов нет условной сдачи. Остается только покориться; покориться в этом случае значит вступить в подданство неприятельской державы и обратить оружие против отечества, по сей причине смерть в таком случае почитается соблюдением долга, а покорность изменой государю. Полководцы или родоначальники при неудачных обстоятельствах скорее избирают смерть, нежели покорность, будучи предварительно уверены, что история передает подвиги их отдаленному потомству, а признательное отечество запечатлит имя их в храме славных мужей и почтит прах их жертвоприношениями.]. Ваньянь-эньчу-хын охранял Фу-чжоу. Генерал Нахата-фулату охранял Лучжоу; при взятии городов их они оба пали на упорном сражении.

Объяснение. Ухури-дэ-шен и прочие, будучи не что иное, как отродье иностранцев, умели защищать вверенные им от государя места, всеми силами отражая неприятеля, но когда уже невозможно было сопротивляться, то иные сами предали себя смерти, другие пали, упорно сражаясь; ни один не думал о спасении жизни, подобно бессмысленным животным. Ах! И левополые[83 - Кочевые народы, смежные с Китаем, все носят левую полу наверху, отчего китайцы называют их левополыми, т. е. варварами. Но ныне и сами китайцы, употребляя маньчжурское одеяние, носят левую полу наверху.], соблюдая справедливость, умели умирать за государя, а чиновники Срединного государства, изменив государю, служат неприятелю, достойны ли они имени человека? Посему Ган-му приписала им соблюдение долга и через то разительнейшим образом убеждает подданных служить государю с усердием.

1219

Четвертое-на-десять лето И-мао. Чжан-жеу разбил генерала Вушань и взял города: Ци-янь, Цюй-янь, Чжуншань. Летом, в шестой месяц, в Западном краю убили посланников, и Чингисхан сам повел армию туда. Он взял Оторар и полонил его владетеля Хацзир-цзираньту. Осенью Мухури взял Кхэ-лань-чжоу, Цзи-чжоу и Си-чжоу[84 - Цзи-чжоу и Си-чжоу в провинции Шаньси.]; осадил Цзян-чжоу и, взяв этот город приступом, вырубил жителей.

ИЗ ГАН-МУ