Времена

Что ж, если не удалось войти через парадную дверь, то можно было попытаться прорваться через черных ход и разобраться с самим «Случайным Соединением». Перво-наперво я обратился к ссылке на сайт. Его адрес, на первый взгляд, не вызывал подозрений и выглядел как "www.casualconn. nw». Домен «casualconn» был несомненно сокращением от английских слов «casual connection», то есть «случайное соединение». Суффикс «nw» должен был означать страну. Мне, более привычному к суффиксам «il» (Израиль) и «ru» (Россия), он был незнаком, однако нетрудно было предположить в нем мнемонику какого-либо островного государства, некоего офшорного рая и налогового убежища. Я полез в онлайновый реестр суффиксов, ожидая найти там Микронезию или Вануату, и каково же было мое удивление, когда суффикса «nw» в реестре не обнаружилось. Такое тоже было возможно в нашем пронизанном магистралями данных мире, вот только смысла в этом не было уже никакого. К тому же эта мнемоника ассоциировалась у меня со словом «nowhere» (нигде), вызывая неприятный холодок под ложечкой. Но на этом не стоило зацикливаться и я начал искать отзывы пользователей. Как я и подозревал, «Случайное Соединение» не баловало Сеть рекламой и не пользовалось популярностью. Нет, отзывы-то были, но было их до неприличия мало и были они какими-то глухими и полными недомолвок. Пара блогов, посвященных этому сайту, вообще обрывались на середине так, как будто их автор внезапно умер, испарился или примкнул к секте отрицателей компьютеризации. А одна запись, начинающаяся поначалу с дифирамбов «Случайному Соединению», внезапно обрывалась словами: БУДЬТЕ ВЫ ВСЕ ПРОКЛЯТЫ! Как известно, заглавные буквы в Сети означают крик.

Было это так странно, если не сказать больше, что, когда я звонил Мишелю, руки у меня тряслись.

– Что это за сайт ты мне подсунул? – призвал я его к ответу даже не поздоровавшись.

– Ты там был? – ответил он вопросом на вопрос.

Самое интересно, что он даже не спросил о каком сайте идет речь, как будто это само собой подразумевалось.

– Еще нет – сам не знаю почему, но я предпочел соврать.

– И не ходи – торопливо зачастил он – Там полно спама! А еще там сидит такой набор вирусов, что потом век не отмоешься!

Кто бы говорил! Но я-то знаю Мишеля не первый год, слух у меня неплохой и я явственно расслышал несвойственное ему напряжение в голосе. Мой приятель явно врал. Но почему? Быстренько скомкав разговор, я снова задумался. Самым разумным было бы стереть подозрительную ссылку, почистить диск, загрузив последний выпуск антивируса, и забыть про этот сайт, про невнятные предупреждения и смутную тревогу. Еще день, два, неделя, месяц и я все забуду. Но тогда придется забыть и зеленоглазую незнакомку…

Я живу на этом свете уже достаточно давно, недавно разменял четвертый десяток, успел повоевать и сумел остаться жив, а ведь это не всем удалось. Я даже пережил попытку создать семью, а ведь и это не всем удалось. Иными словами, я уже не зеленый юнец и не переросток, застрявший в детстве. Я кое-что пережил и начал наконец кое-что понимать в этой жизни. И вот теперь я ясно осознавал, что не смогу так, за здорово живешь, отказаться от изумрудных глаз. Нет, это не любовь с первого взгляда, не думаю. Это всего лишь нежелание пройти мимо чего-то важного. У вас так бывало? Не отвечайте, так бывало у каждого из нас. И потом долго терзаешь себя вопросом, что было бы, если бы ты… И всячески стараешься забыть то, что прошел не остановившись и не обернувшись. Но ты ведь обернулся? Так теперь – не убегай! Я снова набрал заветный адрес, услужливо подсказанный поисковиком, и нажал на затертую клавишу «Ввод»…

На экран выскочило сообщение: «Зеленоглазка. Повторить соединение?» Как будто боясь передумать, я быстро навел мышку на кнопку «Да» и нажал на ее левую кнопку так судорожно, как, наверное, нажимал на гашетку М16 много лет назад. На этот раз меня не стали баловать анимацией с тряпкой, наверное сочтя «окно» достаточно хорошо «протертым». Экран компа ненадолго почернел и начал быстро светлеть. Вскоре передо мной была все та же комната со все тем же неровно стоящим антикварным стулом. Освещена она была все так же неровно, но на этот раз узкий луч света падал с противоположной стороны. Девушки не было видно и у меня снова похолодело в груди. Я невольно поймал себя на том, что это ощущение начинало становиться привычным.

Она появилась незаметно, наверное возникла из ничего, проявилась, как лицо на фотографии, которую доставали из проявляющего раствора в старом, черно-белом фильме. В том дальнем углу было совсем темно и поначалу я видел лишь смутный силуэт, постепенно превратившийся в фигуру расплывчатых очертаний. Она подошла, нет – подбежала, ближе и я увидел, что на ней свободное платье с вышивкой. Пожалуй это было не платье, а нечто вроде ночной рубашки до пят из грубого светло-бежевого полотна. Ее волосы были распущены и темные пряди падали на лицо.

– Нельзь с'зирати, хазарин – крикнула она, торопливо подбегая к стулу, и перешла на иврит – Пожалуйста, не смотри на меня, я в домашнем.

Наверное, это было не слишком вежливо, но я не мог оторвать глаз от экрана и это она, а не я, отвернулась, торопливо завязывая волосы красной лентой. Теперь ее волосы были убраны, что, надо полагать, отвечало полянским понятиям о нравственности. Вся эти посконно-кондовые игры для стороннего наблюдателя должны были выглядеть глуповато или, по крайней мере, забавно, но мне было не смешно. Наверное, я уже не был сторонним наблюдателем.

– Шалом тебе, хазарин – сказали мне изумрудные глаза.

– Привет – сказал я – Вообще-то, меня зовут Арье.

– Как? – удивилась она – Ты так запросто сообщаешь свое имя? Ты, наверное, очень храбрый и ничего не боишься. Я смотрю, у тебя даже оберега нету, одни застежки. Или это и есть твои обереги?

Что там у них не так с именами по их по полянским правилам? Надо бы поосторожнее, а то она со мной играть не будет. Хорошо хоть, что я поменял похабную гавайку на простую клетчатую рубашку. Наверное, пуговицы на ней она и называет застежками-оберегами.

– А мама меня зовет Лёва – невпопад сказал я.

– Лёва? – она попробовало мое имя на язык – Это твое родное имя? А что оно значит?

– Есть такой зверь, вроде большого кота – подыграл я – Называется – лев.

– А, знаю – песчаный пардус!

– Пусть будет пардус – согласился я.

По моему, пардусами в старое время звали пантер, но я панически боялся нарушить правила ее игры. Слова «арье», означающее на иврите «лев», было ей, похоже, незнакомо.

– Нет, пардусом тебя звать нельзя, можно беду накликать. Давай я буду звать тебя Лёв, как того заморского зверя.

– Давай – согласился я.

Поправлять ее я побоялся, да и имя «Лёв» звучало необычно приятно в ее устах. Хорошо, буду теперь Лёв.

– Ну, а ты? – спросил я – Как тебя зовут?

– А ты никому не расскажешь? – она боязливо огляделась по сторонам.

– Никому! Клянусь, чем хочешь! Хочешь, поклянусь Перуном?

– Господи Иисусе! – воскликнула она и нервно огляделась по сторонам – Ты что? Разве ж так можно? А вдруг кто услышит? Да и нельзя тебе, иудею, так клясться!

– Как же мне узнать твое имя?

– Клянись бессмертной душой своей, что никому! – ее глаза требовательно сверкнули зеленым.

– Клянусь бессмертной душой своей! – заявил я.

– Ни по ту, ни по другую сторону зеркала?

– Ни по ту, ни по другую. Клянусь!

Мне должно было быть смешно, но не было. Эта игра так завлекла меня, что я на мгновение почувствовал себя средневековым хазарином и мне захотелось преклонить колено. Интересно, что у них, ролевиков, называется зеркалом? Компьютер? А ведь действительно, есть что-то общее. «Ну-ка зеркальце скажи, да всю правду доложи!» – так, если верить Пушкину, раньше обращались к поисковику.

Зеленоглазка еще немного поклебалась и робко сказала:

– У меня несколько имен. Дома отец зовет меня Ингимюнда. Это мое русское имя.

Ничего себе русское, подумал я.

– Но то мое родное имя, только для хором – она нервно огляделась – А на людях я Анна – то мое крестильное имя. По вашему, по хазарски, я буду Ханна или, может, Ганна?. Вот только мама, пока жива была звала меня Ладиславой.

Если звать ее ласково, пришла в голову шальная мысль, то набирается аж четыре имени: Инга, Анюта, Лада и Слава. Да здравствуют древнерусские двусложные имена! Говорят, в раннее советское время тоже были в ходу многосложные имена, но не было в них такого очарования. Разве сравнишь нежную Ладиславу со строго-холодной Владленой или мерзопакостной Даздрапермой? А еще можно звать ее Ханеле. Так бы ее, наверное, называла бы моя одесская бабушка. Но я решил пока ограничиться ее «крестильным» именем. Аня, Аннушка, Анюта!

– А какого ты роду? – спросила Аня.

Наверное, по правилам, ей следовало сказать: «А какого ты роду-племени, добрый молодец?», но иврит для этого не приспособлен.

– Моя фамилия – Ковнер – сказал я.

– Фамилия? – она засмеялась и захлопала в ладоши – Знаю, знаю это слово. Это тоже латинская речь. А чей ты сын?

Я чуть было не ляпнул «мамин», но вовремя спохватился, вспомнив про отчества. Про своего отца я знал не много. Большого следа в нашей семье он не оставил, а ругаться мама не любила, поэтому вспоминала его редко. Но отчество у меня было.

– Я сын Борисов – сказал я, надеясь, что попал в тон.

– Но это же булгарское имя! – удивилась она – Хотя, у вас, у хазар, все по-другому.

Когда Анюта удивлялась, то ее огромные глаза становились еще больше, а веснушки перебегали с места на место. Мне захотелось удивлять ее как можно чаще.

– Ну а я дочь Неждана, сына Ингваря из рода Бравлинов. Наш род осел на Славутиче еще до Хёскольда и Рюрика, поэтому в нас много полянской крови.