Эхо из прошлого

– Да. К ней есть разговор…

Мимо, по луже, которую только что наполнил весенний дождь, проехал старенький автомобиль, и брызги едва не коснулись их ног.

– К сожалению, ничем не могу помочь, – сказала девушка, проверяя грязь на купленных месяц назад сапожках. – Кстати, я тоже ищу одну женщину… Можете посмотреть на снимок? Возможно, узнаете…

Когда он согласился, она достала из сумочки фото женщины с отцом и дала его Никите.

– Не так давно моя знакомая видела ее поблизости. Мне необходимо ее найти, чтобы… чтобы утрясти некоторые нестыковки моего прошлого.

Внимательно изучив снимок, Никита сказал:

– Нет, я с ней не знаком. Ваша родственница?

Убирая снимок обратно в сумочку, Ульяна промолвила:

– В том-то и дело, что я не знаю, кто она, а также и историю этой фотографии.

– А мужчину? Быть может, имеет смысл поинтересоваться у него?

Ульяна не хотела впутывать постороннего человека в расследование. Забавно: в собственных мыслях она уже называет это расследованием. Не слишком ли громко она обозначила в раздумьях обычный поиск женщины, которая, возможно, знает детали смерти отца, а возможно, и нет?

Солгать Никите, что мужчина ей неизвестен, во избежание дополнительных расспросов?

Посвящение совершенно постороннего человека в личные дела является неразумным поведением. Даже если он обладает шансом чем-то помочь. Впрочем, откровенно говоря, что в его силах? Предположим, нашел эту женщину – и что дальше? Не исключено, что той известно не больше, чем самой Ульяне. Но если ее догадка верна и появится возможность пролить свет на прошлое отца, почему бы и не попросить об услуге?

Ульяна решила не лукавить:

– Это мой отец, хочу выяснить обстоятельства его смерти.

Последняя реплика озадачила его. Все, что он сумел вымолвить, так это:

– Вы занимаетесь расследованием?

– Можно и так сказать. В смерти отца меня смущают некоторые факты – попытаюсь все прояснить.

– Наверное, вы посчитаете, что я лезу не в свое дело, однако, может быть, расскажете, какие моменты смущают вас?

Предложение ему самому казалось бестактным, но все же оно уже было озвучено. Без сомнений, опрометчиво.

Десять секунд понадобилось Ульяне, чтобы сформулировать ответ:

– Как мне кажется, это с моей стороны было нетактично посвящать вас в мои проблемы, тратить ваше время…

– Нет-нет, сегодня я никуда не спешу. Впрочем, что это я прошу вас поделиться чем-то личным… Простите, – усмехнулся он, – только сейчас осознал, насколько все нелепо выглядит – ведь мы едва знакомы.

Внимательно посмотрев на него, она уточнила:

– Вы точно никуда не торопитесь?

Сей вопрос был обоснован мотивом; Ульяна рассудила так: раз Никита сам не против быть полезным, почему бы этим не воспользоваться. Конечно, что-то давая взамен.

– Нет.

– Может быть, я угощу вас чашечкой кофе и расскажу историю целиком, а вы, Никита, поделитесь своими соображениями?

– Я согласен. Только с одним условием…

Она удивленно спросила:

– Каким?

– За кофе плачу я.

– Нет, это исключено, иначе может показаться, что я вас использую…

– Перестаньте, мне не трудно угостить вас.

Ульяна покачала головой:

– Никита, вы ставите меня в неловкое положение. Я и так трачу ваше время, а вы предлагаете потратить еще и ваши деньги!

– Скажем так, это мое условие дальнейшей беседы.

Девушка сдалась и согласилась.

Кафе было оформлено в ретро-стиле. Пара деревянных столиков стояла под алым светом яркого светильника на высокой ножке. Возле столиков размещались маленькие диванчики, приставленные к стенам. А на них висели фотографии прошлого: шествие «Битлз» по дороге, Владимир Высоцкий с гитарой, улыбающийся Боб Марли с его популярными косичками.

Когда им принесли кофе, аромат которого витал по всему пространству, Никита вновь заговорил:

– Так в чем заключается ваша история?

В следующие минуты Ульяна поведала о том, как в детстве застала в гостиной отца, лежащего на полу без сознания. О том, как приехал дядя и как ее два часа не могли успокоить. В тот день дядя забрал ее к себе и, чтобы хоть как-то отвлечь напуганного ребенка, включил по старенькому телевизору с выпуклым экраном мультфильм «Том и Джерри». Было крайне странно смотреть под храп двоюродного маленького братика, в темноте, как на нечетком экране глупый кот гоняется за хитрой мышью…

– Потом тебе не рассказали, что случилось с отцом? Прости, что перешел на «ты», – думаю, так будет легче общаться.

– Да, конечно. Примерно в возрасте пятнадцати лет я узнала от дяди, что моего отца отравили. Кто – неизвестно.

– А дядя тебе не говорил, что думали на тот момент правоохранительные органы?

– Нет.

Обдумывая ее историю, Никита невольно смотрел на Ульяну. Во внешности той имелся неведомый ему аспект, который привлекал. Создавалось впечатление, словно длинные ресницы магнитили взгляд.

– Думаю, тебе стоит поспрашивать, насколько это возможно, всех знакомых отца, с кем он когда-либо имел разного рода отношения. А как насчет матери?

– Еще до его смерти она уехала за границу; с тех пор – лишь открытка на праздники. Я практически ее не знаю, даже не созваниваемся.

Отпив горячего кофе, девушка слегка смущенно сказала: