Концерт Патриции Каас. 7. Неужели это возможно. Недалеко от Москвы, продолжение

– Ну, что? Давайте господина Повернитского.

Привели господина Повернитского – тот вошел гоголем и с порога заявил:

– Я член Государственной Думы, и как депутат лицо неприкосновенное!

– Вот радиограмма о решении специального заседания Госдумы о снятии с вас неприкосновенности, господин Повернитский.

И Суковицина подошла к Повернитскому и показала ему факс с решением заседания Госдумы.

– Я не признаю вашего суда! – уже менее уверенно заявил Повернитский, когда его усаживали на табуретку.

– Галина Климентьевна, пожалуйста, установочные данные на подсудимого.

Галина прочла краткую справку о жизненном пути г-на Повернитского.

– Спасибо. Есть вопросы?

– Есть. В каком избирательном округе был избран в Думу этот господин?

– Я… Я … Я прошел в Государственную Думу по партийному списку!

– Тогда ответственность с вами разделит ваша партия! Приступим.

– Ваше дело рассматривает специальный военный трибунал в составе генерал-майора Свиридова, генерал-лейтенанта Белоглазова, генерал-лейтенанта Ефремова и полковника Брызги под моим председательством при секретаре капитане Суковициной. Товарищ Свиридов, прошу вас зачитать обвинительное заключение о вменяемых подсудимому действиях.

Чтение заняло много времени, теме более, что Повернитский несколько раз пытался вмешиваться.

– Есть вопросы по существу дела? Нет вопросов.

– Я не совершал никаких противоправных действий! – почти завизжал Повернитский.

– Но после вашего вмешательства в порядок содержания арестованных мы имеем 75 человек раненых и больше двухсот убитых. Вы пытались вмешаться в деятельность секретного объекта и его энергоснабжение.

– Я никого не убивал! Я никого не убивал!

– Только ваши действия привели к случившимся противоправным действиям и гибели людей. Особо это опасно тем, что вы постоянно подчеркивали свое депутатские полномочия, козыряли званием депутата Государственной Думы. И только срочно принятые контрмеры ограничили масштабы последствий ваших действий.

– Я никого не убивал! Я никого не убивал!

Председатель пошептался со Свиридовым, потом пошептался с Белоглазовым, потом еще раз с каждым, а Свиридов напрямую перекинулся парой слов с Белоглазовым.

– Объявляю решение специального трибунала. Гражданин Повернитский Егор Степанович. Вы признаны виновным в совершении противоправных действий, что привело к гибели большого количества людей. При этом вы спекулировали званием депутата Государственной Думы, что дополнительно усугубляет тяжесть совершенного вами преступлений. Объяснения своих поступков, содержащихся в вашей записке в адрес трибунала бессодержательны. Мы единогласно решили, что вы заслуживаете высшей меры наказания …

– Смертная казнь у нас отменена!!!

– Не отменена, а приостановлена – это разные вещи. Поскольку вы действовали прикрываясь званием депутата от политической партии, то все материалы процесса будут опубликованы в открытой печати.

– Смертная казнь у нас отменена!! Смертная казнь у нас отменена!!

– Уведите осужденного!

Сопротивляющегося и выкрикивающего Повернитского вывели силой.

– Завершаем нашу работу. Я благодарю …

– Что будем делать, мужики? Я вижу, что Свиридов готов привести приговор в исполнение – на его месте я вряд ли удержался бы. Но стоит ли? Пусть сидит пожизненно.

– Я присоединяюсь, Анатолий. Не будет резонанса от расстрела.

– А жаль …

– Этот Багульников так ревел в камере … Все поминал жену и детишек …

– Видишь ли, Юра, когда член семьи совершает некий поступок, который может отразиться на членах семьи, то он должен думать об этом. Это его ответственность. Муж, уходящий от жены, обязан думать о детях и своей ответственности перед ними. Сколько мужей, сколько семей, фактически распавшиеся, терпят и ждут подрастания детей. Багульников обязан был думать не только о себе, но и о судьбе семьи. Но вот зайти к его жене и детям – нужно …

– И вообще … Так трудно стрелять в людей …

– Еще как … Все-таки не война …

– Война, Юра, война. У нас все время война …

МОНТАЖ ВИДЕОФИЛЬМА

А ночью генерал Свиридов в тельняшке один сидел в монтажной местного телецентра и монтировал видеоматериалы – съемки из разгромленной казармы, съемки расстрелянной колонны бежавших заключенных, съемки заседания трибунала. Материала было много, но Свиридов использовал его очень экономно, а пожилой сотрудник телецентра, помогавший ему, тяжело вздыхал за его плечом.

Этот пожилой, много повидавший мужчина, отсидевший в свое время по 58-ой статье, был первым зрителем смонтированного Свиридовым видеофильма.

Видеофильм был коротким – всего 14 минут. После того, как погас экран, единственный зритель долго молчал и тяжело вздыхал.

– Вы, Анатолий Иванович, меня обманули. Когда вы кончали режиссерский факультет? Или курсы? Такой монтаж …

– А по существу?

– Это зрелище не для слабонервных. И эта рожа бывшего депутата … И эти погибшие солдаты, почти мальчишки … Это же первогодки! Думаю, начальнику гарнизона мало дали … А почему вы так осторожно затронули ответственность его партии?

– Да и так вони будет много.

– Простите, я думаю, что причина у вас несколько другая … Но все равно у этой партии будущего не будет, это конец. И еще, простите, для какого зрителя вы это сделали?

– Зрители – здесь все, в Москве – Госдума и, возможно, телевидение.

– Не пропустят …

– Как знать …

После того, как коротенький видеофильм показали членам Трибунала и всем, кто тогда находился в зале, потребовалось срочное вмешательство медицины.

Галине Суковициной Свиридов запретил смотреть материал …