Концерт Патриции Каас. 7. Неужели это возможно. Недалеко от Москвы, продолжение

Паулс даже сперва не понял, а потом спохватился – сидящий на роялем человек заиграл мелодию, которая была у него в голове!

Уже потом они с Олегом разобрались в этом с помощью Свиридова, и иногда устраивали концерты на двух роялях – Паулс сочинял мелодию, Олег передавал ее Лопаткину, и два рояля играли – но это было сочинение не только Раймонда Паулса, но и Олега Ерлыкина.

И Паулс первый признал это и сказал об этом.

А Семен Гаврилович Черномырдин экстрасенсом не был, и Олег не мог передать ему мелодию, но мог «считать» мелодию, которая была в мозгу отца.

Поэтому Олегу было легко дирижировать игрой ансамбля.

Закрытым и недоступным для Олега оказался скрипач Аркадий Аскадский, но он был настолько музыкален, что мгновенно подхватывал мелодию и чувствовал, как она будет развиваться дальше. Поэтому Аркадий был полноправным участником ансамбля – его основного состава.

Кроме музыки Олег любил выстраивать представление, и эти его режиссерские опыты оказались успешными и он режиссировал целые концерты.

Пока это касалось в основном работы вспомогательного состава – многие номера концертов теперь сопровождались танцевальными номерами или бек-вокалом.

Во вспомогательном составе участвовали названные «сестры» Свиридова, и это было не случайно – с помощью их сыновей-экстрасенсов было проще выстраивать представления.

Женя много раз слышала Свиридова с ансамблем, и каждый раз удивлялась тому чувству, которые вызывала игра и пение – каждый раз она испытывала прекрасное чувство слияния с музыкой.

И такое прекрасное чувство испытывали большинство из слушателей – Женя это видела на каждом концерте. Удивительно слаженно работали женщины группы поддержки, а иногда и Люба Докукина – трудно было поверить, что все они непрофессионалы.

Но Свиридов выступал не часто, по крайней мере Жене так казалось …

ПЕРЕЕЗДЫ

Несколько записей в дневнике Жени Кульченковой относились к переселениям – несколько историй о Свиридове были связаны именно с переездом из одной квартиры в другую.

Пожалуй, первые записи появились после сдачи корпуса, который в просторечье стал именоваться «трилистником». Другое название – «БМВ» или «BMW» – не прижилось.

Жене были памятны несколько переселений больших семей – это семейство механика Ивана Гавриловича и сложного семейства Виктора Скворцова.

Как всегда вещички перевозили на большой платформе, на которой свободно мог размеситься целый автомобиль, а таскал эту платформу тягач с электроприводом.

В городе к электротранспорту привыкли – и детей возили на электроавтобусе, и все внутренние перевозки осуществляли на электромобилях и электрокарах.

Процесс переезда напоминал муравейник – на кучу вещей набрасывались множество носильщиков, и все это быстро перемещалось в новую квартиру. Видимо, так же ловко все перемещалось и на платформу из старой квартиры. А в качестве муравьев-носильщиков кого только не было! Друзья, знакомые, соседи – Женю настолько увлекла эта веселая процедура, что она и сама приняла в ней участие.

А еще в этих событиях – да и в некоторых других – можно было видеть Свиридова с семейством.

Жене удалось подсмотреть, как Лена Скворцова прислонилась к Свиридову.

– Устала?

– Очень устала … и очень счастлива. Если бы не Виола, так бы я и осталась чуркой с дыркой мхом покрытая … А теперь я … Я женщина, Толя, я – женщина!

Свиридов наравне с другими таскал мебель и вещи, то в паре с Даниилом, то с Костей, то с кем-нибудь из офицеров своего отряда.

Женя уже давно подметила, что «сестренки» Свиридова и офицеры его спецотряда образуют общую дружную семью, где каждый всегда готов прийти на помощь другому.

А уж когда переезжала семья Свиридова, то набежало столько народу, что носильщики ссорились из-за вещей и еще больше напоминали муравьев …

ОДНА ПЕСНЯ

Это была еще одна легенда, связанная со Свиридовым – по крайней мере, Женя так думала.

Как ей рассказывали, однажды вместо очередного концерта на афише дома культуры появилась наклейка – «Только одна песня».

И затихший зал услышал:

Шел отряд по бережку,

Шел издалека,

Шел под красным знаменем

Командир полка.

О том, кто был в зале, о том, что было в зале, и о том, как слушатели выходили из зала Жене рассказывали разные люди – и пожилые, хорошо помнившие эти слова, и молодые, никогда раньше этих слов не слышавшие.

Но все были едины в оценке случившегося – они вышли из зала молча и долго думали об услышанном.

Конечно, думали разное. Одни вспоминали ушедшую молодость и все, что было с ней связано, а другие искали хороших знакомых, чтобы поговорить и узнать от них что-то новое о старом …

Из молодых собеседников Жени мало кто смог вспомнить слова – кроме первого куплета. Кое-кто помнил еще:

Голова обвязана,

Кровь на рукаве.

След кровавый тянется

По сырой траве.

Мы сыны батрацкие,

Мы за новый мир.

Щорс идет под знаменем,

Красный командир…

Но книги о том времени и о Щорсе в библиотеке брали нарасхват. Женя тоже взяла.

И хотя в книге о смерти Щорса было написано весьма невразумительно, но все поверили Виктору Скворцову, который сказал, что Щорса во время боя сзади застрелил из нагана его же заместитель или комиссар ….

Как показало будущее, на таком концерте одной песни ей еще предстояло побывать …

Но самой древней легендой была другая, и Жене пришлось приложить немало усилий, чтобы воспроизвести эту сцену хотя бы условно-документально.