Концерт Патриции Каас. Отрывки

– Здравствуй. Устала?

– Немного. Когда можно зайти поговорить?

– Заходи в семнадцать часов. – У Свиридова часто прорывалась армейская привычка обозначать время.

В пять часов Виолетта Владимировна подошла к кабинету Свиридова.

– Садись, Виола. – Он вышел из-за стола и сел напротив нее за приставным столом. – У тебя очень усталый вид. И глаза красные. В чем дело?

– Я просматривала рабочие журналы, а их заполняют от руки … Ничего, отосплюсь в Москве, отдохну.

Она потерла глаза.

– Я к тебе по делу. Мы с Леной … с Леной Долгополовой прикидывали, как увеличить выпуск «ЛЕКСАР’ов», и у нас появилась мысль о расчленении процесса. Если выделить основные стадии, то появится возможность перенести некоторые операции процесса в другое место …

– То есть оставить на установках только получение пленки? И ее вытяжку?

– Но для вытяжки нужны совершенно другие условия! А дальше вообще можно обойтись без поля! Я проверила!

– А изменение режима на установках?

– Минимальные – я тоже проверила! Но без твоего приказа никто даже помыслить не смеет об изменении режима, об изменении регламента. Наверное, это правильно, но …

– Какую серию необходимо изготовить по новой технологии? Для испытаний по полной программе?

– Примерно двадцать «Бриллиантов» и «Толстых», а для больших будут нужны полевые испытания … Я понимаю, насколько это сложно, но другим способом увеличить выпуск …

– А ты не прикидывала, насколько вырастет выпуск при изменении технологии?

– Мы с Леной оценивали это примерно раз в пять. Но это прикидка!

Свиридов уже что-то чертил на листе бумаги.

– У меня получается даже больше! Садись рядом – прикинем …

Виолетта пересела на другую сторону стола и стала смотреть, что там пишет и чертит Свиридов. Она поправляла его, предлагала свое или соглашалась с его наброском, и вскоре Свиридов пересел на свое место за столом и включил компьютер.

Виолетта пристроилась сбоку и смотрела на текст, появляющийся на экране монитора. Она совершенно не удивлялась, что текст стремительно появлялся на экране, хотя Свиридов не касался клавиатуры. А потом текст замирал, Свиридов пробегал пальцами по клавиатуре, фраза замирала на середине, и Виолетта предлагала ее продолжение.

Очень скоро появился приказ о проведении опытных работ, где подробно были описаны стадии исследований и назначались ответственные по каждой из стадий.

И ответственный за весь комплекс за исключением контрольно-испытательных операций – доктор технических наук В.В. Ерцкая.

– Напросилась … – устало сказала Виолетта.

Это было только начало.

А результат окончательно проявился только через несколько месяцев, когда все испытания аккумуляторов, изготовленных по новой технологии – кроме больших! – были успешно завершены, а на полигоне безостановочно бегали два электромобиля и два электротрактора.

К этому времени была не только детально проработана новая технология, но и в Москве было разработано и изготовлено все новое оборудование. Часть оборудования улетела в Сибирь, где его монтировали на машиностроительном заводе. Этот завод по непонятной причине все еще называли заводом Дерендяева, хотя эта фамилия уже многим была неизвестной – видимо, какие-то фонетические особенности задержали это название.

Монтировали такое оборудование и недалеко от Москвы, на заводе Дементьева.

Через полгода, когда выпуска электромобилей «РуссLeaf» на территории бывшего АЗЛК стал приближаться к проектной отметке, дефицита в аккумуляторах уже не ощущалось – более того появилась реальная возможность их коммерческой продажи.

К этому времени появилась и фирменная марка аккумуляторов «ЛЕКСАР» в виде лица уютного улыбающегося старичка, в котором все с удивлением признавали Виолетту – это была фантазия Гриши …

А Елена Геннадиевна Долгополова и Виолетта Вадимовна Ерцкая за налаживание нового производства аккумуляторов «ЛЕКСАР» получили ордена …

В Москве появился фирменный магазин «Научно-исследовательского и производственного центра новых технологий», где стали продавать некоторые изделия фирмы «НИПЦ».

Сначала там было всего два отдела – отдел технических жидкостей и отдел аккумуляторов.

Богато оформленные стенды подробно информировали посетителей о всех достоинствах продаваемой продукции и приводили характеристики всех товаров.

Это стенд привлекал внимание не только потенциальных покупателей, но и специалистов совсем иного толка – не зря по распоряжению Свиридова за стендом стояли видеокамеры.

Покупатели быстро распознали выгоды приобретения небольших аккумуляторов бытовых форматов, тем более что их принимали для перезарядки здесь же, в магазине – и это несмотря на их высокую цену.

По распоряжению Свиридова партии аккумуляторов марки «Толстый D», аналога широко распространенного 373-го элемента, были бесплатно переданы горнякам, спасателям, пожарным, в МЧС. Но со строгим предупреждением – если хоть один аккумулятор будет продан, то в дальнейшем все аккумуляторы будете получать по рыночным ценам!

Естественно, утечка состоялась, продавцы и покупатели были установлены, виновные – наказаны, и наказаны рублем провинившиеся организации.

Ну, кому какое дело, что все это было организованным каналом утечки образцов аккумуляторов (и куда надо!) …

На территории бывшего АЗЛК недалеко от станции метро «Текстильщики» уже вовсю работало производство электромобилей «РуссLeaf» («Русский Лист») совместно с японской фирмой «Ниссан». Это было чисто автосборочное производство, и туда регулярно приходили эшелоны с машинокомплектами из Японии.

Недалеко от Москвы, в одном из моногородов оборонного комплекса осваивали изготовление некоторых агрегатов для японских машин, кое-что уже отливали в другом месте Подмосковья. А кое-что из резинотехнических и пластиковых изделий пытались освоить московские предприятия.

Свиридов на АЗЛК бывал не часто, а чаще Генеральный директор этого совместного производства Яков Ракитин бывал на машиностроительном завода Дементьева, где тоже вовсю работало опытное производство электромобилей «РуссLeaf».

И Ракитин, прошедший серьезную практику в аппарате Минэкономразвития и в Англии, с уважением выслушивал Арсения Волкодава, возглавившего опытное производство.

Арсений побывал в Японии на практике на заводах фирмы «Ниссан», и несмотря на молодость был поставлен Свиридовым во главе опытного производства – и хорошо справлялся с этим.

Арсений Волкодав активно экспериментировал на основе машинокомплектов, получаемых из Японии, и чаще всего находил понимание у Ракитина, у главного инженера завода Стригунова, у Варданяна, у Дементьева, а главное у Свиридова.

Свиридов, формально не занимающий никакого официального поста в совместном производстве электромобилей, фактически оставался главным в этом проекте, и это признавали не только «свои», но и японцы.

В самом начале при создании совместного производства японцы высказали предложение о создании фирменного лейбла – фирменного знака этого совместного, но все же российского предприятия, и такой внутренний конкурс был объявлен.

Об этом конкурсе знал Гриша, и после разговора с отцом, Яковом Ракитиным и Борисом Стригуновым, которые бывали у них в гостях, Гриша набросал несколько эскизов такого фирменного знака.

На этом знаке обыгрывалось название – «Русский Лист», но в сочетании латинского шрифта и кириллицы – «РуccLeaf». Рисунок был прост и несложен для воспроизведения, и, возможно именно это подтолкнуло японцев к выбору именно этого эскиза.

На основании эскиза – уже по договору – Григорий Свиридов выполнил рисунок фирменного знака совместного предприятия по производству электромобилей «РуссLeaf», и этот фирменный знак появился на капотах этих голубеньких малышей.

Это – разработка фирменного знака – оказалось заразным, и Гриша разработал фирменный знак и для аккумуляторов «ЛЕКСАР» …