Концерт Патриции Каас. 5. Жизнь продолжается. Недалеко от Москвы, продолжение

– Будь осторожен … для нас. Мы без тебя не сможем жить …

– Тонечка, милая, не плачь! Я буду осторожен и осмотрителен, я постоянно думаю о вас и люблю вас …

На аэродроме Свиридова встречали Шабалдин и его секретарша Галина.

С обоими Свиридов обнялся, а Галина не удержалась и поцеловала его.

– Рад вас видеть, ребята! Даже не думал, что этот так … так приятно!

По тому, как козыряли встречные, Свиридов понял – его здесь не забыли.

Навстречу ему в приемной поднялась Маргарита Эдуардовна, обняла его и даже прослезилась.

В кабинете было прибрано, и в их с Тоней и Гришей жилище – тоже.

И кормила его та же добродушная Архиповна, которая тоже прослезилась, рассказывая о сыне, который уже вырос …

Свиридов поужинал в обществе Шабалдина и Галины – официально о его прилете сведений не было, а слухи, что его видели, распространялись не столь быстро. Поэтому объятия обрушились на него на следующее утро, и только после обеда он попросил Галину достать ему несколько пластиковых баночек с плотно закрывающимися крышками и детский совочек.

– Я собираюсь взять пробы грунта с места первой взорвавшейся установки, – ответил он на немой вопрос Галины. – И произвести анализы этого грунта.

– Там все заметено снегом …

Свиридов промолчал.

– Командир! Я могу помочь вам?

– Не надо, Галочка, это может быть опасно.

– Думаю, не опаснее, чем работать с вами … Прошу прощения.

– Объясни.

– Я так привыкла работать с вами, так … привязалась, что места себе не находила первое время. Так и рвалась на работу, а вас уже не было …

ЧТО Я УЗНАЛ ТАМ

Шабалдин проводил Свиридова к месту, где когда-то находилась лаборатория.

Круглая поляна, по краям которой стояли остовы деревьев без ветвей и кое-где болтались обрывки ограждавшей ленты. И след лисицы, свернувшей и обошедшей поляну.

– Как бы здорово поговорить с этой лисицей. И Сандал в Москве …

– Ты думаешь, что животные что-то чувствуют?

– Наверняка. Ты подготовил мне все документы по взрыву? Пошли, я читать буду.

Ночью на двери комнаты Свиридова появилась картонка «Прошу не беспокоить».

А Свиридов в коконе виртуальной реальности уже наблюдал за работой установки – приборы были другие, но он сразу понял, что производилась настройка излучателя и просто прогон режимов.

«Как бы мне замедлить время» подумал Свиридов и все движения сотрудников на установке стали замедляться. «Стоп. Вот так достаточно» вновь подумал Свиридов.

Все движения стали плавными, но теперь он не слышал слов.

Видимо, начальник установки давал какие-то команды, потому что женщина за пультом записывала что-то в тетрадь, а на пульте переключали тумблеры, поворачивали верньеры.

«Жаль, что приборы другие и не понять, что же они меряют» подумал Свиридов.

Тут что-то вызвало озабоченность начальника и он повернулся и позвал наладчика из соседнего помещения. Свиридов знал весь состав бригады, и мог легко ориентироваться.

Наладчик открыл металлическую створку и полез внутрь, к излучателю. Он почти целиком скрылся внутри. Там засверкали вспышки.

«Вспышки очень короткие» сориентировался Свиридов. «С учетом замедления времени совсем короткие, но мощные».

И тут … Из соседней комнаты вышел наладчик и направился к открытой створке шкафа излучателя. Свиридов не сразу понял, что это – дубликат того наладчика, что копается в шкафу, но начальник установки, видимо, это понял. Он пытался что-то крикнуть, вытянул руку. Но наладчик – тот, второй, видимо его не понял, или понял наоборот, что мол скорее, – и протянул руку, чтобы отодвинуть того, что почти полностью скрылся внутри шкафа.

И между протянутой рукой и телом того, скрытого наладчика, начало возникать свечение – чем меньше оставалось до соприкосновения, тем светлее становилось свечение.

Первым отреагировал на это начальник установки – он повернулся к женщине с тетрадкой, обхватил ее и повалил на пол, прикрывая своим телом.

Закрывая глаза Свиридов мысленно приказал «Вспышку пропустить!». На мгновение он потерял всякую ориентировку, и ощутил только, что кругом потемнело. Он открыл глаза.

Глубокая воронка освещалась только горящими ветвями стоящих вокруг деревьев, а в воронке ничего не было – ни следов установки, ни останков людей, ничего. И судя по цвету почвы вокруг стенки воронки были холодными.

Свиридов опустился на дно воронки – ему даже не пришлось ничего приказывать, высунул руку через границу виртуальности, коснулся почвы. Она действительно была чуть-чуть теплой.

Свиридов быстро совком наполнил принесенные емкости, отбирая пробы с разных мест дна воронки и ее стенок, и старался уловить хоть какие-нибудь признаки излучения.

Но все кругом было тихо, если не считать потрескивания горящих веток деревьев.

И вдруг он что-то почувствовал, какое-то внешнее воздействие. Это воздействие было настолько необъяснимы и мощным, что он счел за благо сразу перенестись к себе в комнату.

Выставляя банки с пробами на стол Свиридов протянул руку, взял диктофон и включил его.

ПРОБЫ

Утром пробы уже анализировали в лаборатории, пленку с диктофона слушал Шабалдин, а Свиридов на своем рабочем столе раскладывал фотографии всех членов бригады, работавшей на той установке. Большинство фотографий было из личных дел – невыразительные и маленькие. А он несколько часов назад видел некоторых из них живыми …

Весь день в кабинете Свиридова провели Иванищева и Умаров. Сперва Иванищева отчитывалась о проделанной работе и о тех направлениях, которые по ее мнению вырисовываются в дальнейшем, а затем вместе с Умаровым и Свиридовым обсуждали это.

Во второй половине дня пришел начальник аналитической службы и положил на стол Свиридову результаты анализов. Руки у начальника вздрагивали, он пытался что-то сказать, но Свиридов остановил его.

– Я все понял. А почему вы так взволнованы?

– Материал проб позволяет оценить время, прошедшее между взрывом и анализом пробы. Это время …

Начальник стал беззвучно открывать рот и помогать себе руками.