Концерт Патриции Каас. 5. Жизнь продолжается. Недалеко от Москвы, продолжение

– Слушаю вас, Владимир Владимирович.

– Недавно против одного из руководителей крупного секретного предприятия было возбуждено уголовное дело, затем его поместили с психиатрическую лечебницу. Его таскали на Петровку и сажали в Лефортово. Устраивали обыски на фирме и изымали документацию. В результате был сорван контракт с иностранными партнерами на поставку оружия на миллионы долларов. Сейчас гендиректор на свободе, но попытки его устранения и срыва контактов с восточными странами не прекращаются. Наши службы работают для выявления истинных заказчиков и линий влияния, но … Но пока малорезультативно.

– Вы имеете в виду НПО «Базальт»?

– Да, вы поняли правильно. А просьба моя заключается в том, чтобы вы лично разобрались в этом деле. Так, как умеете только вы.

– Задача понятна, но для кого я буду готовить материалы? Для суда? Для ФСБ? Или для вас лично?

– Есть разница?

– Конечно. От адресата зависят особенности моей работы и документирование результатов.

– Будем считать, что это моя личная просьба. И минимум документации при максимуме результатов.

– И свобода действий. Так?

– Вы хотите сказать – расправа на месте?

– Возможно и это.

– Мы договорились. И полная секретность.

ЦЕПОЧКА в «БАЗАЛЬТ»

Свиридову понадобилось несколько суток на то, чтобы установить цепочку, по которой строилось воздействие на гендиректора и фирму.

После этого он начал действовать.

На это ушло еще несколько дней, за которые в криминальных сводках появилось несколько загадочных смертей. В число таких нераскрытых – и нераскрываемых – происшествий попали случаи с двумя сотрудниками ФСБ, несколькими сотрудниками судов и судебными исполнителями, и даже с руководителями нескольких охранных агентств.

Некоторые такие происшествия происходили публично, при свидетелях.

Но свидетели могли лишь с содрогание рассказать, что у погибшего вдруг резко повернулась голова, раздался хруст позвонков, он упал и остался недвижим.

Никого посторонних в помещении в этот момент не было.

Установленные кое-где камеры слежения безапелляционно подтверждали рассказы очевидцев – в кадре посторонних не было и никто не приближался к погибшему.

А Владимир Владимирович с курьером – известным ему майором Воложаниным – получил пакет. В пакете была схема связи от местного резидента ЦРУ до гендиректора оборонной фирмы, а на двух страницах – перечень всех фигурантов с краткими их характеристиками и описаниями их функций.

Но самым интересным и загадочным было то, что в сейфе опального гендиректора вдруг объявились изъятые у него документы, а в генпрокуратуре, наоборот, исчезли все материалы по этому делу.

И даже копий этих материалов или каких-либо следов найти не удалось, как их не искали.

То, что пострадали несколько ответственных сотрудников Рособоронпрома, стало известно значительно позднее, одновременно с обнаружением еще нескольких неопознанных трупов.

Сотрудники Следственного отдела ФСБ, которые крайне заинтересовались этим делом, смогли установить следующее: погибшие были убиты без применения оружия – им просто свернули шею, и при этом не было обнаружено никаких следов.

Генпрокуратура поставила на уши своих самых опытных сотрудников, но следов вскрытия сейфов так же обнаружено не было, из-за чего многие пострадали в самой прокуратуре.

В разговоре с Владимиром Владимировичем Свиридов рассказал:

– Я посмотрел видеоматериалы по испытаниям продукции этой фирмы. Результаты впечатляющие – не зря многие страны хотят купить их продукцию. Я встретился с гендиректором после всего. Поговорили, нашли точки взаимного интереса. Договорились о взаимодействию.

– А Рособоронэкспорт? Роль этой организации?

– Там были подкуплены руководители на довольно высоком уровне. Их там уже нет. Государству нанесен ущерб в два миллиарда долларов плюс существенная потеря авторитета в международных делах, конкретно – в торговле оружием. Основная заинтересованная сторона – Соединенные штаты, и ЦРУ работает против нескольких наших фирм. Временно эти усилия мы нейтрализовали, но лишь временно.

– Что нужно, чтобы нейтрализовать их усилия более глобально?

– Постоянный мониторинг. И это потребует немалых усилий … и не столько моих.

– Я могу поручить это вам официально?

– Мне понадобиться группа сотрудников разведки с подотчетностью только перед вами.

– Набросайте проект приказа. Сотрудников группы подберите сами – я распоряжусь, чтобы вам не мешали. Хотя кто вам посмеет помешать – я бы посмотрел.

– Неужели сведения о моем могуществе распространились так далеко?

– По моим сведениям в некоторых силовых ведомствах, с которыми вы имели дело, четко знают – связываться с вами накладно. И лучше вам не мешать – это может стоить карьеры.

– Это хорошо или плохо? Простите …

– Напрасно извиняетесь, Анатолий Иванович. Мне иметь дело с вами намного проще и приятнее, чем со многими моими помощниками. А хорошо это или плохо … Разве был хоть один случай, когда ваша настойчивость была продиктована личными интересами?

– Как это? Но разве интересы порученного мне дела – не мои личные интересы?

– Но вы меня поняли. Умение добиваться результата у вас в крови, и даже без вашей знаменитой книжечки.

– Возможно. Мне предъявлять свои особые полномочия приходится очень редко, в исключительных случаях.

– Вот видите. А группу набирайте и начинайте работать. Я договорюсь, чтобы вам выделили помещение в СВР.

– Думаю, мне понадобиться притащить в Москву двух человек из Сибири, с нашего филиала.

– Так в чем же дело?

– Это агенты ЦРУ. И в ЦРУ не знают, что они давно не их агенты. Есть некоторая опасность их раскрытия здесь. Но с другой стороны – это работа …

– Действуйте, Анатолий Иванович. Знайте, я всегда поддержу вас. И привет Антонине Ивановне, Грише и Ульяне.

СОСТАВ ГРУППЫ

С подбором сотрудников у Свиридова были серьезные затруднения, но ему помог Сторнас – с его помощью Свиридову удалось получить доступ к личным делам некоторых из предполагаемых его помощников.

После переговоров на весьма высоком уровне Свиридов собрал сотрудников своей будущей команды. Эта первая встреча происходила в выделенном Свиридову помещении – ему подобрали две большие изолированные комнаты, в которых пока еще не было даже мебели.