– А это откуда? Что это ты нарисовал?
– А я и не знаю. Просто я так думаю. Может быть, вы в прошлом были священником?
– Откуда узнал, Григорий? Об этом даже Иович не знает.
– А я и не знаю – я просто так чувствую. Хотите, маме скажу, чтобы она вам рясу сшила?
ТИЛЕН и ВАСЯ
С самого начала, заметив намечающуюся симпатию между молодым сварщиком Василием Волоконцевым и Тилен Тургумбаевой, Свиридов решил поговорить с Васей.
Когда Василий оказался на одной из установок Свиридов кивнул Михеичу и увел сварщика в дальний угол.
– У меня к тебе важный разговор, Вася.
– Слушаю вас, Анатолий Иванович.
– У тебя и Тилен Тургумбаевой возникала взаимная симпатия … Ты извини меня, но я должен тебя предупредить, что она долго болела и еще возможны рецидивы …
– Чего возможно?
– Рецидивы. То есть временное возращение болезни … С нервами у нее не все в порядке, она долго была без памяти.
– Ну, и что?
– Чтобы ты был осторожен и готов к неожиданностям, вот и все.
– Ну, ладно … Анатолий Иванович, а вот … Мы с ней ходим, гуляем … Она ведет себя как девушка молоденькая, а ведь она много старше меня. Правда?
– Правда. Но правда еще и в том, что она реально чувствует себя как молоденькая девушка и многие годы у нее из жизни вычеркнула болезнь.
– Так мне, что, не ходить с ней? Она мне нравится …
– И ты ей нравишься … Так помогай вам бог, только не спешите и уважайте друг друга.
Василий быстро забыл этот разговор – губы у Тилен были такие мягкие и жадные, что от них не хотелось отрываться.
И когда Вася провожал ее от дома Иововича до корпуса больницы они долго не могли расстаться.
– А ты куда сейчас?
– Пойду, переночую у Иововича – авось не прогонят.
А в другой раз это провожание закончилось тем, что Тилен, смущаясь и пряча лицо, пошла назад с Васей, и поднялась к нему наверх, в его комнату.
Они обнимались и целовались, но потом Тилен вдруг окаменела и перестала отвечать на ласки Васи.
Он удивился, обиделся, и вдруг вспомнил разговор со Свиридовым.
– Танечка, что с тобой? Маленькая, что с тобой? Я тебя обидел?
Тилен с трудом очнулась и удивленно огляделась.
– Вася … Что это? Где мы?
– У меня в комнате …
– У тебя … Вася, мне холодно … очень холодно, согрей меня …
Вася обнял ее, обхватил руками, стал гладить, согревать руками и поцелуями.
Тилен отвечала на его поцелуи, прижималась к Васе, не мешала ему раздевать ее.
И эта немолодая женщина под руками своего молодого избранника была неопытной молоденькой невинной девочкой …
Утром Вася убедился в этом, пряча испачканную кровью простыню.
Тилен так уютно спала, обняв подушку, что Вася долго смотрел на нее, а затем поцеловал.
– Вася …
Она обняла его, потянулась к нему, поцеловала.
– Васенька … Мне так хорошо с тобой … Милый мой … Я так тебя люблю …
– Я тебя … тоже люблю …
А Дарий Зигмундович утром улыбнулся спускающейся сверху Тилен:
– Танечка, какая вы сегодня красивая! Какая молодая и красивая! С добрым утром!
РОДЫ НИНЫ
Живот у Нины округлялся быстрыми темпами. Она сперва стеснялась, а потом перестала. И Коля Петров, и Вася так бережно заботились о ней, что это иногда доводило ее до слез.
Широкие платья Нины и ее осторожные движения придавали ей величавость.
Каждый день Нину навещала медсестра, и наконец под общим эскортом Нину переправили в медсанчасть. Эскорт сопровождали Боря, Дима и все остальные мальчики. И их присутствие успокаивало Нину, а главное ласковые слова Коли и теплая ладошка Васи.
Через большое стекло в уютной палате Нина видела посетителей – всех мам их спутников, Свиридова, Свиридову, Гришу, Лену Долгополову.
– Ты не будешь возражать, если я буду с тобой во время родов?
– Коленька, мне как-то неловко … Конечно, тебе все можно …
Когда Нину везли на каталке в родовую, рядом с ней шли Коля и Вася и держали ее за руки. А за стеной – она этого не видела – собрался весь коллектив: все мамы, все дети, все офицеры, которые были в это время на территории, Мальчик, Свиридовы и все «люди». И все тихо – а многие беззвучно – обсуждали предстоящее событие.
Николай все-таки выпроводил Васю из родовой.