Геммы. Орден Сияющих

– Тогда я был вынужден признать свою неправоту. По крайней мере, что навязывать вам свою позицию было неверно. Даже забавно, что вы одна тогда со мной заспорили. До сих пор считаю это своей победой как наставника.

Глаза Турмалина светились особенно тепло.

– Никому не позволяйте ломать ваш моральный компас. Он у вас определенно есть, моя дорогая. – И вдруг резко сменил тему: – А теперь расскажите же, как проходит ваша служба? Какие дела удалось раскрыть, какие приемы задействовать? Доводилось ли оказаться на распутье, когда аргументы равны по силе? Не томите, меня переполняет любопытство!

Он приглашающе повел рукой, и они устроились на той же скамейке под тонким грушевым деревцем, где он до этого читал.

– Только по порядку, – попросил Ксавелий. – Я ваши рабочие примеры буду детям как задачки давать, – и приготовился слушать.

Кашлянув, Норма начала рассказ. Когда в деле о священных ящерицах она дошла до выжженного круга на ящиках, Ксавелий тонко улыбнулся:

– И вы, должно быть, сразу догадались, что имеете дело с преступным синдикатом «Колесо»?

– Нет, – сконфузилась Норма, – о нем мы узнали гораздо позже.

Ксавелий покачал головой, а потом жестом позволил продолжить. Когда она договорила, он поднял палец:

– Жаба! Если бы вы обратили внимание на не спящую зимой жабу, то быстрее выяснили бы, что перед вами термал, а не целительница. Впредь призываю вас быть внимательнее к деталям.

Зато смысл розового зонтика в деле об ограблении хранилищ он не уловил.

– Возможно, то была попытка подставить некую особу? – предположил наставник, потирая подбородок.

Норма с особым удовольствием разъяснила ему принцип работы охранной системы в «Тезаурусе», которую и должен был обмануть зонт. Но особенно Ксавелия заинтересовало кольцо, что попытался украсть лично Макар, атаман кобольдов.

– Он полез в лаз сам, хотя это было опасно, – рассуждал наставник. – Какая же у него была серьезнейшая мотивация! Нет, друзья мои, Макара загнали не вы, а его заказчик, он вынудил его действовать, потому что это было кольцо наивысшей важности.

– Конечно, – покивала Норма, – это же кольцо императрицы, нас за него даже наградили…

Ксавелий хотел было что-то сказать, но лишь сверкнул турмалиновыми глазами и перевел тему:

– Что же со следующим расследованием?

Рассказ об ущелье Меча вверг его в глубокую задумчивость.

– Говорите, та капурна, Настасья Фетисовна, уже сталкивалась с подобным? Не побоюсь сказать банальность, но то, что случилось дважды, может случиться и в третий раз. Вам следует узнать об этом больше.

Норма сделала мысленную зарубку на будущее и перешла к истории об ундине и систематийном душегубе. Та привела наставника в неописуемый восторг.

– Невероятное везение расследовать подобное! А это решение провести эксгумацию… Решительно, дерзко, своевременно. Рад, что могу гордиться не только вами, Норма, но и нашими балбесами. Что-то они все же усвоили.

А вот история с контрабандой и министром заставила Ксавелия нахмуриться.

– Самое любопытное – почему граф Бернотас так мягко обошелся с Аяксом? Он ведь вполне мог отправить его на каторгу. Но это между нами, Норма. Не нам с вами обсуждать решения такого уважаемого человека.

Рассказывать о спасении Катерины Норма не стала – разглашать информацию им запретили, а уважаемых людей в этом расследовании было задействовано еще больше. Пора было возвращаться в лазарет.

– Спасибо, господин наставник, за бесценную… – только и успела вымолвить она.

– ТЫ ГДЕ, ПАРРРШИВКА?! СБЕЖАТЬ УДУМАЛА?!

Лазурит вскочила со скамьи, метнулась из стороны в сторону подстреленным зайцем. О нет, она упустила время!

– Ступайте, Норма. Вон туда, за ледник, что у крепостной стены, – указал Ксавелий, а затем подмигнул: – Я пущу его по ложному следу.

Благодарно кивнув, она, не оглядываясь, поспешила к ледникам. Там пахло промерзшей кровью от огромных туш, запасенных на зиму, рыбой и земляной гнильцой. Норма протиснулась между деревянной и каменной стенами и по колено увязла в сугробе. То, что башмаки ее теперь полны ледяной воды, заботило Норму в последнюю очередь.

Тени сгущались, но это не спасло бы ее от зорких глаз другого гемма.

Вот-вот небольшой колокол на верхушке часовни пробьет к ужину. Если она опоздает, добрая целительница точно уже не будет такой доброй. Хотя, даже если она запрет Норму в лазарете до полного выздоровления, Норма ей и словечка не скажет супротив. Даже наоборот.

Она продолжила путь вдоль крепостной стены по направлению к лазарету.

И вдруг тени зашевелились. Сами.

Норма замерла, охваченная тревогой. До ее ушей донесся жуткий звук, напоминающий рык. И скрежет длинных когтей по камню. Норма на несколько секунд забыла, как дышать. Затем раздалось басовитое «мр-ра?» – и снова скрежет, а следом ей на голову посыпалась каменная крошка. Взвизгнув, Норма шарахнулась в сторону и только тогда подняла расширившиеся от страха глаза к небу.

И резко выдохнула:

– Да не может этого…

Огромный степной кошкан, балансируя мощным хвостом и упираясь задними лапами, пытался осторожно спуститься с семисаженной стены во внутренний двор монастыря. Удавалось ему это, прямо скажем, не очень – выпущенные когти скользили по обледенелому камню, шерсть стояла дыбом, зрачки расширились и напоминали блюдца. Фундук – а это, без сомнения, был он – издал совсем жалкий, котячий взвизг, и сверзился со стены, беспомощно перебирая в полете лапами. Норма только ахнуть успела.

К счастью, как и все ему подобные, Фундук обладал способностью приземляться при падении на четыре лапы. В птичнике поблизости тут же заволновались злющие монастырские гуси, с рябины вспорхнула стая толстых синиц. Кошкан же невозмутимо принялся умывать морду от налипшего комьями снега.

– Фундучок! – шепотом воскликнула Норма и бросилась обнимать лохматого скакуна за шею и ее окрестности. – Родненький! Отощал, истосковался, в колтунах весь. Бедный ты котик, – запричитала Норма и тут же всхлипнула доверительно в заостренное ухо: – А хозяин-то твой… Плохо ему, Фундучок, не проснется никак… Я уж боюсь…

Тут Фундук прижал уши и сердито зашипел. Норму осенило.

– Так ты к Лесу пришел, да? К нему на помощь?

Фундук деликатно, но настойчиво вывернулся из ее суматошных объятий, нетерпеливо переступил передними лапами и заворчал. В этот момент зазвонил колокол.

Норма лихорадочно соображала. Сейчас все, кроме лежачих в лазарете, отправятся на ужин. Фундук – преданный зверь, его Лес, считай, из котенка вырастил, на руках маленького носил, пока обретался в Равни. Если не допустить кошкана к ездоку, он может и захиреть, сам заболеет. Ничего ведь дурного не случится, если она тихонечко, на цыпочках проводит зверя в лазарет, а потом так же тихо выпроводит за ворота монастыря? Никто и не заметит. А там уж Фундук найдет дорогу до сыскного, где его ждет лежанка в теплом стойле и полная миска ребрышек. Сюда же он добрался.

Но если их поймают… Норма передернула плечами. Ну нет! Она этого не допустит.

– Идем, – велела Норма, и кошкан понятливо поднялся. – Только потом ты вернешься к Петру Архипычу, понял?

Фундук фыркнул, тряхнул длинными усами и затрусил следом. И правда, вычесать бы его.

Словно тати в ночи, Норма и кошкан пробрались через безлюдный двор к ступеням лазарета. Лазурит прислушалась – не идет ли кто запоздавший по коридору? Но ничего не услышала, кроме отдаленного перестука мисок и ложек.

– Сюда, – поманила она Фундука.

Миновав пролет и два по-прежнему распахнутых окна, которые Норма расценила как вероятный путь отступления, они достигли комнатушки, где лежал Лес. Скрипнула тяжелая дверь, Лазурит пропустила зверя вперед, будто он имел больше прав здесь находиться, чем она. Тот тут же, басовито воркуя на своем, подобрался к узкой постели. Норма успела заметить, что бинты на груди брата сменили.

Фундук поставил грязные передние лапы на простыню и ткнул Леса носом. Норма всхлипнула: