Османы. Как они построили империю, равную Римской, а затем ее потеряли

Османские пути к терпимости, секуляризм, современность и геноцид

Рассмотрение истории османов как неотъемлемой части европейской истории позволяет нам иначе понять происхождение и значение таких концепций и практик, как религиозная терпимость, секуляризм, современность и даже геноцид. Мы признаем, что они начались с европейцев-мусульман. Общепринятое утверждение о том, что европейцам впервые пришлось понять, как жить с людьми разных религий, только в XVI в., исключительно благодаря Реформации и Контрреформации, начинает казаться неверным.

В этой связи только тогда впервые обсуждалась концепция терпимости, ставшая реальностью повседневной жизни[12 - Benjamin J. Kaplan, Divided by Faith: Religious Conflict and the Practice of Toleration in Early Modern Europe (Cambridge, MA: Belknap Press, 2007), 4.]. Нам говорят, что терпимость, современность и секуляризм впервые появились в Западной Европе после «религиозных войн», бушевавших примерно с 1550 по 1650 г. Первые конкретные шаги, предположительно, были предприняты с подписанием Вестфальского мира в 1648 г. серией договоров, устанавливавших принцип терпимости к религиозным меньшинствам. С 1650 по 1700 г. Европа вступила в эпоху, известную как Просвещение, и ее символом стало основополагающее эссе Джона Локка 1689 г. – «Письмо о веротерпимости».

Оно открыло путь к подходу «живи и давай жить другим», к принятию религиозных различий и принципам современной светской жизни. Поскольку все больше и больше интеллектуалов пропагандировали терпимость, некоторые просвещенные европейские правители начали внедрять ее в XVIII в.

Правда, исторические данные свидетельствуют о том, что практика веротерпимости уже была установлена в начале османского владычества в Юго-Восточной Европе в XIV в., и этот факт стал особенно заметен в Константинополе после завоевания османами этого византийского города в 1453 г. Османская религиозная толерантность была основана на исламском прецеденте, уже представленном Европе в мусульманской Испании VIII в., и на поведении кочевых, доисламских монгольских предков из евразийской степи – того перекрестка Европы и Азии, где родились османы. Хотя полной терпимости не существовало в средневековой христианской Европе, она бытовала в средневековой исламской Европе, в том числе в османских владениях. Османская толерантность – это европейская толерантность.

Почему же тогда османы традиционно не включены в историю религиозной терпимости в Европе? К тому времени, когда западные европейцы впервые столкнулись с вопросами о том, как жить вместе, османы уже нашли на них ответы. Они включали в себя информацию о том, какие права и привилегии будут у каждой религиозной группы, где они будут совершать богослужения, как станут платить за содержание своей религиозной общины (включая ее молитвенные дома и школы), как будет собираться и распределяться благотворительность, смогут ли люди из разных групп вступать в смешанные браки, где они получат возможность жить, как они могли бы взаимодействовать в социальном и экономическом плане, как праздники будут отмечаться публично, и как будет осуществляться управление каждой религиозной группой и ее отношение к правительству[13 - Kaplan, Divided by Faith, 10.].

По мнению одного английского писателя середины XVII в., османская терпимость ко многим религиям была предпочтительнее насильственного насаждения одной, как это имело место в христианской Европе[14 - Francis Osborne, Political Reflections upon the Government of the Turks, 1656, cited in Malcolm, Useful Enemies, 302.]. Религиозные войны и преследования тех, кто придерживался иных убеждений, фактически продолжались в районах Европы с католическим и протестантским населением в XVIII в.

В то время как европейцы-христиане претендуют на то, что они создали институты секуляризма в XVII в., османы на протяжении веков подчиняли религиозную власть имперской власти и сделали светское право эквивалентным по силе религиозному, превзойдя в этом отношении любое другое европейское или исламское государство. Они даже институционализировали практику, которая явно нарушала исламские обычаи в пользу светских правил. Почему об этом молчат, когда говорят о месте зарождения современного секуляризма?

Хотя Османская империя придерживалась терпимости, религиозное обращение было жизненно важным для ее успеха. Османская династия делала упор на религиозные перемены, начинающиеся наверху. В османо-турецком языке единственные термины, обозначающие «обращение», поразумевают обращение в ислам. Оно может идти только в одном направлении; нет другого термина, кроме «отступничество», для понятия превращения мусульманина в христианина или еврея. Никто не может сказать: «Мусульманин обратился в христианство». Соответственно, отступников казнили. Терпимость – не то же самое, что поддержка разнообразия, сосуществования, равенства, мультикультурализма или взаимного признания[15 - Marc Baer and Ussama Makdisi, ‘Tolerance and Conversion in the Ottoman Empire: A Conversation with Marc Baer and Ussama Makdisi’, Comparative Studies in Society & History 51, no. 4 (October 2009): 927–940.]. Терпеть означает «страдать, выносить или мириться с чем-то предосудительным»[16 - Kaplan, Divided by Faith, 8.]. Сторона, проявляющая толерантность, считает собственную религию истинной, а религиозные притязания той группы людей, с которой мирится, – ложными. Джон Локк, как известно, отказался включать католиков в свою концепцию. Принятие на самом деле является выражением властных отношений.

Его присутствие или отсутствие может быть использовано в качестве предупреждения или угрозы в отношении уязвимой группы. Терпимость – это состояние неравенства, при котором влиятельная сторона, например правитель, определяет, может ли существовать менее сильная группа и в какой степени ее членам может быть позволено выражать свое отличие.

Правитель или режим может дискриминировать группу, в то же время снисходительно относясь к тому, что ее члены отличаются от правящей элиты. Именно так функционировала османская терпимость с точки зрения классовых, гендерных и религиозных различий[17 - ‘Tolerance and Conversion in the Ottoman Empire’, 930.].

В Османской империи определенные группы – женщины, христиане и евреи, рабы – были юридически подчинены другим – мужчинам, мусульманам, свободным. Не все религии считались равноправными. Вне закона оказались шииты (мусульмане, утверждающие, что их лидер должен быть потомком пророка Мухаммеда и его семьи), диссидентские мусульманские группы и буддисты. Османское общество было разнообразным, и отдельные люди могли время от времени менять принадлежность к определенной группе или позиции власти, однако каждая группа занимала свое место в иерархии, основанной на классе, поле и религии.

На практике терпимость к разнообразию означала создание империи, построенной на сохранении различий. Османы не стремились превратить всех подданных в мусульман или даже в османов, членов правящей элиты. Скорее они способствовали созданию институтов, таких как патриаршество, духовные управления и юрисдикции лидеров армянской и греческой церквей, которые позволяли христианам и евреям заниматься личной жизнью, пользуясь культурными, религиозными и языковыми правами без особого вмешательства или ограничений.

В то же время религиозное обращение использовалось как средство интеграции в сильно стратифицированную социальную структуру Османской империи. Империя набирала элиту из лучших представителей покоренных народов, особенно молодежь и женщин, тем самым обеспечивая величие династии и подчинение завоеванного населения. Христианские и мусульманские члены королевской семьи, военные и религиозные лидеры, а также простолюдины – все были включены в имперский проект с самого начала.

Османская династия инициировала браки с европейскими королевскими домами, включая византийский и сербский – это еще одна причина включить эту мусульманскую императорскую семью в европейскую историю. Каким бы жестоким, несправедливым и насильственным ни было рабство, особенно в отношении женщин, оно позволяло отдельным людям войти в элитные слои общества, когда женщины присоединялись к гарему, а мальчики входили в султанскую администрацию и вооруженные силы. Христиане превращались в членов османской правящей элиты посредством сотрудничества, подчинения или обращения. Как и другие империи, османы наблюдали за крупномасштабными демографическими изменениями путем преобразования управляемого населения. Босния и Герцеговина, Болгария, Греция, Венгрия, Сербия и Турция подверглись массовому религиозному обращению во времена правления османов. Христиане и в меньшей степени евреи стали мусульманами, и ландшафт был в значительной степени исламизирован, наиболее важные церкви заменены мечетями, семинарии – медресе (религиозно-просветительские и учебные заведения), монастыри – суфийскими (мистическими) ложами.

Хотя такие государства, как Мамлюкский султанат Египта (1250–1517 гг.), опирались на обращенных солдат-рабов, Османская империя полагалась главным образом на новообращенных, составлявших ключевые элементы ее правящей семейной династии, администрации и вооруженных сил, обратив огромное количество людей за первые три столетия своего существования. Она определяла принадлежность к основным слоям элитарного класса путем религиозного обращения и постоянно меняла интерпретацию религии. Как заметил проницательный английский житель Османской империи XVII в. сэр Пол Райко, «ни один народ в мире никогда не был более открыт к приему представителей всех наций, чем они», и «англичане называют это натурализацией, французы – предоставлением избирательных прав, а турки [османы] – верообращением»[18 - Sir Paul Rycaut, The History of the Present State of the Ottoman Empire, 4th ed. (London: Printed for John Starkey and Henry Brome, 1675), 147–148.]. Это действительно была империя обращения, способствующая масштабным социальным изменениям, в то же время терпимо относившаяся к существованию религиозных групп, расходящихся с религией правителя, почти до самого трагического конца государства.

Терпимость и нетерпимость не были противоположностями[19 - Kaplan, Divided by Faith, 9.]. Толерантность, дискриминация и преследование всегда шли рука об руку.

В то время как социальные и правовые иерархии сохраняли мир на протяжении веков, дискриминация и разделение были частью повседневной жизни. Столетиями османы были открыты для принятия в качестве мусульманина любого типа людей, независимо от их языка или происхождения, будь то раб, простолюдин или член элиты. Но затем, в более поздние годы, они отказались от подобного разнообразия и попытались спасти империю, переделав ее сначала в мусульманское османское государство, а затем в турецкое. Следствием стало то, что терпимость – такая, какой она была, – оказалась заменена этническими чистками и геноцидом, что в итоге привело к гибели династии.

В конце XIX в. группа интеллектуалов в Османской империи объединила европейскую мысль эпохи Просвещения и ислам, что привело к убедительным экспериментам с конституционной формой правления и парламентской демократией. Однако эти усилия оказались напрасны, и последовало массовое кровопролитие, включая массовые убийства десятков тысяч армян в 1890-х и 1909 г., а также геноцид армян в 1915 г.

Почему произошедшее, наряду с ранней османской религиозной терпимостью, не считается частью европейской истории? Как и тот факт, что немецкие генералы и солдаты помогали османам в совершении массовых убийств во время Первой мировой войны. Что еще важее, признание османов европейцами позволяет нам признать геноцид армян первым геноцидом в Европе. Рассмотрение эпохи Османской империи как части европейской истории не означает, что вклад османов всегда был положительным. История османской династии и ее государства, рассказанная на этих страницах, не стремится ни прославить дом Османа, ни осудить его, но описать все, что делает его одновременно ни на что не похожим и удивительно знакомым широкому кругу читателей.

1

Начало

Гази Осман и Орхан

История Османской империи начинается в конце XIII в. с одной из групп тюркских народов. Тюрки и монголы доминировали на политическом ландшафте Западной Азии с XI в. Осман (правил ок. 1288 – ок. 1324 гг.), основатель династии, был одним из мусульманских тюркских всадников-кочевников, которые мигрировали в Анатолию, где преобладающей частью населения были христиане (азиатская часть современной Турции). Он прибыл на волне миграции тюркских скотоводов с их овцами и лошадьми на запад, в процессе экспансии великой Монгольской империи из Восточной и Центральной Азии. С пестрой командой конных воинов – кочевников, вооруженных луками, стрелами и мечами, мусульманских суфиев (мистиков), христианских братьев по оружию и союзных принцев – Осман сражался как с христианами, так и с турками на северо-западе Анатолии, основал небольшое государство и завещал его своему сыну Орхану, а тот значительно расширил границы.

Туркмены, или тюркские группы центральноазиатского происхождения, искали пастбищные угодья, неограниченные со стороны империй, султанатов и княжеств. Туркмены основали государства вождей на границе между православной христианской Византийской империей на западе и Тюркской и Монгольской империями на востоке. Мусульманско-тюркская империя Великих Сельджуков (1037–1118 гг.) разгромила византийцев при Малазгирте (Манцикерте) близ озера Ван в 1071 г., открыв восточную оконечность центрального плато Анатолии для беспрепятственной миграции турок.

Разгром византийской армии и их императора в засаде на горном перевале в Мириокефалоне в 1176 г. преемником империи Великих Сельджуков в Анатолии, Сельджукским султанатом Рума (1077–1307 гг.), открыл запад Анатолии.

Ослабленные Четвертым крестовым походом в 1204 г. византийцы мало что могли сделать, чтобы остановить их. Латинские христиане захватили Константинополь у соперников – греко-православных христиан – во время Четвертого крестового похода и удерживали его более пятидесяти лет, что привело к разделу Византийской империи. Монголы не обращали на них особого внимания, не проявляя никакого интереса к Западной Анатолии. Разгром монголами Сельджукского султаната в 1243 г. при Кёсе-Даге в северо-восточной Анатолии, который превратил сельджуков, а также Армянское королевство Киликия в вассалов, платящих дань, отправил большие волны туркменских пастухов и их животных на запад.

Религиозно терпимая и эклектичная Монгольская империя, крупнейшая сопредельная сухопутная империя в мировой истории, в то время контролировала большую часть Евразии – за исключением самой западной части суши – Европы. Его восточная половина была империей Великих ханов (китайская династия Юань, 1206–1368), а западная делилась на три царства, чьи лидеры перешли из шаманизма или буддизма в ислам. Кыпчакское ханство, или Золотая Орда (1224–1391 гг.), расположенное к северу от Каспийского и Черного морей, включало Киев и Москву; Чагатайское ханство (1227–1358 гг.) с центром в Мавереннахре включало Самарканд, а государство Хулагуидов (1255–1353 гг.) на юге, основанное в Персии, включало города Бухара, Багдад и Тебриз и контролировало территорию современных Афганистана, Ирана, Ирака, Туркменистана и большей части Анатолии.

Первое поколение Ильханов, которые разграбили Багдад и положили конец легендарному Аббасидскому халифату Харуна аль-Рашида в Ираке и Иране в 1258 г., изначально были приверженцами тибетского буддизма, любившими китайское искусство и нанимавшими христианских послов и министров еврейского происхождения[20 - David Morgan, Medieval Persia, 1040–1797 (Harlow, UK: Longman, 1988), 64–65.].

Однако в 1295 г., при бывшем буддисте Газан-хане, они приняли ислам. Разрушив буддийские храмы в своей столице Тебризе, Ильханы стали одними из величайших благотворителей исламского искусства, архитектуры и литературы[21 - Marshall G. S. Hodgson, The Venture of Islam, vol. 2, The Expansion of Islam in the Middle Periods (Chicago: University of Chicago Press, 1977), 415.]. Хотя они и продолжали строить башни из отрубленных голов в качестве грандиозного зрелища, чтобы опозорить врагов и вселить страх в выживших, правители также построили одни из самых монументальных и красивых мечетей в мире, облицованные блестящей синей плиткой[22 - ‘Part 2’, Islam: Empire of Faith, directed by Robert Gardner (Arlington, VA: PBS, 2001); Hodgson, The Venture of Islam, 2:405.].

Вассальное государство Ильханов, Сельджукский султанат Рума, базирующийся в Иконии (Конья) на юго-западе Анатолии, управлял частью Восточной Анатолии. Греческое королевство Трапезунд на Черном море находилось на севере, армянское королевство Киликия на Средиземном море – на юге, а различные арабские и курдские княжества были разбросаны по всей Анатолии.

Далеко на западе располагалась Византийская империя, базирующаяся в Константинополе и являющаяся резиденцией православной церкви, все еще управлявшей частью западной Анатолии.

В XIII веке большинство населения Анатолии было христианами, в основном армянами или греками. Значительное меньшинство составляли туркмены-мусульмане, принесшие ислам в Анатолию с востока. Однако не все тюркские мигранты являлись мусульманами. Некоторые туркмены были буддистами, манихеями (верили в космическую борьбу между тьмой и светом) или несторианами (однозначно отрицали, что человеческая и божественная природы Христа объединены в одном человеке). Некоторые все еще следовали среднеазиатскому обычаю выставлять трупы на открытый воздух до тех пор, пока они не станут чистыми и их можно будет похоронить[23 - The Travels of Ibn Battuta: A.D., 1325–1354, trans. and ed. C. Defremery, B. R. Sanguinetti, and H. A. R. Gibb, vol. 2 (Cambridge: Cambridge University Press, 1962), 446.]. Малое количество евреев жило в городских центрах. Большинство мусульман, и при этом демографическое меньшинство, были лишь новообращенными. Тюркские народы центральноазиатской степи изначально являлись шаманами, в их число входили экстатические религиозные деятели, общавшиеся с духами, входя в транс. По мере миграции на запад, они стали буддистами, иудеями, манихеями, несторианами, даосами и зороастрийцами. Речи и предполагаемое чудотворство мусульманских проповедников, известных как суфии, путешествующих по Великому Шелковому пути, вынудили других принять ислам.

Анатолия в то время представляла собой нестабильное «лоскутное одеяло», контролируемое монгольскими войсками, армянскими королевствами, византийскими греческими князьями и губернаторами, а также другими туркменскими, арабскими и курдскими княжествами, часто находящимися в состоянии войны.

На дальней юго-западной оконечности Азии и западной оконечности Великого Шелкового пути, на границе между христианской Византией на западе и исламским Сельджукским султанатом Рума на востоке, между XI и XVI вв. возникло и исчезло более дюжины тюркских мусульманских бейликов. Большинство из них сегодня забыто. Единственный бейлик, который мы помним, – тот, что просуществовал дольше всех, Османский. Драма и трагедия Османской династии начинаются с того момента, как поднимается занавес над воином-кочевником.

Осман, первый вождь

Согласно истории, которую османы спустя столетия рассказывали о своем происхождении, дедом Османа был Сулейман-шах. После того, как он был сметен вместе с конем могучей рекой Евфрат на севере Сирии, его сыновья, в том числе один по имени Эртугрул, отправились на северо-восток по руслу той же реки и поселились в северо-восточной Анатолии в районах Эрзинджана, Эрзурума и Сюрмели-Чукура (сегодня г. Игдыр, Турция). У Эртугрула было три сына. Одного из них звали Осман. Располагая сотнями кочевых палаток, Эртугрул и его последователи постоянно искали наиболее подходящую землю для своего клана и выносливых животных. Желая совершить набег на ту часть территорий, что находилась под суверенитетом вассала монгольского хана империи Хулагуидов, Сельджукского султаната Рума, Эртугрул попросил у султана Ала ад-Дина постоянные пастбища, где можно было бы обустроиться[24 - Asikpasazade, Tevarih-i Al-i Osman, Asikpasazade Tarihi (Istanbul: Matba’a-i Amire, 1332AH/1913–1914), 3–4.]. Мы не знаем, был ли это султан Ала ад-Дин I, или II, или III, было ли это в середине XIII или в конце XIII века.

Гораздо более вероятно, что Эртугрул и его сыновья на самом деле прибыли с волной мигрантов, двигавшихся вместе с монгольским нашествием на восток, или перед ней, и не были связаны с сельджуками[25 - Rudi Paul Lindner, Explorations in Ottoman Prehistory (Ann Arbor: University of Michigan Press, 2007), 15–34.].

Позже османы заявили, что Эртугрул и его сыновья были отправлены сельджуками на запад, через Анкару, чтобы поселиться в Сегюте на северо-западе Анатолии[26 - Asikpasazade, Tevarih-i Al-i Osman, 4.]. Сегют расположен в долине у подножия холмов в 50 километрах к северо-западу от древнего города Дорилеум (современный Эскишехир). Столетия спустя османские хронисты вспоминали, что Сегют располагался между двумя первыми завоеваниями Османа, которые они назвали христианскими замками Биледжик (в тридцати километрах к северу) и Караджа-Хисар (за пределами Эскишехира).

Последний фактически находился в руках соперничавшего с ними туркменского мусульманского княжества Гермиян[27 - Rudi Paul Lindner, Nomads and Ottomans in Medieval Anatolia (Bloomington: Indiana University Press, 1983), 4.].

Когда Эртугрул умер, и его могила была воздвигнута в Сегюте, Осман наследовал ему в пограничном городе, хотя мы не знаем, в каком качестве, с каким титулом или правя от чьего имени. Мы можем быть уверены, что сельджуки сражались с монголами. Поскольку большинство монгольских армий состояло из тюркских конных кочевников, это означало, что тюрки сражались с тюрками. Много позже, после того, как монголы больше не владели Анатолией, однако многочисленных тюркских соперников мусульман-суннитов было множество, османские хронисты искали способ отличить своих предков. Они придумали причудливую историю о кастрации врага, чтобы превратить османов в законных наследников сельджуков, тем самым дистанцировавшись от монголов и Газан-хана, которому Осман фактически был обязан своим сеньором[28 - Rudi Paul Lindner, ‘How Mongol Were the Early Ottomans?’, in The Mongol Empire and Its Legacy, ed. Reuven Amitai-Preiss and David Morgan (Leiden, The Netherlands: Brill, 2000), 282–289.]. Они рассказали, что поле битвы было известно как «Равнина яичек», потому что победоносные сельджуки отрезали яички у побежденных монгольских воинов, а из содранной с побежденных кожи, покрытой войлоком, они сделали навесы для шатров[29 - Asikpasazade, Tevarih-i Al-i Osman, 9. Для анализа этой истории см: Baki Tezcan, ‘The Memory of the Mongols in Early Ottoman Historiography’, in Writing History at the Ottoman Court: Editing the Past, Fashioning the Future, ed. H. Erdem ?ipa and Emine Fetvaci (Bloomington: Indiana University Press, 2013), 23–38.].

Кочевничество

Использование шатров напоминает о том, что османы произошли от кочевого народа. Османская империя впервые пустила корни в регионе Анатолии, больше всего напоминавшем степи Центральной Азии.

Великое центральное плато Анатолии, высота которого достигает тысячи метров, а в центре которого находится большое соленое озеро Туз, представляет собой полузасушливую степную равнину, характеризующуюся теплым, сухим летом и очень холодной зимой. Здесь выпадает мало осадков, очень мало лесов, воды и в значительной степени эта земля непригодна для возделывания. Окруженное горными хребтами и – с трех сторон – прибрежными районами с древними византийскими и армянскими городами, портами и аграрными территориями, центральное плато предлагало идеальные условия для кочевников. Как и подобает его тюрко-монгольскому происхождению, Осман описывается в хрониках как человек кочевого образа жизни[30 - Lindner, Nomads and Ottomans in Medieval Anatolia, 1–38.]. Он ежегодно кочевал со своими стадами лошадей, волов, коз и овец между летними и зимними пастбищами: первые на холмах, вторые в долинах.

Мужчины-кочевники, такие как Осман, полагались на сильных, независимых женщин, игравших руководящие роли или выполнявших большую часть работы, обеспечивая все необходимое. Арабы, путешествовавшие по степи Центральной Азии в Кыпчакское ханство, были удивлены уважением, проявляемым к женщинам тюркскими народами, их свободой и почти равным положением с мужчинами. Женщины не покрывали себя чадрой, как это делали арабки[31 - Арабский путешественник X в. из первых рук рассказал о том, что тюркские женщины-огузы были настолько беззаботны, что могли легко обнажиться в присутствии незнакомцев. Ibn Fadlan, Ibn Fadlan and the Land of Darkness: Arab Travellers in the Far North, trans. Paul Lunde and Caroline Stone (London: Penguin, 2012), 12.], и играли заметную роль в политике. Каждую пятницу после полуденной молитвы хан, объявивший ислам своей религией после прихода к власти в 1313 г., проводил публичную аудиенцию в палатке вместе с четырьмя хатун (царскими женами, одна из них была византийской принцессой), сидевшими по обе стороны от него. На виду у собравшейся публики и без использования какой-либо ширмы или вуали, когда старшая хатун входила в шатер, хан подходил к ней, чтобы встретить, приветствовал ее, брал за руку и садился только после того, как она занимала место на диване[32 - The Adventures of Ibn Battuta: A Muslim Traveler of the 14th Century, ed. Ross E. Dunn (Berkeley: University of California Press, 1986), 168.]. Хотя мы не так много узнаем из источников об обычных женщинах в княжестве Османа, например, участвовали ли они в набегах или нет, мы знаем, что они доили животных, чтобы делать сыр, масло и сливки, вплетали свои волосы в сложные, но прочные круглые войлочные палатки и ковры.

Наличие лошадей свидетельствует о том, что Осман и его сторонники сражались так, как это делали кочевники. В их походных лагерях были торговцы скобяными изделиями, изготавливавшие мечи, кинжалы и топоры, а также котлы для приготовления пищи, которая подвешивалась на цепях над огнем. Первое сражение Османа, зафиксированное в современных источниках в регионе, произошло в 1301 или 1302 г. против византийцев при Бапее на южном берегу Мраморного моря недалеко от Никеи (Изник), более чем в восьмидесяти километрах к северу от Сегюта.

Унаследовав монгольскую военную тактику с отрядом легковооруженных лучников верхом на лошадях, Осман и его люди вели партизанскую войну. Используя мобильность, скорость и способность преодолевать большие расстояния, они устраивали засады и внезапные нападения – в ходу были захват дорог, деревень и сельской местности, ночные набеги на византийские войска и отступление в леса и горы при преследованиях[33 - Colin Imber, The Ottoman Empire, 1300–1650: The Structure of Power (London: Palgrave Macmillan, 2002), 252–253.].

При Османе они не умели устраивать длительные осады и брать большие, хорошо охраняемые крепости и города. Соответственно, завоевали лишь небольшую территорию.

Девиантные дервиши: неуправляемые друзья Бога

С самого начала Османская династия полагалась на мусульман, дававших ей свое духовное благословение, одновременно используя ислам для воспитания лояльности к лидерам и династии, укрепления связей между ее последователями и сторонниками, а также для мотивации и мобилизации их против врагов. Тем не менее в каждую эпоху радикальные мусульмане и их идеи также служили потенциально дестабилизирующей, мятежной силой, которая угрожала свергнуть династию.