Осколки камня

Пользуясь тем, что сидим рядом, и плащ Олега Ивановича заслонял нас от зала, я спросила шепотом:

– Почему не все награждают?

– Не в каждой области ежегодно происходят крупные достижения. И потом, не забывай о секретности. Есть люди, о которых должны знать очень немногие. Вот Михаил, например, возглавляет дипломатический корпус, и он же работает с разведчиками и агентами.

– Шпионами.

– Это не одно и то же, – мягко возразил он.

Церемония длилась долго, и я устала. Украдкой посмотрела на наших, но их лица были благожелательны и сосредоточены. Привычка.

Голод тоже давал о себе знать: во время отдыха я едва притронулась к еде – как-то не до того было. Но всему приходит конец. Я с удовольствием заметила, что церемония заканчивается: на столе распорядителя не осталось ни одной коробочки с орденом. Его помощники – молодые люди в белой униформе – суетились, убирая бумаги.

Вот, воцарилась тишина, а потом из динамиков полилась торжественная и величавая музыка.

«Наверное, гимн», – подумала я, но никто и не думал вставать.

Зато из боковых дверей выпорхнули две стайки девочек. Из-за светло-розовых и фиолетовых платьиц, обшитых лентами, они походили на птичек. Покружившись, малышки замерли по краям широкого прохода между возвышением Пастырей и первыми рядами партера, а их место заняли пары юношей и девушек в костюмах того же цвета. В руках у них были необычные флаги – узкие и длинные полотнища. Невероятное искусство танцоров заключалось в том, что флаги все время развевались, как воздушные змеи. Танец завораживал: движения точно вторили музыке, будто танцоры и были музыкантами.

В какой-то момент, глядя на мелькание флагов и легких фигур, я почувствовала себя странно: закружилась голова, перед глазами поплыли видения – слишком мимолетные, чтобы можно было распознать. Я судорожно глотнула воздуха, а танцоры в этот миг замерли в красивых позах. Музыка смолкла.

Еще как в тумане, я вместе со всеми покинула зал и машинально ухватилась за руку Димы. Пока мы шли, а затем поднимались на светлом просторном лифте, я попыталась ухватить мелькнувшие видения, но они расплывались клочьями тумана.

– О чем ты задумалась? – заставил меня очнуться Дима.

– Так, пустяки. Куда мы теперь?

– Самое время подкрепиться. Не находишь? – вмешалась Карина.

– Уже давно об этом мечтаю! – вырвалось так эмоционально, что все рассмеялись.

Наконец-то настоящий обед, а не легкая закуска! Большой стол был изящно сервирован, и на этот раз к нам присоединился Отец. Слуги в белом разносили блюда и наливали в бокалы сильно разбавленное вино – если нас ждал третий акт «пьесы», расслабляться не стоило.

– Каковы впечатления? – спросил у меня Отец, когда был утолен первый голод.

– Праздник отличный. Ребята постарались на славу, – Инга кивнула в ответ со слащавой улыбкой. – Только немного устаешь. Хотя по вам не скажешь.

– Для нас этот праздник, в первую очередь, – работа, – заметил Алексей.

– Когда смотришь не со стороны, все выглядит немного иначе. Верно? – кольнула Наташа.

– Да. Начинаешь замечать некоторые мелочи, – многозначительно брякнула я, не сдержавшись.

– Например? – тихо спросил Максим.

Я улыбнулась и сменила тему:

– Особенно хорош был танец! Идеально совпадал с музыкой. Как будто она следовала за ним, а не наоборот. Это гимн?

– Да. И ты практически угадала, – кивнул Отец. – Раньше танец был ритуальным и исполнялся без музыкального сопровождения. После свержения императорской власти, Совет решил изменить гимн Мунунда. Мы посовещались, и решили использовать ритм древнего танца как первооснову для музыки. Разумеется, не всегда есть возможность исполнять танец во время гимна. Лишь на торжественных церемониях и праздниках.

– А музыку написал кто-то из вас?

– Нет, – откликнулась Лена. – Автор местный. Его звали Торус.

– Звали?

– Умер несколько лет назад, – поспешно ответил Отец. – Он был уже не молод.

– Кстати, я практически не нашла сведений о религии Мунунда. Ритуальный танец исполнялся в храмах?

– Как таковых храмов практически нет, – поморщилась Марина.

– Дуа – религия Мунунда – анимистична, – я даже вздрогнула: Оля сидела рядом со мной, но она человек неразговорчивый. – Люди не поклоняются Творцу, а обожествляют природу. По их представлениям, у каждого ручья, дерева, камня есть душа. Человек стоит наравне с ними, как часть единого целого, и должен жить в гармонии с окружающим миром.

– Это красивая теория, – вдруг вмешался Отец. – А на практике все оборачивается суеверием и идолопоклонством. Помимо множества мелких духов и божеств, у каждой деревни и семьи был культ предков, которых просили о помощи и защите.

– То есть сейчас Дуа уже не существует?

– Ее постигла общая участь религиозных культов во времена прогресса, – усмехнулся Павел.

– Мунунд – светское государство. Большинство населения, особенно молодежь, атеисты. Хотя, конечно, старики и жители отдаленных деревень, скорее в силу привычки, продолжают молиться у священных деревьев и рек и задабривают духов, – презрительно молвила Инга.

– Не забывай о Танн Нэ Га, – напомнил Миша.

Инга отмахнулась:

– Фанатики-сектанты – больше ничего! Их осталось так мало.

– Кто это?

– Огнепоклонники, – ответил Отец. – Называют себя Детьми Танн – Огня. Это народность. Вроде наших цыган. Так же кочуют. Разводят лошадей. Иногда гадают, иногда воруют. В давние времена приносили Танну кровавые жертвы, но нынешние только кремируют покойников. Для Детей Танн нет хуже – оставить труп гнить в земле: тогда душа не сможет переродиться и умрет вместе с телом.

На лице у Инги было написано такое отвращение, что я не сдержалась:

– А по-моему, это очень романтично. Огонь костров, вольная жизнь. Да и гармония Дуа представляется весьма разумной. Хотя бы со стороны экологии. Если человек понимает себя частью мира, он будет заботиться о нем, чтобы не причинить вред себе. И потом, это так таинственно и здорово: духи, живущие бок о бок с людьми.

Моя шутка явно разозлила Ингу. Она нахмурилась и хотела что-то ответить, но Дима прервал наш разговор:

– Мы заболтались, а уже пора.

– В самом деле! – воскликнул Отец. – Забыли о празднике. Отправляйтесь!

Все послушно встали из-за стола.

– Третья часть? – спросила я у Димы.

– Самая интересная.