Выпитое солнце

Музыка пульсировала в висках Октябрины. Кровь двигалась под бит музыки, сердце сжималось каждый раз, когда утихала музыка. Руки Октябрины задрожали. Похож, как же на него похож.

– Я пойду потанцую, хорошо? – сказала она Варе.

– Ты же не особо любишь танцевать.

– Мне нужно отдохнуть, окей? Ни слова, – прошептала Октябрина, но Варя услышала и улыбнулась.

– Я все равно твоего парня никогда не видела. Кому я расскажу.

– Даже Жене, хорошо? Никому.

Варя кивнула, а Октябрина все равно надеялась, что приятельница нигде не скрестила пальцы и не придумала способ отменить обещание «не отходя от кассы».

Чем ближе к нему подходила Октябрина, тем больше незнакомец становился похож на него. Святослав. Одноклассник, за которым она следила от школы до его дома. Его страницу «Вконтакте» Октябрина знала наизусть, следила, каких друзей он добавлял, некоторых даже видела в школе. Во время его физкультуры она была неподалеку. В столовой, когда Святослав, тряхнув золотистой шевелюрой, покупал пиццу и садился за стол, Октябрина была наискосок от него и пила сок из коробочки. Каждый раз, когда он смеялся над чем-то, а девушка была неподалеку, запоминала тему и шутку. Дома у Октябрины хранился целый блокнот, посвященный Святославу. До десятого класса Октябрина вздыхала о нем издалека, не разговаривала, даже не писала в сети. Но одноклассница прознала. Позвала на празднование первого сентября. Десятый класс, вечеринка, на которой он, всегда особенно умный, вежливый, остроумный и уважительный, показал себя с грешной стороны. Октябрина до сих пор не могла забыть ту ночь. Хотелось скрестить ноги, когда вспоминала это.

– Как тебя зовут? – Незнакомец прошептал ей.

Октябрина положила руки на плечи незнакомцу. Она не теряла времени – знала, что выйдет из клуба так, словно ничего не было. Они никогда не увидятся, он никогда не узнает ее на улице, никогда не попросит ее телефон. Когда обращаешься тенью, можно не бояться, что тебя заметят, – ночью тени не разглядеть.

– Ксюша, – сказала Октябрина и улыбнулась.

– Такое красивое имя. – Он улыбнулся тоже.

«Самое обычное, просто так не найдешь потом», – подумала Октябрина.

– А я Дэниел, – выдохнул мужчина Октябрине в ухо.

Октябрина смогла подавить смешок. Дэниел в жизни обязательно Даня.

– Ты одна? – Октябрина почувствовала чужие руки на талии. Складок на платье много, чтобы пьяный человек в них закопался. Но Даниил-Дэниел пьяным еще не был.

– Я ведь с тобой, какое тебе дело? – Октябрина улыбнулась и сделала шаг к нему.

Дэниел решил, наверное, что дела никакого ему нет. Руки его быстро устроились так, чтобы касаться как можно большей площади голой кожи Октябрины. Он что-то шептал ей на ухо, а Октябрина делала достаточно движений, чтобы Дэниел не захотел отстраняться, но и на большее не рассчитывал. Правильно ли делала, Октябрина не знала, но ни один из мужчин после клуба не звал ее с собой.

Она встречала таких, как Даня-Дэниел в «Тиндере». Октябрине они часто попадались – начиналось все с простого «Привет». Затем – «Как дела?» или «Ты такая красивая!». Иногда попадались даже сообразительные, которые на двух фотографиях в профиле Октябрины умудрялись найти что-то такое, к чему можно прицепиться. «У тебя есть животные? У меня есть собака». Или «Я вижу, ты в наушниках. Интересно, какую музыку может слушать такая красавица?». В такие моменты Октябрина даже обретала надежду, отвечала. Но ответ от многих обычно был один – фотография половых органов. Конечно, попадались и хорошие парни. С парой она даже ходила на свидания, но дальше посиделок с кофе дело не доходило. Только с Ромой все как-то случилось. И то – они встретились в жизни.

Лицо Дэниела было удивительно похоже на лицо Святослава. Такие же крупные черты, большой нос, тонкие губы, светлые волосы. Руки у него были такие же сильные, как и руки Святослава, но прикасались, не пытаясь показать никакой нежности. Не зря он придумал себе новое имя.

– Ты так хорошо двигаешься. Ты всегда такая? – пробубнил он ей в волосы. От него пахло дорогими духами. Явно надеялся привлечь.

Октябрина не ответила. Посмотрела в лицо мужчины, улыбнулась. В его глазах написано, как он не собирался ехать домой один.

Октябрина повернулась к нему спиной, провела по его груди лопатками, опустилась чуть ниже, чем обычно опускаются в танцах, но успела встать, когда Дэниел уже хотел развернуть ее к себе лицом.

– Сегодня, для тебя. – Октябрина улыбнулась и провела пальцами по его шее. – А ты долго танцевал один? Никто не подходил?

Дэниел попытался залезть ладонью Октябрине под платье, но она ловко повернулась, и рука Дэниела выскользнула, провела только по бедру. Он покраснел.

– Я, видимо, ждал только тебя, – ответил он и жадно прижал ее к себе. В глазах его было все: он уже представлял, как вез ее куда-то, может, даже не вез, а вел до ближайшего угла или даже туалета.

Октябрина не знала даже, смотрит ли Варя, но понимала, что ей все равно. Всем все равно. После тяжелого дня хотелось ощутить хотя бы чьи-то прикосновения, хотя бы прикидывавшиеся нежными.

На танцполе пар все больше. Как креветки в мультиках, они приседали. Темноте разрежена голубыми лучами. Руки Дэниела все ниже, но Октябрина не пыталась его остановить. Ему будет, что рассказать. Пусть хоть так о ней поговорят. Пусть хоть так запомнят.

Октябрина подумала о родителях, когда рука Дэниела провела по ее животу. Что бы они подумали, если бы узнали, что она делает?

Телефон зазвонил не вовремя. Дэниел как раз, наверное, хотел схватить ее за шею или надавать на плечо, чтобы она снова опустилась. Октябрина ставила на беззвучный все контакты кроме одного. Опьянение как рукой сняло.

– Мне нужно выйти, – проговорила она и отстранилась от Дэниела.

Мужчина опешил. Когда Октябрина отошла, все еще стоял в прежней позе и ждал, что она снова подойдет, прижмется к его разгоряченному телу. Но Октябрина уже бежала на улицу. Никто следом не пошел.

На остановке, у стоявшей на «аварийке» машины, ждал Роман. Руки скрещены перед грудью, лицо напряжено.

– Мы уезжаем, – прошипел Роман. Даже не прошипел, а выдохнул сквозь зубы. Глаза темные, радужки от зрачка не отделить. Синий цвет огней делал его похожим на Деда Мороза, замерзшего в Великом Устюге.

– Я только приехала. Я никуда не поеду, мне весело тут!

– Ты поедешь. – Он подошел к ней и взял за локоть. Взял несильно, но достаточно крепко, чтобы понять – не отпустит. – Нечего тебе тут делать.

– А ты откуда знаешь? – хохотнула Октябрина.

– Я просто знаю.

– Все вы все знаете, но никто не хочет спросить меня! Ты не заберешь меня просто так! – засмеялась Октябрина, но почувствовала, как ресницы стали влажными. Она плачет? Не хочет ведь. Ей ведь было весело.

Влага застилала голубые огни вывески. Роман что-то сказал, потянул за собой, и Октябрина пошла. Хватка его железная, противостоять бесполезно. Октябрина поглядела под ноги. В груди тяжело, словно пуля застряла в сердце и не дает ему нормально биться. Даже дышать можно через раз.

– Пристегивайся, – сказал Роман. А потом добавил. – Пожалуйста. Тебе дать воды?

Октябрина то ли покачала головой, то ли смогла выдохнуть отрицание, но Роман отстал. Она пристегнулась дрожавшими руками. На теле, казалось, все еще чувствовались прикосновения незнакомца из клуба. Теперь они казались липкими, жаркими и тошнотворными. Хотелось помыться, стереть их с себя, но душа в машине Романа не было. Пришлось взять из бардачка салфетки и вытереть хотя бы шею.

– Примешь душ, когда приедем. Тебе надо бы умыться.

Октябрина уже представила, как будет тереться отельной мочалкой до красных пятен на коже. Стереть вечер с тела – не проблема. Осталось стереть их из памяти, а вот с этим проблемы. У Октябрины дома не было ничего крепкого, а Роман почти не пил и ей не разрешал.

– Хорошо, – выдохнула она и сморгнула влагу.

Октябрина отвернулась к окну и закрыла глаза, чтобы слезы не катились по щекам. Каждый раз она приходила в клуб с надеждой, что хотя бы с кем-то там нормально поговорит. Может, в очереди в туалет появится девушка, с которой можно будет обсудить проблемы, выплакаться в жилетку или короткий топик. Может, среди танцующих на танцполе парней нашелся бы тот, кто мог бы увидеть в ней что-то кроме короткого платья и парика, кто-то, кто мог бы посмотреть в ее грустные и выцветшие глаза и спросить, все ли нормально. Но Октябрина в который раз ошибалась и понимала, что делала одну и ту же ошибку из раза в раз. Здесь у всех все «нормально», какой бы кошмар ни творился дома.

– Мы едем в новый отель? – спросила Октябрина тихо, когда открыла газа и увидела незнакомую дорогу. Роман сидел неподвижно, только руки крутили руль. Он даже не моргал.

– Мы не в отель едем. – Он выдохнул и потер глаза пальцами. Скульптура треснула.

– Мой дом в другой стороне.

– Я знаю. Мы едем ко мне.