Король под горой

– Подробно! Как известно, наша лига выполняет функцию международной академии, которой и является. На протяжении многих лет (речь идет о нескольких декадах) мы изучали ряд явлений, объединенных одной идеей. Вот что вы знаете о пророчестве Последней войны?

– Что оно свершилось, – ответил Илия, хотя желал бы высказаться критику о предначертании событий, раскрученных политически не без участия той же лиги.

– Верно. Только дело обстоит немного иначе. Были некоторые нестыковки, которые не позволяли закрыть этот проект даже по завершению всех партизанских боев и подведению послевоенных итогов. Десятилетия ушли на то, чтобы мы могли с уверенностью сказать, что человечество совершило огромную ошибку, назвав тут войну последней. В первом пророчестве речь шла о Великой войне. Напомню, текст восходит к первым предсказанием Малахитового двора, – он акцентировал слова, вздернув вверх указательный палец. – На сегодняшний день мы имеем несколько толкований и целое дополнение первых трех песен, и можем утверждать, что с большой процентной вероятностью текст в реконструированном виде является полноценным и окончательным. Мы опубликовали его в закрытых для научного сообщества журналах восемь лет назад, когда был подписан договор о ведении полигонной Войны-на-меже в установленных Эскалотом, Кнудом и Радожнам границах. И семь лет договор действовал. Но страшная правда в том, что Великая война началась несколько недель назад в Пальер-де-Клев. На это указывают все признаки…

Тяжелое дыхание Лесли заполняло гостиную. Илия не мог не отвлекаться и поглядывал в ее сторону. Он понадеялся, что мама не упадет в обморок. И спросил доктора:

– Можете назвать хотя бы несколько из них?

Зашедшийся тирадой доктор оглядел присутствующих. Очевидно, все ждали нюансов.

– Как пожелаете. Великая война начнется с возрождения спящих героев…

Парадоксальная метафора вспыхнула в голове Илии. Он представил, как мозаика складывается, а стена под ней трескается и рушится. Он горячо воскликнул:

– Так это вы спонсируете безумие кесаря Рольфа? Или все же он спонсирует ваши прожекты? Те, что наиболее сомнительны – о древних мечах, о затерянных могильниках, полных проклятого и благословенного золота, которые расхищает его армия?

– Илия! – лорд Гавел был спокоен, но всем видом осуждал его буйство.

– Все в порядке, министр, хм, – прорвался нервный смешок – было ясно, доктор не рассчитывал на протест. – Не буду скрывать, Великий кесарь интересуется некоторыми изысканиями. Но агнологи неподкупны, ручаюсь вам! У нас есть все основания считать, что кесарь Рольф ныне является национальным героем Кнутом. К примеру, вот цитата из пророчества «Двенадцать молний золотых увидят в небе, и принесут они войну. И быль, и небыль»… Ах, простите, не помню художественный вариант, позвольте, точный перевод. Всегда было плохо с поэзией, ха-ха! Как там: «Люди увидят в небе двенадцать золотых молний над холмами. Они пробьют как колокол. Настанет время пробудить первого из спящих королей и зачать Великую войну, неизбежную и ужасную». Там так говорится. А кесарь не знал сути текста, не видел ни одну из трактовок. И все же Кнут направил его: множество свидетелей увидели золотые молнии в Пальере.

В недоумении Илия повернулся к отцу. Тот не рассказывал ему ничего о небесных всполохах. Мать еще упомянула, что день выдался на редкость ясный и солнечный. От Тристана он не добивался подробностей – видел, как ему мучительно дается вспоминать роковой турнир.

– Двенадцать молний были изображены на имперских бомбардировщиках. Я лично видел единственный сбитый. На каждом самолете нарисованы две перекрещенные золотые молнии. Всего бомбардировщиков было шесть, – подробно объяснил министр.

– Именно! Вам не стоит удивляться, Илия, – продолжил доктор. – Вы будете сталкиваться с подобным явлениями и событиями на своем пути.

– Что лиге нужно от меня? – спросил Илия.

– А вот мы и подошли к сути моего визита, – хлопнул в ладоши доктор, очевидно крайне довольный своими картами на руках, которые Илия уже не мог отбивать. – Как я сказал, мы изучили все досконально и тщательно. Все текстовые и изобразительные источники, все биологические и астрономические факторы приводят нас к одной точке – к вам, Илия.

Доктор выдержал паузу, но никто из Гавелов не захотел задавать наводящих вопросов.

– Подобно тому, как Кнут пробудился в ныне правящем кесаре Рольфе, мы убеждены, что первый эскалотский правитель король Эльфред пробудится в Вас. Вы же знаете, что он погребен, а, если точнее, спит?..

– Да, под горой Раската за Гормовыми холмами, – устало закончил Илия.

– Я здесь затем, чтобы изъять у вас биологический материал. Поверьте, чистая формальность. Мы уже исследовали материал ваших родителей, и ошибки быть не должно. И еще я бы хотел немного поговорить с вами наедине. Как только результаты будут официально подтверждены, мы предоставим вам полную информацию…

Дышать приходилось через силу. Доктор давил темпераментом, неуместной восторженностью и смыслом сказанного.

– А зачем? – перебил Илия. – Что дальше, доктор Рокильд? Вот подтвердится ваша догадка – и что? Я стану древним королем? Как вообще это произойдет: я буду слышать его голос в своей голове или приму сценарий его судьбы? Что это вообще такое – возрождение? И зачем?

– Так много вопросов! – зазывно посмеялся доктор, но все семейство его настрой не разделило. – Что ж, они логичны! Механика действия возрождения нами досконально не изучена. Это явление все же относится нами к категории чудесного. Но! Но. Мы возлагаем на сегодняшние события большие надежды. Безусловно, война ужасна. Но мы, люди цивилизованные, научились даже стихийные бедствия оборачивать во благо. Поэтому мы не можем сказать, как это будет – Великий кесарь фигура весьма закрытая, мы не можем его так просто диагностировать и изучить и в плане его физического состояния сейчас, и в плане состояния психики. Но мы точно знаем, что он помнит и знает все, что помнил и знал кесарь Рольф, и при этом владеет всем опытом и знаниями Кнута. Предполагаем, вас ждет то же самое.

– Зачем? – потеряно спросил Илия.

– Чтобы делать то, что должно делать избранному королю – править. Прошу заметить, по неслучайному стечению обстоятельств Его Величество Норманн II не располагает ни наследниками, ни преемниками.

– А если я не захочу?

– Не понимаю…

– Вот так: возьму и не пожелаю участвовать в ваших инициативах.

– Илия, это большая честь, – шепотом подсказала Лесли.

– Именно! – поддакнул доктор. – Но практичность не порок, говорю вам, как ученый, ха-ха! Зачем? Чтобы покончить с ужасами войны и страданиями до того, как мы все истребим друг друга.

Было нечто нездоровое в том, как доктор Рокильд лучезарно улыбался, произнося страшные слова. Мурашки бегали по спине от елейных интонаций его голоса, слишком звучного для акустики гостиной с коврами, портьерами и мебельной обивкой, и подушками в тон гобеленовой ткани комплекта – на них были изображены цветы и руки с белыми манжетами. Редкий и мистический узор, который отчего-то так приглянулся Лесли. Было время, и Сара ворчала о пессимистичности сюжета гобеленов. А министр оказался недоволен насыщенностью и мельтешением мотива с ладонями и едва кустовыми бутонами и колючками. Но Лесли отвоевала их право лежать на местных диванах. Грядет время, когда всем будет плевать на узор подушек. Доктор же продолжал агитационную тираду:

– Видите ли, предсказание четко дает понять, что в Великой войне должна произойти битва этих древних королей, которая закончится победой одного из них.

Его патетика сочилась из уст отравой, что усыпляет бдительность даже непримиримых натур. Было очень грустно. Как слушать сказку, в которую ты хотел бы попасть. И как очутиться в сказке, которую ты не хочешь слушать.

– Хорошо, возьмите у меня столько крови, сколько нужно для ваших лаборантов. И я отвечу на ваши вопросы. Но это не окончательное решение. Я сообщу о нем позже. Просто знайте, я хочу сохранить конфиденциальность и право на ответ.

Когда доктор ушел Илия прошмыгнул к себе в комнату. Он не хотел сейчас утолять материнское любопытство подробностями их приватного разговора. Министр же проявил чуткость и придержал жену, рвущуюся растрясти Илию. Тристан тактично потерялся где-то в доме. Хотя он был единственным, с кем Илия хотел бы поделиться всем, что узнал. Просто потому, что он точно не станет его донимать расспросами, давать непрошеные советы и бурно реагировать. Идеальный слушатель старых легенд. Но сказительство – дело небыстрое, а времени у них теперь было все меньше для игр и праздных бесед. Они оба начали готовиться к военной кафедре. Министр часто уезжал из столицы. В одну из его отлучек Лесли впорхнула к мальчикам, что нависли, как угрюмые грачи, над книгами по философии войны, и как бы невзначай защебетала о чудесной погоде для пикника. Взгляд Илии проследил за плывущим по комнате светлым облаком. «Она в белом, – проговорили его губы так, чтобы их шевеление видел только Тристан». Тот пожал плечами, мол, не понимает, что в ее наряде такого. А леди Гавел взбивала подушки, нюхала цветы в горшках, поправляла шторы и болтала, болтала, болтала.

– … настоящее лето, что можно носить шелковые рубашки. О, я придумала! Мы сейчас же поедем на чай к герцогине Лоретт. Ты же бывал у нее, Илия, знаешь, какой при поместье герцога дивный пруд. Покажешь его Тристану. Я получила от нее приглашение в начале недели, но так неловко было оставлять твоего отца одного. Он редко бывает дома… О! Я еще придумала, нам стоит приготовить букет для герцогини!

Тристан округлял глаза и поджимал губы, выразительно тыча взглядом в Илию. Тот только и знал, что посмеиваться.

– … она как раз гостит у герцогини, так что стоит собрать два букета. Что смешного, молодой человек, я не понимаю!

– Ничего, мам, очень забавный отрывок, – Илия приподнял раскрытую «Плен и мораль: как сохранить человеческое лицо», хотя ничего забавного в тексте не находилось.

– Ясно, – Лесли было плевать на причины и обложку книги. – И почему вы еще не собираетесь. Бегом, у нас мало времени. Дорога займет не меньше двух часов!

Она захлопала в ладоши, подгоняя ребят, и, довольная, покинула комнату, когда они зашевелились.

– Невероятно, – улыбался Тристан. – Она ведет себя, будто наша ровесница. Можно было просто сказать: так и так, Илия, мы едем знакомиться с твоей невестой. Все мамы такие?

– Да, Тристан, все мамы – сводницы. Благодари свой обет безбрачия. Чего доброго, она и тебя бы женила, дай ей волю.

Герцогиня Лоретт блистала: улыбкой, рыжими локонами в воздушной прическе, золотым прогулочным костюмом и белым фасадом дома. Тристан вручил ей букет желтых лилий. Судя по тому, что никто их друг другу не представил, они познакомились еще в Пальере. По случаю почти официального визита Тристан оделся в пальерскую форму и повязал на предплечье нарукавную повязку лавандового цвета. Илия заприметил ее еще в первый день, но тогда было совсем не до праздных вопросов. Он еще раз напомнил себе, что стоит однажды о ней справиться, когда герцогиня Лоретт задержала взгляд на этом неуставном знаке отличия. И по ее лицу он прочел, что и повязку она узнала тоже. Илия же стоял с охапкой белых роз, разбавленных зелеными почками вербы, и не находил его адресата. Герцогиня заметила растерянность ребят и принялась судорожно рассказывать Лесли: «У нас сегодня сумасбродный день. Я, конечно, ждала Вас! Но день – сплошной хаос и неурядицы! Пока готовят ужин, может, мальчики прогуляются по саду?». Лесли подхватила ее воркование и локоть, и они мгновенно испарились, оставив мальчиков вдвоем на пороге недоумевать.

– Думаю, их намеками можно обстрелять вражескую армию, настолько они неумолимые, – сказал Тристан.

– Я не соглашался лазить по саду с розами подмышкой в поисках незнакомой девчонки, – процедил Илия. – Сад огромный! Что за бред вообще?

– Может, они думают, что это романтично, – предположил Тристан. – Как считаешь, где она может тебя ждать?

Живот Илии недовольно заурчал в ответ. Знакомство за ужином пришлось бы ему по вкусу больше, чем перспектива отсрочить прием пищи еще на час или даже дольше. Сам Илия развернулся и пошел к живой изгороди. Тристан не отставал.

– Не уверен, но думаю, я буду лишним на этом трепетном мероприятии, – заметил Тристан, выставив указательный палец. – Скажи, куда пойдешь ты, и я погуляю в другой стороне.

– Ты меня бросаешь, дезертир! – воскликнул Илия.