Золотые бархатцы

– Понимаешь, – отвечает Света извиняющимся тоном, – Лидия Михайловна сама попросила меня в твой первый рабочий день об этом не упоминать. Говорит: "Хочу, чтобы ко мне относились, как ко всем остальным, а не как к старой королеве". Тем более ты так смущалась и терялась, что мы не решились сразу тебя этим огорошить. Со временем бы сама узнала.

– Вот и узнала, – обиженно повторяю я.

– Ну, просто потом всю неделю как-то повода не было, и речь об этом не заходила. Не злись, пожалуйста, – канючит напарница .

– Ладно. Хорошо, что не через полгода об этом узнаю, – я примирительно улыбаюсь.

Тем временем, буквально спиной чувствую, что за мной кто-то наблюдает. Оборачиваюсь и ловлю на себе испытующий, внимательный взгляд директора. Он делает вид, что слушает Лидию Михайловну, приложив указательный палец к подбородку, и не сводит с меня глаз. Я инстинктивно быстро отворачиваюсь.

Наверное, думает: "Кому я доверил мать своей жены?"

Когда я снова пытаюсь искоса посмотреть на скамейку, к удивлению нахожу там только Лидию Михайловну в компании Егорыча.

Уже испарился! Оказывается, директор умеет исчезать так же внезапно, как и появляться.

– А почему он тогда её сюда определил? – спрашиваю я Свету, которая уже закончила убираться и стоит около меня.

– Мне кажется, потому что здесь прекрасные условия. Живи – не хочу! А еще она сама мне говорила, что он ей частную сиделку хотел нанять, когда она одна в квартире жила. Только Лидия Михайловна отказалась и сюда попросилась. Дочки нет, мужа тоже нет. Не хотела, говорит, больше жить в квартире с призраками прошлого. Да ей тут хорошо. Я бы в старости не отказалась сюда перебраться. Кормят, поят, развлекают. Что еще нужно?

– Может, нас еще здесь приютят на старости лет за былые заслуги, – ухмыляюсь я.

Вечером после ежедневного променада на свежем воздухе мы с Лидией Михайловной читаем Асадова. Вернее, читаю я, а моя слушательница, затихнув, полулежит в кровати и наслаждается поэзией любимого автора.

– Мне тоже нравятся эти стихи, – говорю я, закончив читать стихотворение "Мы хотели с тобою дружить".

– Да, поэзия – это нечто особенное. Она способна затронуть самые сокровенные уголки души, самое потаенное, – отвечает она мечтательно. – Я своим деткам в младших классах всегда задавала писать небольшие стишки. Пусть получалось не очень стройно по ритму и по рифме, зато какие образы необычные! Взрослый такого не придумает! Один мальчик, как сейчас помню, написал что-то там … «из снега… как из муки… испеклись снеговики». Эх, запамятовала уже, как именно.

– Да, а еще стихи – это отличное лекарство, – произношу я задумчиво, – лекарство для души. Когда плохо, когда не с кем поговорить. Они – настоящее спасение. Уйдешь с головой в творческий процесс и забудешь, о чем плакал…

– А ты тоже пишешь стихи? – она с интересом заглядывает мне в лицо.

– Да, – неуверенно отвечаю, понимая, что выдала себя, – так… балуюсь немножко.

– Прочитай мне что-нибудь из своего.

Из своего? Судорожно перебираю в мозгу названия и понимаю, что не могу вспомнить ни одного целиком.

– Я как-то плохо помню свои стихи наизусть, – мямлю я.

Лидия Михайловна смотрит на меня выжидающе: – Пожалуйста, Вита.

– Ну, разве что, вот это.

На ум почему-то приходит стих, который я написала Паше, когда мы были еще в браке. Набираю шумно воздух в легкие, на секунду замираю и медленно начинаю:

– Я почти не помню, как тебя любила,

Как тобой дышала, как тобой жила.

Как же допустила, что совсем забыла

Нужные такие нежные слова.

Я ищу, за что бы ухватиться крепко,

Чтобы погрузиться в прежние мечты,

Чтобы сделать кадры, чтобы сделать слепки

Нашей прошлой сказки будней золотых.

Мне бы окунуться в счастье от того лишь,

Что ты рядом ходишь, ходишь и молчишь,

А сейчас ты будто в топях тёмных тонешь,

И меня пугает фраз забытых тишь.

Я хочу обратно к первым поцелуям,

К вздохам на скамейке, к трепету в груди,

Но сидит в сознаньи, глухо протестуя,

Замершее в крике злое "уходи".

Ссоры, ругань – болью сердце выжигают.

И, рубцуясь, рана стёрла все следы.

Как же так случилось? Наши тени тают.

Волшебство из сказки превратилось в пыль.

Из обид оковы сбросить нету силы,

Я иду, на ощупь выбирая путь.

Помоги мне вспомнить, как тебя любила,

Без тебя мне память эту не вернуть.

Я замолкаю.

–Такое грустное стихотворение, – Лидия Михайловна хмурит брови-ниточки, – и очень хорошее. А я тоже на Гришу часто обижалась. Иногда думала: « Всё! Ухожу от него! Не люблю его больше!» А он всегда первый мириться приходил… с цветами. Даже когда я не права была. Вот так сорок пять годков и прожили вместе. Куда же без ссор? Они у всех бывают.

– Да, но у нас с мужем ссоры стали обычным образом жизни. Последние полгода мы даже не разговаривали нормально, только огрызались друг на друга. А ведь в начале нашей совместной жизни мы совсем не ругались. Конечно, у него бывали вспышки. Но это было так несущественно.