Подари мне жизнь

Подари мне жизнь
Мария Сергеевна Григоренко

Разве может майор спецназа, прошедший ад, потерявший на войне своих боевых товарищей, спокойно жить на гражданке? Начать новую жизнь в другом мире, где нет взрывов, выстрелов, смерти, но есть ложь и лицемерие. Или это просто иллюзия? Содержит нецензурную брань.

Мария Григоренко

Подари мне жизнь

ПРОЛОГ

2008г, Чечня, Южная Осетия.

До Владикавказа разведка добралась легко и на следующий день выдвинулась через перевал в Цхинвал. Командир подразделения, дал приказ найти лагерь боевиков, в котором они разместили лабораторию, и изготавливали в ней синтетический препарат о свойствах, которого пока не было известно нашим спецам. Разведка доложила, что отряд встретил группу террористов, передвигающуюся с неимоверной скоростью, при том, что они были с тяжелой экипировкой и без лошадей, а это значило, что препарат увеличивал физическую силу и выносливость человека.

«Обычных «срочников» на такую операцию отправлять было нельзя, их перестреляют, как куропаток. Контрактники работают топорно, ни следов, ни информации после них не найти. Нужно создать спецотряд подготовленных ребят для такой столь опасной операции» – думал Янпольский, изучая отчет и перебирая личные дела военнослужащих. Полковник отобрал семерых бойцов. Небольшой отряд получился, но зато проверенный и надежный. Возглавлять его будет майор отдельной бригады спецназа Андрей Алексеевич Волков. Матерый вояка, побывал во многих «горячих точках» и всегда ему удавалось выполнить задание на отлично с минимальными потерями. Так же в отряд попали: лейтенант Лопатин Геннадий Семенович, подрывник, экстра класса, капитан Крымов Николай Александрович, лейтенанты Конягин Сергей Викторович, лучшие снайпера во всей воинской части, майор Громов Антон Сергеевич, капитан Пекарев Никита Андреевич, капитан Коловратов Семен Семенович, лучшие стратеги в своих ротах. А самое главное служили, эти орлы, в одном полку, так что были знакомы и притёрты. «Лучшей спецгруппы и представить нельзя было. Все профессионалы, мастера своего дела» – подумал полковник, убирая дела в папку и направляясь на военный совет к генералу Тенегину.

На сборы группе дали три дня. В назначенный день, на вертушке нас переправили к границе с Осетией. Получив карту с координатами базы боевиков, мы выдвинулись к точке Х. Было решено идти через перевал, заручившись в местном ауле поддержкой старейшин, которые дали нам проводника. К месту назначения необходимо было добраться в кратчайшие сроки, пока боевикам не доложили о прибытии группы. От этого зависел успех всей операции.

База оказалась небольшим палаточным городком и располагалась на вершине перевала. Взяв периметр в кольцо, стали наблюдать. Через десять минут мне доложили, что в лагере находится около сорока боевиков. Сунуться туда в лобовую, равносильно охоте на медведя без оружия.

Когда подготовка к штурму была завершена, я ждал только сигнала к атаке. Им послужит взрыв заложенной под УАЗик взрывчатки. Лопатин сообщил по рации, что бомба заложена. Раздалась команда «В атаку!», а в следующее мгновений прогремел взрыв. Началась перестрелка. Боевики носились по лагерю, подставляясь под выстрелы, но уже спустя пару минут вычислили место положение снайперов и нам стало не сладко. Снайперы работали четко и слажено, укладывая боевиков один за другим. Но мы недооценили врага. Нас обложили со всех сторон. Отстреливаясь, группа пробиралась к перевалу, где боевики не смогли бы нас так просто достать из-за узких троп.

Группа рассредоточилась на позициях у самой вершины. Воцарилась тишина. Я не был уверен, что мы зачистили лагерь полностью. И шума погони тоже не было слышно. Подозрительно все это! Закралось ощущение, что нас ждали…

Внезапно на откосе, появилось несколько боевиков. Я оглянулся по сторонам и понял: «группу загнали в ловушку». Раздались очереди сразу с трех сторон. Мы были в крайне невыгодной позиции. Отступать некуда, только в ущелье сигать.

– Твою мать! – процедил я сквозь зубы, прячась за валуном. Боевики все прибывали. Нас накрыло градом пуль. Первыми полегли Конь и Лопата. Коловрат подорвался вместе с группой боевиков, чтобы тем не дать пройти в нашу сторону. Пекарю и Грому перерезали глотки на моих глазах. Засада была грамотно устроена. Шансы выйти отсюда живыми практически сводились к нулю. «Прощайте, братцы!» – мысленно попрощался с погибшими товарищами, готовясь присоединиться к ним.

Когда мы с Крымом уже готовились принять последний бой. С другой стороны лагеря послышались крики и выстрелы. Крым осторожно выглянул за край валуна, служившего нам укрытием. И его задело осколком, разорвавшейся рядом гранаты. Парень упал, захлебываясь собственной кровью. Осколок угодил в шею.

– Наши… – прохрипел он прежде, чем замолчать навсегда. Закрыв глаза парню, решил прорываться к своим. Взвод разведки, оказавшийся в тылу у боевиков по счастливой случайности, гнал боевиков в глубь перевала, где потом благополучно и забросали их гранатами.

Решив присоединиться к своим и помочь добить тварей, положивших мой отряд, хотел было подняться, да не смог. Ног даже не чувствовал. Лежал на пузе, как ужак, беспомощно хлопая руками по земле, чтобы уцепиться за валун и подтянуться. Ко мне сразу рванул медик и приказал лежать смирно. Осмотрев, сказал, что у меня в спине два пулевых, а я даже не почувствовал, когда получил их. Паренек засуетился, вызывая по рации вертолет. На мои заверения, что все нормально и ничего не болит, он только покачал головой и сообщил по рации, что раненому потребуется операция. Вдруг меня стало бить крупной дрожью, уронив, автомат упал лицом в грязь. Медик сделал мне укол, крича что-то про шок и тяжелое состояние. Меня же просто отключило…

ГЛАВА 1

– Давление 120, сердцебиение стабильное. Пуля задела позвоночник, нарушена целостность мышечной ткани. Ходить не будет, – констатировал хирург, скептически осматривая рентгеновский снимок.

– Зажим… Тампон, – произнес его коллега, подняв руки. – Сестра, пот.

Девушка вытерла соленую влагу со лба доктора, и тот снова продолжил работу.

Уже несколько часов врачи пытались извлечь пулю из тела раненного, но как сделать это так, чтобы вред поврежденному позвоночнику был минимальным, хирурги еще не решили…

Спустя час, пуля звякнула о железную чашу, доктора отложили инструменты:

– Сестра, зашивайте. Крепкий малый. Жаль, инвалидом

станет,– произнес один из хирургов, отмывая руки.

– Будем надеяться на лучшее, – проговорил второй, уже зная, что у мужчины на операционном столе нет ни одного шанса снова ходить.

– Сестра, после того как закончите, переведите больного в реанимацию и побудьте с ним, пока он не отойдет от наркоза. О состоянии докладывайте главному врачу каждые пятнадцать минут.

– Хорошо, – ответила молоденькая девушка, аккуратно стирая ватным тампоном кровь со спины прооперированного.

Спустя несколько минут санитары переложили мужчину на кровать в палате. Кроме раненого в комнате никого больше не было. Проверив послеоперационные швы, подключив аппарат искусственного

жизнеобеспечения, накрыла простыней. Мужчина сморщился, лежа на кровати. «Уже приходит в себя» – подумала, внимательно наблюдая за состоянием пациента. «Мужчина взрослый, явно старше. Красивый. Темные волосы, прямой нос, волевой подбородок, губы полные, потрескались правда, от сильного обезвоживания, но это пройдет, когда действие наркоза закончится и больной начнет пить и есть».

Сильно разболелась голова, чувствовала себя неважно. Видимо сказывалось перенапряжение. Глаза слипались. Больше всего на свете я хотела бы сейчас лечь и поспать, хоть пару часиков.

Медсестра, которая должна была меня сменить, задерживалась, а уйти и бросить больного одного в палате я не могла. Погруженная в свои мысли я не заметила, как задремала. Не знаю, сколько прошло времени, с тех пор, но проснулась от того, что кто–то тряс мою руку. Подскочив, сонно хлопала глазами, пытаясь понять, что происходит.

Больной пришел в себя. Лежа на животе, он протянул руку, чтобы привлечь мое внимание и легонько потянул за рукав халата. Подскочив, я поправила одежду и подошла к кровати больного.

–Как себя чувствуете? – посмотрела в голубые глаза, ожидая ответа.

Мужчина что – то беззвучно прошептал, я не смогла понять, что он хотел и уточнила:

– Что? – наклонилась ближе к больному.

– Воды, – услышала хриплый шепот.

– Нельзя еще, подождите немного, – ответила я, поправляя простыню.

Мужчина заерзал, пытаясь встать. Я положила руку ему на спину, велев не подниматься:

– Не двигайтесь. Вы после операции. Надо подождать. Врач придет, осмотрит, расскажет, что Вам делать…

Открыв глаза, я не мог понять, что происходит. Стены ходили ходуном, никак не мог сфокусировать зрение. Яркий свет от лампы слепил, вызывая резь в глазах. Пробовал пошевелить рукой или ногой, но ничего не вышло. Языка тоже не чувствовал, но жажду испытывал страшную. Первое, что пришло в голову так это вопрос «Где я?» Спустя несколько мгновений стены встали на место. Приподняв голову, осмотрелся: «Больница. Не уж – то нас отбили?» Голова была тяжелая, словно была налита свинцом. Мысли с трудом приходили на ум. Я лежал на животе, повернув голову в бок.

Последнее, что помнил это бой. Крым был рядом, а потом упал, раненный в шею. Нас окружили. Отряд погиб. Я получил ранение в спину. Дальше я видимо потерял сознание.

«Почему боевики нас ждали? Они были предупреждены о готовящейся спецоперации? Кто-то в штабе сливает информацию об операциях? Видимо, очень невыгодно было, чтобы препараты были обнаружены. «Крот» очень сильно греет на этом руки, раз слил информацию боевикам.

Попробовал снова пошевелится, ничего не получилось. Во рту все пересохло. Пить хотелось неимоверно. Все телодвижения отзывались адской болью, поэтому спустя мгновение я снова благополучно провалился в бессознательное забытье. Придя в себя, обнаружил, что свет за окном угас. Значит, наступил вечер или даже ночь. В палате горел ночник. «Сколько я провалялся, тут?»

Вновь попробовал пошевелиться и уже не почувствовал такой острой боли. Осмотревшись внимательнее, я понял, что в палате не один. Не далеко от меня, на соседней койке, дремала медсестра. Темные волосы обрамляли миловидное личико. Длинные ресницы подрагивали. Выглядела она уставшей. «Молодая… Студентка, наверное?» – подумал я заерзав. Подтянувшись кое-как на руках и ухватившись за рукав ее халата, попытался разбудить. На это ушли практически все мои силы. Тело не слушалось, ног не чувствовал. Медсестра не реагировала. Собрав последние силы, я потряс ее сильнее. Девушка тут же вскочила на ноги и сонными глазами уставилась на меня, словно не понимая, что происходит. Молния халата расстегнулась чуть больше, чем положено, демонстрируя край ажурного белья. Густо покраснев, она, застегнулась и подошла ко мне.

–Как вы себя чувствуете? – услышал я приятный женский голосок. Я едва мог подняться на руках, чтобы посмотреть ей в лицо, на остальное у меня уже не было сил.

– Воды, – просипел я пересохшим горлом.

–Что? – не расслышав ответа, подошла та ближе.

– Воды, – прошептал я, сухим шершавым голосом.

– Нельзя еще, подождите немного, – ответила она,