Листая снег с гравюрами Доре.
Оно придет, хоть будет снова – всуе
И, начерно весь белый свет рисуя,
С листком случайным сядет у окна
И забубнит, высокий лоб наморща…
Тогда и всеми брошенная роща
Поймёт, что наконец-то не одна.
Оно придет – сквозь души и сквозь двери,
Я правда в это верую – не верю,
Как в Баха и прогулки по Москве.
Оно как Воскресение настанет,
И от его прекрасных очертаний
Забрезжит вечность в смертной голове.
«Всё движется, все кружится, бежит…»
Всё движется, все кружится, бежит
Шатается под нашими ногами
Пестрит хвостами, крыльями, рогами
Свистит, поёт, безмолвствует, дрожит
Всё умирает, оживает вновь
Всё падает, меж звездами мерцает
Гремит костями, латами бряцает
Кровь бередит и проливает кровь
Всё повторяется, всё блещет новизной
Всё обещает, нарушает клятвы
То напролом идет, то на попятный
То вьюгой обернётся, то весной
То пепелит себя в сердечном жаре
То мерзнет посреди словесных льдин…
Жизнь для того, кто любит и любим
Беспечна,
Будто девочка на шаре
Нелепа,
Будто девочка на шаре
Прекрасна,
Будто девочка на шаре —
На шаре, на котором мы – летим…
«Оглушённая счастьем…»
Оглушённая счастьем
Словно пыльным мешком
Я плюю на ненастье
И гуляю пешком
Я свищу без запинки
Потакая плащу
И иду по Ордынке
И немного грущу
То скребу каблуками
Как корвет на мели
То их больно втыкаю
Прямо в сердце земли
И по лужам фигачу
И ору как в лесу
Будто птицу-удачу
Под рубашкой несу
Улететь, развеваться
Как вода на ветру!
Мне всегда будет двадцать
Никогда не умру
«Вместе мы были бы морем…»
Вместе мы были бы морем,
А так – просто соль и вода.
Глупое золото моем
В волнах, где дышит звезда
Вместе мы стали бы счастьем,
А так – пустота до небес.
Гром разбирает на части
Берег, и воздух, и лес.
Вместе мы были бы – былью,
А так – только ложь и блажь.
Скука кудрявой пылью
Лезет на абордаж
Пусть даже у Бога горем
Напившимся из горсти,
Но морем мы были бы – морем.
А будем никем. Прости.
Бах
Нетрезвый ветер шел, сбивая крыши
На жестяные вывески брюзжа
Часов соборных скаредные мыши
Полуночного ждали дележа