Соло в два голоса

И мчатся, мчатся поезда
Из Ниоткуда в Навсегда

«Свершилось – он ее поцеловал!..»

Свершилось – он ее поцеловал!
Неважно – где, неважно – кто, впервые
Как будто петли оборвав дверные
К ней Бог вошел и вечность даровал

Над ней уже безумствуют с утра
Ветра и распевают «а капелла»
А после полночь сделалась светла
И сердце к звездам выпрыгнуть хотело

Над нею счастье строит купола
И светлый рай рисует ангел мелом
Но вечность девочке с её земным уделом
Как туфелька хрустальная мала…

«Блестели виноградные глаза…»

Блестели виноградные глаза
И море колыхалось по-верблюжьи
Вытягивалась молнии лоза
До самых звёзд – приветливых и южных

А в трюмах кахетинское вино
Прислушивалось к капельному плясу
И палуба рубилась в домино
С дождем, одетым в выцветшую рясу

Без умолку трещали паруса
Пенька ворчала нудно и визгливо
Блестели виноградные глаза
И спали амфоры – на самом дне залива

Бежала ночь по черной кромке скал
На стайку нот охотилась гитара
И добрый демон – как любви – искал
Погибели, и звал ее: «Тамара»…

13

Тринадцать за столом. Коврига и вино
И мёд луны, сочащийся сквозь ставни
Последний раз им вместе суждено
Собраться за одним столом – на равных

Тринадцать за столом. Их пестует судьба
Один из них предаст, толпа распнёт другого
Ещё один сразит мечом раба
И трижды скажет, что не видел Бога

Ещё один, сомненьями томим
Дерзнет вложить персты в святые раны
И тоже станет свят, и потому – гоним
Ему споют ветра и покорятся страны

Он с посохом уйдет, как десять остальных
Бродить по миру в рубище скитальца
Будить в сердцах любовь и врачевать больных
Все также в раны вкладывая пальцы

А самый молодой из них – стилом
Воздвигнет храм, которого основа
Тот, Кто собрал тринадцать за столом
Но Словом был сперва – в начале было Слово
Ушедший в Рим – другой – на склоне лет
Взяв кисти непослушными руками
Напишет первый поясной портрет
Того, чей след и Свет – за облаками

Но ночь пока – всё сбудется потом
Их ждут кресты, костры, бичи и камни
А эта ночь нежна… Тринадцать за столом.
Вино и хлеб. И лунный мёд сквозь ставни.

Ромео и Джульетта

Верона спит. Ее ночник – луна
Чернее сна лишь шрамы на бумаге
Отяжелев от скуки и вина
Спят удальцы, во сне сжимая шпаги

Верона спит. Но храп похож на стон
Над городом смертельная истома
Свеча коптит. Увял её бутон
Грядет чума на оба ваших дома

Верона спит. И эти двое спят
Покуда автор пишет предисловье
А за строкой столетия летят
И словно вены набухают кровью

Верона спит. Беспечно спит, пока
Далекий бард не воплотил затею
И как кинжал нацелена река
В её почти фарфоровою шею