Вдоль линии Сатурна

Варя почувствовала раздражение. До чего же простые эти мужчины! И всё им кажется вполне естественным! Даже этот вроде приличный человек…

– А я не люблю быть запасным вариантом, – вдруг выпалила она.

– Каким вариантом? Ты о чём?

– О чём? Да о том, что спасибо, что приютил! А всё остальное оставь подруге!

– Какой подруге? При чём здесь подруга?

– Ну, кончено, ни при чём. Извини, но у меня другие представления об отношениях. Если живёшь с одной, не надо ухаживать за другой!

– Ни за кем я не ухаживал… – тоже начал заводиться Игорь. Он абсолютно не понимал, о чём речь. Неужели он снова нарвался на истеричку?

– Ну, тогда, замечательно. Наверно, мне просто показалось.

– Наверно, – сухо ответил он.

Оба замолчали. Наконец, Варя смогла выдавить из себя «пока» и связь прервалась, разговор явно зашел в тупик.

«Да ну их всех!» – думала она по дороге домой. На душе стало муторно. Эффект, полученный после медитации, исчез. Злость и раздражение на мужской род вновь наполнила её душу. Как было бы хорошо перестать реагировать на них, на их эгоизм, на убежденность, что мир крутится вокруг мужчины. И в то же время она вдруг ощутила тоску от того, что, скорее всего, Игорь ей больше не позвонит. Ну и пусть разбирается сам со своими подружками в розовых халатиках! Эти халатики с рюшками признак явно дурного вкуса. Она резко кинула в сумку телефон и решительно застегнула молнию.

23

Мама

Когда Варя зашла в квартиру, то ее поразило, до чего здесь темно и тихо. Варя испуганно огляделась и прислушалась. Тихо сняла обувь и короткое лёгкое пальто. Подошла к двери маминой комнаты. Там было тихо. Она приоткрыла дверь и заглянула. Светлана Станиславовна лежала на кровати. На минуту голова у Варвары закружилась. Стараясь не думать о том, что могло случиться, она подбежала к кровати и схватила мать за руки. Но руки были теплые, и Светлана Станиславовна открыла глаза и посмотрела на дочь.

– Варя… А я только уснула, всю ночь не спала.

Варвара зарыдала и уткнулась матери в грудь.

– Мамочка, прости меня…

Мама села на кровати, обхватила Варину голову и слала гладить.

– Это ты меня прости. Я не должна была всего этого говорить. Но мне слишком это живо напомнило… напомнило мою собственную мать. Ты всегда была на неё похожа. Такая же эмоциональная. Чувствительная. Я жутко за тебя испугалась!

– Я знаю, знаю… Я больше не уйду вот так. Ты ведь у меня одна, родная.

Мать и дочь сидели рядом и плакали. Через какое-то время обе стали успокаиваться. Пошли вместе на кухню, заварили чай с мятой и листьями смородины. Помешивая ложечкой чай, Варя спросила:

– Мама, а почему всё-таки бабушка так умерла?

Светлана Станиславовна замерла на мгновенье.

– Как тебе сказать? Так давно это было. Муж у неё, мой отчим, погиб незадолго до этого. Должно быть, любила его так, что дальше жить не захотела.

– Не смотря на то, что у неё была ты?

– Да, даже несмотря на это… Мне всегда это казалось очень обидным, но что поделать? Видимо, меня она любила меньше, чем его.

Светлана Станиславовна замолкла. В голосе её и правда слышалась обида маленькой недолюбленной девочки.

– А как это случилось? Прости, понимаю, что это не слишком приятно, но мне больше не у кого спросить.

– У неё была нелегкая судьба. Впрочем, у кого она была тогда легкой? Первый её муж, мой отец, ушел из семьи, как ты знаешь, к другой женщине. Она очень переживала. Но была гордой, когда отец делал попытки вернуться, не приняла. А, может, просто уже разлюбила… Потом, через несколько лет, встретила его, Алексея, моего отчима. Насколько я помню, это была любовь с первого взгляда. Он был лётчиком. Веселый, голубоглазый. Со мной обращался по дружески, как со взрослой. Мама выглядела счастливой, помолодевшей! Мне было лет 10. Я помню, как она встречала его из полётов. Какой праздник был у нас дома в эти дни. Несколько лет эйфории. А потом вдруг всё закончилось. Он разбился. На маму было страшно смотреть. Когда нам позвонили, она упала в обморок, потом лежала в больнице. Я была подростком и мало что понимала. После этого она продержалась совсем недолго. Когда её выписали, она стала совсем странной.

– Почему странной? – Варя слушала внимательно. Конечно, она примерно знала эту историю. Но теперь ей хотелось знать всё. Все подробности. Она не знала, почему именно сейчас. Какое-то предчувствие. Перед глазами стоял образ бабушки, которую она знала лишь по фотографиям – черноволосая хрупкая женщина с выразительными глазами. Такими же, как у Вари.

– Мы тогда жили под Тулой. Однажды она поехала в Москву на несколько дней и после этого началось. Куда-то постоянно уходила. Почти не разговаривала. Было ощущение, что она что-то ищет или ждёт… На мои вопросы не отвечала. Сочувствие ни от кого не принимала. У неё была близкая подруга, Лиза. Мне кажется, она разговаривала только с ней. Как-то её не было дома сутки. Где она была, я не знаю. Я обзвонила всех знакомых, больницы. Она пришла утром, взгляд безумный, вся в грязи. Еле живая. Как я плакала тогда! Она мне так ничего и не объяснила. Потом я наблюдала агонию: мама то пребывала в каком-то нервном возбуждении, то в полной апатии могла лежать часами на диване. Она не ходила на работу. У нее был непрекращающийся больничный. Если бы не её брат, мой дядька, мы бы умерли с голоду… Он и потом мне помогал, как мог. А через три месяца она просто ушла. Без записки, без объяснения. Просто один раз утром я нашла её в комнате… Это было ужасно.

Мама замолкла. Чай давно остыл. Варя просто плакала, глядя в темноту. На душе было пусто и темно. За окном сверкнула молния. Комната осветилась на мгновение. Минуту стояла полная тишина, которая потом вдруг обернулась таким громовым раскатом, что женщины вздрогнули.

Когда Светлана Станиславовна пошла к себе, Варя осталась сидеть на кухне. Перед глазами плыл образ бабушки, живой и веселой, полной любви и надежд, а потом черный, страшный, висящий на фоне оконного проема… Почему же она всё-таки сделала это? Неужели оказалась настолько слабой, что не пережила потери любимого человека? Узнать правду казалось очень важным. Варя чувствовала, что её несет куда-то течение жизни, и что-то впереди связано с тем, что осталось далеко в прошлом.

24

Ленка

Последние дни майских на даче были сплошным кошмаром. Претензии друг на друга выслушивал Фёдор и очень скоро ему это надоело. Он свалил на рыбалку на целый день, а свекровь и Ленка ходили кругами, избегая друг друга. Перепалки всё же случались, но носили скорее показной характер: ни сил, ни желания скандалить уже не было. Всё-таки праздники… Фёдор, как ни старался, не смог умиротворить обе стороны. Когда они уже уезжали с дачи, Валентина Егоровна не выдержала:

– Ты бы, Федя, следил за своей женой. Не удивлюсь, если ты узнаешь о ней в один прекрасный момент что-то новое.

– А жена, Валентина Егоровна, и должна удивлять мужа постоянно чем-то новым и необычным, – огрызнулась Ленка, изо всех сил растягивая улыбку и сдерживая себя, чтобы не пульнуть в свекровь связкой свеклы, милостиво пожертвованной ей с огорода.

– Ну-ну, смотри, удивляй, да не заудивляйся, – не нашлась, что ответить на это свекровь, выдумав новое слов.

– Так, Лен, садись уже. Хватит вам обмениваться любезностями. Мам, ну давай, пока, – чмокнул Фёдор мать в щеку.

– Позвони, когда приедете!

– Хорошо, – вздохнул Федя.

Ленка плюхнулась на заднее сиденье и уставилась прямо перед собой. Праздники кончились. Успокоения, как она ожидала, эти дни не принесли. Наоборот, Ленка постоянно то ставила телефон на вибратор, то убирала звук, то отключила его вовсе, ожидая одного-единственного звонка или смс. Ни того, ни другого не последовало. Ленка мучилась ужасно. С одной стороны, она прекрасно понимала, что самой звонить Андрею ни в коем случае нельзя. Но понимание – из области разума, а разум и чувства часто находятся в совершенно диаметрально противоположных плоскостях. Позвонить Варе? Посоветоваться? А чего советоваться-то? Понятное дело, что скажет подруга. Не звонить. Забыть. Выбросить из головы. Любой так скажет. И правильно сделает. Но правильные советы Ленке были не нужны. Ленка думала, думала и придумала, что она может позвонить Андрею сама под каким-нибудь пустячным предлогом. Но под каким? Разве что научить её играть в покер? Смешно. Ленка, правда, недавно потеряла чехол от телефона и не знала, где именно. А вдруг он остался в машине Андрея? Чехол был хороший, кожаный, со стразами. Это она последний раз шиканула и купила дорогой аксессуар на последние деньги Андрея. Вот чего бы она себе никогда не купила на свои деньги, так это подобную безделушку. Чехла и, правда, было жалко. Так что причина нашлась. А вот духу на звонок надо было еще нагнать. И время подходящее выбрать.

Ленка еле-еле дождалась, когда дома никого не было, хлебнула свекровиной настойки для храбрости. Поморщилась. Горькая. Какой-то запах странный. Может, она отравленная? Усмехнулась бредовой идее. Видимо, старческий маразм заразен. Набрала номер Андрея. Ответил не сразу. Вроде бы обрадовался, сразу предложил встретиться. Ленка рассказала о пропаже, выразила предположение, что могла оставить в машине Андрея, не находил? Не находил, но специально не смотрел, надо искать. Вот и договорились встретиться и поискать.

Ленка одевалась на свидание особенно тщательно. Ушла рано, чтобы не встретиться ни с сыном, ни с мужем. Погуляла еще по магазинам перед встречей, выбирая подсознательно себе еще подарки.

Андрей сразу предложил поехать куда-нибудь поужинать. Ленка согласилась. Чехла в машине не оказалось, но это уже было не важно. Поехали ужинать в рыбный ресторан, где они сидели в прошлый раз с Варей и другом Андрея, кажется, Игорем. Андрей снова быстро заказал еду, в том числе и для Ленки. Разница была в том, что теперь Ленка бы предпочла сама сделать заказ. Ей совсем не хотелось жирной рыбы, как в прошлый раз. Но Андрей, бегло пробежав меню, коротко ткнул в меню пальцем.

– Это и чайник чая, – сказал он безмолвному официанту за спиной.

Ленка удивилась, но виду не подала. Андрей молчал. Ленка тоже. Осмотрелась по сторонам. Ничего интересного. Самое интересное было перед ней.

Вскоре принесли заказ. Официант поставил на стол чайник, две чашки, гренки. Андрей разлил чай по чашкам.

– Ты ведь не дуешься на меня за клуб? – спросил Андрей.