Нота После

– А-а, их же под нос надо.

– Их над глазами надо, вот что… под нос…

– А я видел, у кого-то под носом…

– Мало ли что ты видел… и не такое померещится… чучелко…

Переставляю все, как надо. Интересно, когда нас раскусят, сразу или потом…

– А если совсем все не так пойдет? – спрашивал у шефа, с надеждой, с отчаянием.

Значит, переходим к пункту Цэ.

– Это… это что?

– Протокол не читали? Плохо, плохо… Пулю в лоб, если не так все пойдет…

– К-к-ому?

– Нам. Всем.

Холодеет спина.

Вот так. Пулю в лоб…

– Если не уверены, можете не ходить, – кивает шеф, мол, и без тебя тут отчаянные головы найдутся…

Собираемся во дворе, подтягиваемся, подстраиваемся, ловим какого-то придурка, который напялил штаны на ноги, придурок с пеной у рта уверяет, что так надо, да вы в книжках посмотрите, смотрим в книжках, а-а-а, точно, вот оно как надо-то, а то-то я смотрю, штанины длинные…

Идем через город, такой тихий, такой непривычный, когда никто не стреляет, никто никого не режет, не убивает, никто не сидит на площади среди руин, недоедает труп своего врага. И не верится, что так было, когда-то, чтобы никто не стрелял, чтобы вот так…

Шеф одергивает кого-то, кто опустился на колени, подбирает с земли какую-то падаль, чш, чш, потом, потом… Еще раз проверяем друг друга, отнимаем оружие, нечего туда с пушками, а если они на нас, тогда что… Да где это видано, чтобы люди…

Шеф идет в портал первым. Вот блин, я еще хотел отсидеться в задних рядах, пойти последним, или хоть предпоследним, а то, может, вообще до меня очередь не дойдет… Как же, щас, вытолкали в первые ряды, за шефом…

Мерзехонькое чувство, кажется, что я умираю. Так всегда бывает, когда идешь через портал, да сколько я ходил через порталы, раза два, не больше, но тут далековато получается, до Земли, где это вообще, Земля…

Шеф бы сказал – на своем обычном месте…

Смотрю на них.

А они смотрят на нас.

Перевожу дух, все-таки правильно, штаны на ноги, а вот галстуки… бли-ин, как-то держатся на них галстуки, как-то держатся…

Люди, живые, настоящие, не разучившиеся быть людьми. Смотрят на нас, на наши галстуки, зажатые в руках, фыркают, бормочут что-то про встречу без галстуков. Тоже срывают свои шейные платки неместные, вымученно улыбаются.

И, черт возьми, надо что-то говорить, чем-то доказать, что мы люди, люди, люди, знать бы еще, что…

– Умер крестьянин… – начинаю.

Все смотрят на меня оторопело, это еще что…

– Оставил сыновьям в наследство… старшему мельницу, среднему осла, младшему кота…

Люди растягивают губы. Кто-то подхватывает:

– Загрустил младший сын, как же мне жить, старший брат будет молоть муку, средний брат будет возить муку на торжище, а мне только и осталось, что пропадать с голоду… и говорит кот человеческим голосом…

Только теперь слышу, что такое этот человеческий голос, ровный, чистый, куда нам с нашими дурными акцентами… Говорим по ролям, они получше нашего эту сказку знают…

Шеф толкает меня под локоть. Не понимаю. Толкает снова. Ёкает сердце, неужели…

Похоже на то…

И не скажешь, не отмашешься, не отбрешешься, почему я, почему меня оставляют на земле, с ними, следить, слушать, понимать…

А ведь оставляют.

Тихонько киваю. Понял, поучусь у людей, что значит, быть человеком…

Банкет. Вилку в левой, нож в правой. С ужасом вижу у кого-то из хозяев вилку в правой, нож в левой, правда, этого кого-то тут же одергивают сородичи, ты еще котлету в правую руку возьми…

Шампанское.

Пьем за здоровье свое и не свое, пузырьки бьют в голову.

Договоры о чем-то там. Осторожно затягиваю.

– Прости-и-и земляа – аа… ведь мы ещё растё-ё-ём…

Хозяева смотрят на меня, будто ляпнул что-то неприличное, шеф тоже смотрит на меня, будто ляпнул что-то неприличное, а что такого, красиво же, берет за душу…

– Своих дете-е-е-й прости за всё, за всё-о-о-о…

Подхватывают. Все. Разом. У кого-то текут глаза, странно даже, текут глаза, никто не вызывает врача, будто так и надо…

– Поверь, Земля… люди найдут пути-и-и…

– Какую планету потеряли… какую планету… – шепчет кто-то из хозяев.

Прощаемся.

Я уже знаю, что я остаюсь.

Гости вежливо кланяются, уходят в портал. Гости… уже называю их гостями, уже чувствую себя своим среди своих… долго же мне придется учиться быть своим среди своих…

Учиться быть человеком…