Солнечный страж

– Принцессу спасли, а когда свадьба?

Эдвин Сандберг рассмеялся и даже не задумался перед тем, как ответить:

– Как можно скорее, я и так ждал слишком долго!

Огненная волшебница обернулась и сквозь смех продолжила:

– А невеста знает об этом?

– Уверен, что уже знает, вы ведь кричите, как зазывалы на базаре, – отозвался капитан стражей. – Никакой личной жизни с вами!

– Мы просто желаем веселиться, а не только гоняться по лесам за демонами, – сказал кто-то ещё у самой повозки.

Так мы незаметно добрались до затерянного в лесной глуши домика. День клонился к вечеру, и длинные стволы сосен отбрасывали на хрустящий под ногами снег вытянутые серые тени. Казалось, будто кто-то набросил на белоснежное покрывало узорчатую паутину из переплетённых теней. Мне снова нездоровилось, но при виде ладно сложенного из брёвен крепкого домика с покрытой толстым слоем мха и снега крышей, на душе потеплело – по крайней мере, на ближайшие часы изнуряющая тряска в повозке окончилась, и можно обогреться у очага и вздремнуть.

Солнечных стражей было семеро. Ничего не обсуждая и не сговариваясь, они распрягли лошадей, привязав их в крытом ветвями ельника загоне слева от домика, натаскали дров, набрали воды из лесного источника, принялись разбирать припасы. Нора, так звали единственную в отряде женщину, быстрыми и уверенными движениями огромного ножа крошила вяленое мясо и овощи для похлёбки. Я хотела помочь, но она только с хохотом указала мне место на лавке у стены:

– Отдыхай, эльфийская принцесса, с супом мы уж сами как-нибудь управимся!

В ответ на её слова к глазам тут же подступили слёзы обиды, но волшебница среагировала прежде, чем они перелились через край моих век:

– Эй, Сония! Не обижайся на меня: мой язык быстрее мыслей.

Я кивнула и пошла помогать Эдвину растапливать камин. Мы по очереди обдирали с высохшего лапника мелкие смоляные веточки и складывали их домиком, хотя наверняка любой из присутствующих в лесном доме магов (а магов было трое, не считая меня) мог бы разжечь огонь одним движением руки.

– Мой отец был стихийным магом, – чуть улыбнувшись, поведал мне Эдвин и призвал в ладонь маленький огненный шарик.

Так близко я видела это заклинание впервые. Фрагмент огненной стихии был словно заключён в полупрозрачную стеклянную капсулу, усеянную тёмными трещинками. Страж поднёс шарик к шалашу из еловых лапок и тихо выдохнул – пламя вырвалось из заключения, с жадным хрустом принялось пожирать ломкие прутики.

– А мама была целительницей, – продолжил он, вздыхая. – Они всегда спорили о том, кем же я стану, когда вырасту.

– Что с ними случилось? – глядя в огонь, спросила я.

– Война… – односложно ответил Эдвин. – Их убили тени, повалившие из первого разрыва.

– Они были Солнечными стражами? – спросила я, почему-то уже зная ответ.

– Да. Ну а твои? – Он посмотрел на меня через плечо.

– Моих забрали на войну из академии Вестена.

– Добровольцы? – кивнул капитан.

– Так говорили мне в церковном приюте… Я не принцесса, капитан Сандберг. Ты ошибся.

Он на миг прикусил губы и помотал головой:

– Нет, я абсолютно уверен, что нет. И каждый в этом доме подтвердит, если ты не веришь, что интуиция меня редко подводит. Мы поговорим чуть позже, когда все улягутся.

И он заботливо провёл рукой по моей спине – я почувствовала, что это лёгкое движение влило в меня порцию волшебной силы.

Я всё-таки помогла Норе устроить над огнём котелок и присматривала за ароматным варевом, помешивая его длинной ложкой. Стражи ходили вокруг да около, облизывались, шутили и смеялись. В ход пошло подогретое вино с горстью пряных трав, и вскоре одинокое пристанище пограничников огласилось складной песенкой о бравых стражах и подлых демонах, о девушке из маленького городка, убежавшей в лес слушать пение теней, и о прекрасном рыцаре, спасшем её от наваждения.

Мое сердце болело от разлуки, и я всё думала, думала о последних днях, проведённых в замке Хранителей. А ещё – о той ночи, которую мы с некромантом провели в святилище Ньир, вцепившись друг в друга не только телами, но душами. И между той ночью, между последними словами Лейса, между всем, что происходило со мной в дороге, определённо и чётко была протянута одна и та же нить. И только мысль о том, что это всё на самом деле значит, повергала меня в такой безотчётный страх, что я гнала её прочь день за днём, оттесняя на самое дно сознания.

За окном уже стояла непроглядная ночь, когда стражи угомонились, покончили с остатками ужина, вином и разговорами и расстелили сложенные в углу тюфяки, готовясь ко сну. Я видела, как Нора звонко хлопнула по руке одного из воинов, посмевшего коснуться её колена, и как он бормотал извинения и сваливал свои действия на горячее вино. Вскоре всё стихло, остались только Эдвин и я у теплящегося очага. Мы долго молчали и снова по очереди бросали в огонь крохотные кусочки коры и веточки, чтобы чем-то занять руки.

– Сония, – наконец сказал он, вдохнув побольше воздуха.

Он был очень близко, но всё же не касался меня – я только ощущала тепло, которое излучало его сильное тело сквозь тонкую форменную рубашку.

– Я не принц… – сказал он, и мне захотелось остановить его.

– Не надо, прошу тебя, – взмолилась я. – Не надо…

– Дай мне сказать, а уже потом дашь ответ, – проговорил он твёрдо. – Всё, что у меня есть, – это моя служба и жалованье капитана Солнечной стражи. А ещё есть домик моих родителей в Фоллинге, среди просторных полей и чистых озёр. Там живёт дедушка, отец моего отца, который воспитал меня. Это не много, знаю…

– Эдвин, ты не понимаешь, что делаешь сейчас. – Я протянула руку, чтобы остановить его, но он улыбнулся и мягко отвёл её в сторону.

– Я искал тебя не только этой бесконечной зимой. Я искал и прежде, но нашёл лишь прошлой осенью. На стене, ты помнишь? Ты была в моей мантии.

– Пожалуйста, не продолжай! – в последний раз взмолилась я, и он вновь не послушал моих слов.

– Дай уже мне закончить, – попросил он. – Быть может, я репетировал речь все эти полгода! Сония, я не ошибся и ничего не перепутал. И я видел, как твой дар, как твой белый огонь… отозвался тогда на наше знакомство.

– Я изменилась, – прошептала я еле слышно. – Моя душа изменилась.

– Знаю. – Он опустил ресницы и коснулся моих пальцев. – И не только душа. Но меня не так-то просто напугать. Солнечные стражи долго тренируются.

Я молчала. За стенами домика шумел ветер и скрипели голые ветви деревьев. Стражи спали: кто-то сопел, кто-то тихо похрапывал во сне.

– Ты выйдешь за меня? – сказал наконец Эдвин Сандберг, поймав мой взгляд.

– Я не могу, – ответила я шёпотом. – Потому что я уже решила, что отправлюсь в монастырь Сюр-Мао и стану белой целительницей.

– Ты не пройдёшь испытания стихиями, Сония. – Он взял меня за плечи, осторожно, бережно, и я не стала вырываться. – Тебе нельзя их проходить.

– Потому что я слишком порочна? – горько спросила я.

– Потому что ты беременна и это может повредить ребёнку, – сказал он, не отрывая от меня синих глаз.

– Ребёнку? – переспросила я рассеянно.

– Ох, бедная ты моя девочка. – Эдвин притянул меня к себе, и я коснулась щекой его груди, чувствуя, как сильно бьётся его сердце. – Скажи ещё, что ты не знаешь об этом.

Я не знала, что ответить ему. Можно ли было считать знанием те смутные догадки, которые посещали меня весь сумрачный март? Когда малейшую мысль об этом я тут же давила в себе и запрещала вспоминать о ней, как когда-то поступала с даром. Потом я начинала припоминать, что прежде в моменты особо сильных переживаний у меня уже случалось так, что месячные не приходили месяц или два подряд. И я успокаивалась и просто жила дальше, стараясь не прислушиваться к тому, что происходит внутри меня.

– Это… точно? – прошептала я, понимая, что теперь, когда он держит меня обеими руками, смогу пережить даже такую новость.