Весны моей позолота

и дай познать
всё сущее земное…

1992

Какого цвета бывает беда…

«Какого цвета бывает тоска?» —
спросила знакомая раз у меня.
Ответ ей дала, сколь могла я, простой:
И светлой бывает, и темной – порой.

Бывает – от слабости. И от любви.
И ей не противься. И с ней не мудри.
Коль плачется – плачь. В голос реви.
Все чёрные мысли до дна пробери.

Сквозь частое ситечко жизнь пропусти
и в том, что просеялось, – смыла не жди.
Лишь в этой оставшейся сверху руде
разгадку найдёшь и себе, и тоске.

А счастье? – Непрочно. И часто оно
нам испытанием в жизни дано.
«Какого цвета бывает беда?» —
спросила подруга вдругорядь меня.

И вновь ей дала мой ответ я простой:
и белой бывает, и чёрной порой.

Белая – жалость. Носим в себе.
Жалея других – сами в беде.
Черная – зависть. Горе без дна.
Дни без солнца. Ночи – без сна.

Черное горе – где берег? Где – друг?
Реальность размыта в сплетении мук.
Черное горе – выпей до дна.
Выпив и выжив – станешь – сильна.

1992

После грозы

Где ты ещё такое чудо встретишь:
протяжный шепот капель по листве,
озоновую свежесть на закате,
край солнца в туче где-то вдалеке?

И где ещё так сердце встрепенётся,
как не в родимой смалу стороне,
где каждый кустик эхом отзовётся,
хранимым свято в сердца глубине.

Где дышится так полно и привольно,
где времени спокоен вечный ход,
как не среди холмов, лежащих вольно,
вдоль берегов знакомых с детства вод.

Где ты ещё такое чудо встретишь,
где обретёшь молитвенный покой?
Где сам себя по меркам детства сверишь: