Мороженое в вафельных стаканчиках (сборник)

Мороженое в вафельных стаканчиках (сборник)
Мария Алексеевна Ботева

«Мороженое в вафельных стаканчиках» Марии Ботевой – это сборник, состоящий из трех пронзительных и удивительно честных повестей о жизни подростков.

Герои повести «Мороженое в вафельных стаканчиках» – необычная семья, чей дом открыт каждому, кому трудно жить в большом мире. Дети и взрослые могут в любой момент уехать – к морю, на край света, в неизвестные дали… А потом обязательно возвращаются – туда, где их любят и ждут. Одноклассники из «Школы на Спичке» вместе делают важное открытие: спасти других можно, лишь научившись понимать самих себя. А смешная и трогательная девочка, рассказчица повести «Место празднику» знает, какой хрупкой может быть человеческая душа, – и громко произносит: «Да здравствует сердце!»

Об этой книге очень сложно рассказывать – настолько ее герои и обстоятельства, в которых они оказываются, не похожи между собой. Ее нужно просто читать. Читать, останавливаясь, задумываясь, возвращаясь к предыдущим страницам, улыбаясь или с трудом сглатывая комок в горле. Чтобы потом почувствовать, что открыл для себя нечто важное.

Книга «Мороженое в вафельных стаканчиках» в 2013 году вошла в список лучших книг года от интернет-ресурса «Библиогид», в лонг-лист премии «Книгуру» и получила специальный приз премии им. В. Крапивина.

Мария Ботева

Мороженое в вафельных стаканчиках (сборник)

Любое использование текста и иллюстраций разрешено только с письменного согласия издательства. Интересы издательства «КомпасГид» представляет ООО «Юридическое агентство «Копирайт», www.juragent.ru.

© Ботева М. А., текст, 2013

© ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2013

Предисловие

Я завидую тем, кто сейчас начнет читать эту книгу в первый раз. Это особое чувство: знакомство с новым неизвестным человеком ? с автором, с придуманным им миром и персонажами, которые и живут в этом мире, и сами его создают. Да, есть такие люди, которые влияют на обстоятельства, а не только обстоятельства влияют на них. Иногда они становятся героями, порой, наоборот, неудачниками, но на самом деле итог не так важен, потому что это ? взгляд со стороны, оценка. Читая книгу медленно, страница за страницей, понимаешь: жить с такими людьми ? многие бы назвали их чудаками, и пусть! ? интересно и здорово. А еще ? тревожно, потому что, как говорит о своих героях Мария Ботева, «всегда такое ощущение, что они едут на скейте и в любой момент могут свалиться».

В этой книге сразу три повести, так что чтение вам предстоит с погружением. И хотя в каждой повести герои разные, они словно бы родные души друг другу. И немножечко нам. У нас с ними общее ? самое лучшее. Просто мы не всегда это лучшее проявляем: стесняемся, прячем в себе.

Мне нравятся люди в этой книжке, почти все. Девочка из повести «Место празднику» ? немножко несуразная и до отчаянья самоотверженная, и ее друг Некоторый Человек. Ребята из «Школы на Спичке», которые открывают для себя важную истину: нельзя спасти других, наладить чужую жизнь, не научившись понимать самих себя. Или вот герои повести «Мороженое в вафельных стаканчиках» ? их постоянно куда-то тянет: к морю, на край света, в неизвестные дали… но, как любых странников, еще сильнее их тянет домой. Удивительно: жизнь в большом окружающем мире ? странная и неуютная, а у них дома сбережены любовь, человеческая теплота, участие и ответственность.

Еще мне нравятся взрослые. Они надежные. Им можно доверять: они поймут. Майор внутренних войск Зуев, папа Люськи, забыв про собственные неприятности на важной военной службе, спешит на помощь дочери. Учителя из школы спасателей ? классная Зина Ивановна, физрук Борискузьмич ? строгие, но уважающие своих учеников. Им хватает мудрости и мужества позволить ребятам принимать самостоятельные решения. Их присутствие в детской жизни ? страховка, а не поводок. Они советуют и оценивают, но не поучают и не принуждают. Героиня повести «Место празднику», принимая, возможно, самое главное решение в своей жизни, не сомневается в маминой поддержке: «Если ей не понравится эта затея, я скажу: “Да здравствует сердце!” И она все поймет».

Дети и взрослые в мире, созданном Марией Ботевой, заодно. Взрослые не отгораживаются в собственной жизни, не отмахиваются от детей. И пусть у взрослых есть и свои проблемы, возможно, именно любовь к детям и ответственность за них помогают им не сдаваться.

Бережное уважительное отношение людей друг к другу ? вот что объединяет героев этих повестей. Столь же внимательно они относятся и к миру вокруг. Как бы ни стремились они к какой-то своей далекой цели, успевают прожить насыщенно и ярко каждое мгновение здесь и сейчас.

Именно это свойство героев Марии Ботевой ? не пренебрегать мелочами, нюансами, откликаться на недосказанное ? и рождает ощущение удивительной хрупкости их мира. Мир этот ? словно отражение в елочном шарике, тревожащее загадочной красотой. Он предстает странно измененным: то, что представлялось большим, вдруг делается маленьким, почти неважным, а незаметные, казавшиеся прежде незначительными детали, наоборот, приобретают величину и выходят на первый план. Но вот что важно: там, внутри, где реальность и вымысел сливаются, там отражены и мы, только в обратной перспективе. Мы узнаем: это наш реальный мир, но мы видим его как бы новыми глазами. И вдруг остро понимаем: как же он нам дорог.

От автора предисловия обычно ждут, что он чуть-чуть приподнимет занавес и расскажет читателю, что там ждет впереди, о чем книжка. Я этого делать не буду. Если книжка настоящая, стоящая, ее пересказывать очень трудно и бессмысленно: все равно каждый прочтет по-своему. И подсказок никаких не надо.

Мария Ботева умеет рассказывать о важном без лишнего пафоса, без морализаторства и сюсюкания. «Без соплей» ? так она говорит. Она доверяет нам: не дураки, сами разберетесь. И мы соглашаемся с автором, когда она вдруг обрывает повесть короткой фразой: «Все было ясно».

И правда: точка поставлена. Все, вроде, сказано.

А что ясно-то?

Надо подумать.

Вот такая эта книга.

Ольга Мяэотс

Мороженое в вафельных стаканчиках

Маме

Край света

Брат мой был на краю света. Я бы, может, не поверила, но у него есть документальное свидетельство. Фотография. На карточке они с невестой стоят на земле Англии. А за спиной у них – океан. Они стоят возле указателя, таблички вроде тех, на которых пишут названия городов и деревень по всей дороге. А на этой написано: LAND’S END, то есть «край света». Такие дела.

Дойти до края света всегда было мечтой моего Илюхи. Еще в школе, в своем и моем первом классе, он прошел весь наш город. С востока на запад и с севера на юг. Каждый день после школы брат надевал портфель на спину и шел по городу. Начал с северной больницы, есть у нас такая в городе. Не знаю, почему именно с нее. Может, потому что там тогда лежала мама, а потом она родила нашу сестру, и они лежали уже вместе. Наверное, однажды Илюха поехал навещать маму, забрался на самый край города и решил пройти его весь, с севера на юг. Наверное, так и было. Тут нельзя знать наверняка. Точно могу сказать, что он прошел весь город с севера на юг. Это заняло у него полторы четверти. В каникулы он не ходил. Точнее, ходил, но по другим каким-то делам. Например, они всем классом побывали на фабрике игрушек. У нас до сих пор лежит резиновая кукольная голова, которой еще не успели пришить волосы. Глаза уже поставили, а вот волос нет. Когда наша маленькая сестренка увидела эту голову, то горько заплакала – испугалась. Голову закинули далеко на чердак и больше не вспоминали. Я думаю, надо было Илюхе взять ее на край света с собой. И оставить. Кукольная голова хорошо смотрелась бы на краю света. Одиноко.

Если бы не фотография, я никогда бы не поверила, что край света есть на свете. Потому что, вообще-то говоря, всем известно, что Земля круглая. Я столько раз говорила своему брату, чтобы он даже и не пытался искать край света, но он не слушался, а только просил ничего не рассказывать родителям. Конечно, чего я буду рассказывать? В конце концов они сами догадались, что с Илюхой происходит что-то не то. В нашем первом классе родителям было не особенно до нас. Родилась Людмилка, с ней надо было сидеть день и ночь, водить по врачам. Все это делала наша мама, мы только помогали, а папа как раз тогда пропадал в неизвестных далях. Людмилка начала так быстро расти, что вскоре ей стала мала моя одежда. Приходилось покупать новую. А к концу нашего первого класса Людмилка уже стала вполне самостоятельным человеком и научилась мыть посуду. Летом вовсю читала, но в школу родители отдали ее только через два лета. Чтобы отвести подозрения. И так все соседи спрашивали, как у нас оказалась эта девочка, и не верили, что она наша. Да еще в это же время у нас в семье появилась Нина. Так что родителям было не до брата. Иногда только мама спрашивала, почему так долго нет Илюхи. Но я молчала. Уговор так уговор. Кстати, не мешало бы брату привезти мне с края света какой-нибудь камень. Потому что весь первый класс и дальше я молчала про его край света, как камень.

Мы учились в разных школах. Почему-то так решил папа. Он подумал, что дочь должна быть художницей, и отвел меня в художественную школу. А Илюху отдали в самую обычную. Мне приходилось ездить далеко, за семь остановок. А вот брат мог даже на переменках прибегать попить чаю, проведать маму и Людмилку. И конечно, после школы он гораздо раньше возвращался. Но однажды я пришла, а Илюхи нету. Потом еще раз и еще. И так постоянно. А однажды я ехала в автобусе из школы и увидела его. Илюха шел по улице, глядел под ноги и ни на кого не обращал внимания. Я выскочила из автобуса и побежала следом. Но потом подумала и не стала догонять. Наверняка, догадалась я, у него есть какой-то секрет. А если сейчас подойти к нему, то он нипочем не расскажет. Придется наблюдать.

Мне было неловко, даже стыдно. Подумать только, я слежу за собственным братом. Он шел и по-прежнему ни на кого не обращал внимания, а только смотрел под ноги. Под ногами шуршали листья, была осень под ногами моего брата, и у меня тоже. Так Илья прошел две остановки, перешел дорогу и сел в автобус. Я еле успела за ним. Только он вошел в переднюю дверь, а я – в другую, в конце салона. Сначала пряталась, но потом автобус остановился у моей школы, я быстренько выскочила на улицу и заскочила обратно, но уже через переднюю дверь. И оказалась прямо перед Илюхой. И даже удивилась так! Специально, чтобы он ни о чем не догадался.

– Ты откуда тут?

– У меня дело. – Видно было, что он удивился еще больше моего. Правда, по-настоящему. – Учительницу провожал.

– Зачем?

– Тетради помог нести.

– А. – Я решила пока оставить это так. Посмотрим, что будет дальше.

А дальше мама дома ругала нас, сказала, что сегодня мы что-то уж слишком долго. Илюха несколько дней приходил домой вовремя. Я, впрочем, тоже. А потом он снова продолжил свои путешествия. А я шпионила. Тогда-то и появилась у меня способность быть незаметной. Правда, я еще не умела пользоваться ею как следует. Например, на меня иногда натыкались взрослые люди. Они шли вперед и ничего не замечали. А я была увлечена слежкой и не всегда успевала уйти с дороги. Люди сбивали меня с ног и падали сами. Удивленно потирали ушибленные места и озирались по сторонам. Потом замечали меня, говорили, чтобы не путалась под ногами, и шли дальше.

Но потом я стала внимательнее ходить по городу, и никто уже не падал из-за меня. Никто меня не видел. Дошло до того, что я могла незаметно встать рядом с продавщицей груш на улице, но ни она, ни покупатели этого не видели. Но Илюха однажды заметил. Я так обнаглела, что стала ходить прямо перед его носом. Он схватил меня за руку и спросил, что я тут делаю. Пришлось во всем сознаться. Я сказала, что давно знаю про его путешествия. Тогда-то он и сообщил, что собирается добраться до края света. Вот так дела!

Конечно, я стала объяснять, что он еще маленький, а потому, наверное, не знает, что Земля круглая и конца света нету.

– Я знаю про Землю, – он говорил очень серьезно, – но край света есть. И я его найду.

Еще он сообщил, что пока тренирует ноги, хочет пройти весь город. И чтобы я, уж была любезна, не мешала ему, не подглядывала.

– Но мне страшно за тебя, ты еще маленький, вот я и хожу за тобой.

А он сказал, что ничего не маленький и скоро станет еще больше. Мне кажется, именно тогда он уже стал немного взрослее меня. А потом стал еще взрослее, и еще. И выше. И так оно все и продолжалось: он рос и рос. Но все началось именно той осенью, когда он прошел весь город вдоль и поперек.

Хрупкий аристократизм

Наш папа всегда был очень хрупким человеком, все время ломал себе чего-нибудь. То ногу, то ребра. Мама считает, это у него из-за аристократизма. Он родился в какой-то очень древней семье, то есть эта семья имела какие-то глубокие корни, и все его родственники были благородных кровей. От этого многие из них страдали от истерик и смутных желаний. Видимо, из-за крови у папы была тяга к неизвестным далям, хотя точно это еще неизвестно. Но что совершенно ясно: из-за своей аристократических кровей он был очень хрупким и легко ломался.

Станет надевать пиджак – вывернет руку. Начнет вставать с постели – упадет на кошку. Пойдет открывать дверь – запнется о ножку стола и сломает мизинец на ноге. Полезет, к примеру, на чердак и промахнется ногой мимо ступеньки. Пожалуйста – через секунду уже лежит на полу со сломанной ногой. Санитары скорой помощи, пока укладывают его на носилки, обязательно уронят. Домой его приходилось везти на такси. Потому что с загипсованными ногой, рукой и челюстью в троллейбус не полезешь. Пожалуй, еще водитель испугается и не сможет ехать. А таксисты, что возле больницы дежурят, привычные, они и не такое видели, везут спокойно, лишний раз не трясут.

Самым безопасным для него было спать на диване и никуда не ходить. И то он умудрился испортить себе зрение и пролежать лысину на голове.

Мама говорила, что когда-то давно, пока они с папой еще не поженились, он был очень элегантным и аристократичным молодым человеком. На встречи приходил в костюме-тройке, надевал галстук. Правда, иногда забывал чистить ботинки, но это такая мелочь, что на нее стыдно обращать внимание. На каждом свидании дарил ей цветы или конфеты, провожал до дому. Подавал пальто. Каждый раз говорил комплименты. Он и потом говорил комплименты, я слышала. Правда, уже не маме, а своим знакомым женщинам.