Ангел желания

– Я не знаю, – честно ответила Натали, мольба в смотрящих на нее глазах разъедала душу. Как может она думать о том, чтобы Йен остался в живых ценой жизни Нейла, и как может так не думать? Это все было слишком сложно, и она не могла позволить себе опять замкнуться на своих страхах, и в сотый раз за день, повторяя себе одну и ту же фразу, как молитву, перед образом. Рядом с ней сидит женщина в еще худшей ситуации и находит в себе силы не рыдать и не замыкаться на своем горе, не отгораживаться от мира. Теперь эти слова были не просто фразой, которую произносили в трудной ситуации, ей действительно нужно быть сильной, ради себя, ради мужа, ради семьи. Натали выпрямилась, подняла голову и посмотрела на золовку.

– Я не знаю, закончится ли эта война и будут ли следующие. Я не знаю, вернутся ли наши родные и любимые живыми и невредимыми. Но я знаю одно, мы нужны им и всем остальным, мы с тобой олицетворяем силу клана. Я – жена лэрда, а ты его сестра, так что нам с тобой нужно собрать всю боль, которая только есть в наших сердцах, и обратить ее в силу. Силу, которую увидит наш клан, клан МакГейри и наши враги. Мы не склоним головы, мы не согнем спины, мы с тобой будем стоять до последнего, будем поддерживать друг друга, и мы выстоим. В твоих жилах течет густая кровь, не предавай же память предков, не давай нашим врагам власти над тобой.

Давина посмотрела на нее так, будто сейчас видела впервые, эта маленькая женщина выросла в ее глазах, будто стала физически выше. Она была величественна, здесь в башне шотландского замка, эта чужеземка. Она выглядела так, будто родилась на этой земле, с распущенными золотыми волосами и горящими синими глазами, она могла своим видом устрашить врага, эта женщина внушал силу и решимость.

С этой минуты они пытались жить так, будто ничего особенного не происходит. Они так же вставали, так же работали и так же ложились спать, но их сердца были переполнены тревогой, а мысли заняты мольбами о сохранении жизни и здоровья родных. Девушки поддерживали друг друга, и все чаще можно было заметить, как две фигуры, одна маленькая, словно фарфоровая куколка, и вторая высокая, но такая же стройная, разделили между собой столь тяжкую ношу. Они были примером стойкости для всех людей клана, будь то женщина, старик или ребенок, пока в один вечер все не изменилось.

Глава 15

К воротам замка скакал всадник, с цветами МакГейри, это был один из людей Лохлана, но по одному взгляду на лицо воина, можно было догадаться, что новости были не самые лучшие.

– Я приехал так быстро, как только смог, – сообщил он, – мы продолжаем давать отпор Броукинам, но у нас есть еще проблемы, – им помогают англичане. У них много людей и оружия, не понимаю, как так случилось, ведь по приказу их короля, дворянам запрещено иметь собственные армии, а это именно армия. И я не знаю, что случилось с вашим лэрдом и Нейлом, они бились с этими английскими свиньями, но их людей разбили, а о них самих нет больше вестей.

Сердце Натали упало, она-то прекрасно знала, что это за английская свинья с целой армией. Еще когда был жив отец, дядюшка Генри хвастался, что несмотря на распоряжение Генриха, он сумел сохранить большую часть своего войска, надежно его скрывая. Без сомнения, это его работа. Только он мог вероломно поддерживать противника их клана, и конечно, это он захватил ее мужа, чтобы через него воздействовать на девушку. Если бы Натали хоть на минуту верила в то, что для освобождения ее мужа и жениха Давины этому ненасытному человеку нужны только ее земли и деньги, все уже было бы в его руках. Но это только начало их проблем, неуемные аппетиты дяди Генри включали в себя не только богатство. После разговора с мужем, девушка убедилась и в других желаниях своего родственника. Все эти мысли отразились на ее лице так ясно, что Давина, присутствующая, при этом разговоре ужаснулась. Натали впала в ступор, глаза были дикие и расширенные, она слегка покачивалась вперед и назад. Рэф уже собрался приводить ее в чувство, когда на его плече легла рука Мод.

– Не надо, – прошептала она.

– Она опять впала в беспамятство, а сейчас нам истерики не нужны, только не при остальных, – шепотом убеждал ее воин.

– О, поверь мне, это не беспамятство, сейчас она в уме как никогда, Генри заставляет ее собраться и очень серьезно подумать, – ответила женщина.

– Какой Генри, лорд Чатворт?

– Именно он, – подтвердила Мод.

– А он-то каким боком во всем этом бедламе?

– Не знаю, как ему стало известно о войне, и даже не удивлюсь, что он сам ее начал, но знаю точно, что это он захватил Йена и Нейла. Возможно, он просто пока не знает, какому шотландцу сохранять жизнь. В их первую и последнюю встречу, Йен не успел заявить открыто о том, что он муж Натали. Если помнишь, наша девочка специально перебила мужа, это был не только смелый, но и обдуманный поступок. Она понимала, что не должна давать подобные козыри в руки своего родственника.

Видимо последние слова Мод достигли слуха Натали, ибо краска оставила ее лицо, а глаза поднялись на кормилицу.

– Спасибо тебе, за эти вести, – сказала Натали, обращаясь к гонцу, но не отводя взгляда от старой женщины.

– Пройди на кухню, тебя там накормят и напоят, отдохни с дороги и возвращайся к своему лэрду и передай ему, что всей душой и сердцем мы с ним и его людьми. А я удалюсь к себе для молитвы о здоровье моего мужа и скорейшем вызволении его из плена.

С этими словами Натали поднялась и направилась к лестнице, осанка ее была величественна, а голос тверд. Она высоко подняла голову, и со стороны могло показаться, что вести с гонцом пришли хорошие, она больше ничем не выдала своих чувств. Но Мод знала ее с самого рождения и стала не на шутку волноваться. Она знала, что, когда ноша бывает слишком тяжела и от того, выдержишь ли ты зависят чужие жизни, ее воспитанница поступает именно так. А еще она знала, что Натали что- то задумала и в сложившихся обстоятельствах кормилице это вряд ли может понравиться.

– Я пойду с ней, – сказала Мод и поспешила за девушкой.

Рэф на все это смотрел с явным недоверием, он не ожидал такой реакции от жены лэрда, и еще больше не понимал, почему так занервничала Мод. Ведь девушка взяла себя в руки, справилась с собой и своим горем, можно ей немного побыть одной и дать волю слезам, или как еще она будет горевать, ведь ее муж в плену, его пленили англичане. Но почему старуха так распереживалась? Почему побежала за госпожой? Это было очень необычно, а в такой ситуации все, что необычно заслуживает повышенного внимания и он решил проследить, что там происходит. Он тихонько направился наверх и невзначай остановился у комнаты лэрда, из которой доносились крики. Всего пара фраз потребовалась ему, чтобы понять, о чем спорят женщины, а когда смысл сказанного уложился у него во голове, он с грохотом распахнул дверь. От такого шума обе женщины подпрыгнули, дверь отскочила от стены и начала движение в обратном направлении, но мужчина, стоявший в дверном проеме, остановил ее. Глаза его горели так, что они не сразу его узнали. Рэф был в таком бешенстве, что обе женщины поежились, ненависть, волнами исходила от воина и разлеталась по комнате, они казались осязаемыми и каждая грозила захлестнуть с головой. Колючие, холодные они заставляли сжаться, а сам воин казался намного больше своих размеров. Теперь было понятно, какой страх он внушал врагам, как ужасен был на поле боя, но чего женщины не понимали, так это чем вызвали в нем столь сильные чувства. Натали первой пришла в себя и попыталась отразить явную атаку.

– Что случилось? – спросила она и постаралась изо всех сил, чтобы голос ее не дрожал.

– И ты еще меня об этом спрашиваешь? – прогремел он.

– Да, я положительно не понимаю, почему ты врываешься в мою комнату с таким видом.

– Потому, что я уже потерял своего лэрда, и не потеряю его жену, – прогремел он, и не смотря на все старания обе женщины вздрогнули. Очень трудно сохранять невозмутимое лицо и твердость, когда ты вздрагиваешь под окриком.

– Я и не хочу, чтобы ты меня потерял, я еще надеюсь жить и подарить твоему лэрду сына, – сказала она и положила руки на едва заметный животик. Но видит Бог, я не останусь вдовой, мой муж пообещал мне вернуться с этой войны, и он сдержит слово.

Последние слова она произнесла чуть тише и с абсолютно каменным лицом, а в глазах стояла непоколебимая решимость и уверенность в том, что Натали добьется своего, чего бы ей это ни стоило. Такого лица у девушки никто из шотландцев еще не видел.

– Мне плевать, что ты там себе надумала, но я не отпущу тебя к Броукинам. Ты, наверное, ума лишилась, если считаешь, что можешь уладить это дело просто, поговорив с ним. Это не разногласия влюбленных, это война! – Рэф бушевал, лицо его покраснело, на лбу начала пульсировать жилка и глаз слегка подергивался, так что Натали начала волноваться о его здоровье, но отступать была не намерена.

– Я и не считаю, что это ссора влюбленных, в противном случае, все было бы намного хуже, – сказала она, явно пытаясь снять напряжение. Но я действительно считаю, что смогу, представ перед Морем Броукином выяснить, в чем кроется причина его нападения на наш клан и урегулировать ее, не прибегая больше к боевым действиям. Это называется дипломатия. Но горячим шотландцам она незнакома. Натали набрала в грудь побольше воздуху, чтобы продолжить спорить с Рэфом, уже начинавшим ее перебивать. Вдруг их внимание привлек другой голос и оба они посмотрели на того, кто стоял за спиной воина и чье присутствие совершенно не заметили в пылу спора.

– Я еду с тобой, – сказала Давина.

– Нет, не едешь, – продолжал греметь Рэф, крича уже на двух женщин, но неожиданно понял, что в унисон с ним эту же фразу сказала и Натали. От неожиданности он так и остался стоять с раскрытым ртом, только впустую выпустив воздух.

– Это очень опасное предприятие, моя милая, – продолжала говорить Натали, – и я не могу подвергать тебя подобной опасности.

– Я буду подвергаться меньшей опасности, ведь я не беременна. – Парировала Давина.

– И все же, Йен не сможет убить меня дважды, а за то, что я собираюсь сделать, он несомненно убьет меня.

– Ну хоть ты понимаешь, насколько это опасно и какие будут последствия, – произнесла Мод.

– Да, я все понимаю, отдаю себе отчет в том, что я собираюсь сделать и еще раз повторяю для всех присутствующих – я не буду сидеть здесь сложа руки! Пока мой муж в плену вы все либо поможете мне собраться, либо отойдете и не будете мешать, – рявкнула она так, что даже Рэфу стало неуютно. Эта маленькая женщина с копной желтых волос, наспех перехваченных лентой, представлялась ему больше не слабой французской аристократкой, а настоящей амазонкой, решительной и непоколебимой. Ему даже пришлось помотать головой, чтобы отогнать этот образ, что никак не помогало выиграть в споре против нее. Давина тоже не собиралась сдавать позиции, это еще больше накаляло обстановку.

– Ты забываешь, что у меня в плен взяли не только жениха, но и брата.

– Я это помню, – устало произнесла Натали, этот спор начал ее изрядно утомлять.

– Я иду с тобой, и это даже не предмет для спора, я сумею лучше тебя выдержать все тяготы путешествия. Я хорошо стреляю и обращаюсь с оружием ничуть не хуже многих воинов нашего клана, – сказав это, девушка посмотрела на Рэфа, которому против желания пришлось согласно кивнуть.

– Женщины, ни одна из вас никуда не поедет, вам не надо стрелять и упражняться во владении мечом, вам надо сидеть дома и ждать освобождения своих мужчин!

Все взгляды обратились на него, и только одна из них вздохнула с облегчением, однако, это была далеко не победа.

– В конце концов, кто я такая, чтобы отговаривать тебя, – сказала Натали, – если хочешь поехать, у нас очень много дел и почти нет времени.

– Не бойся, сестра, я не буду задерживать тебя, и мы немедленно начнем приготовления, – сказав это Давина вышла из комнаты под удивленным взглядом Рэфа. Другая девушка, как будто тоже перестав обращать на него внимание, начала укладывать вещи – запасное платье, плед и шкуры, чтобы подстелить на ночь. Остановить это сумасшествие не представлялось возможным, и тогда преданный воин сделал единственное, что было в его силах.

– Видит Бог, я беру грех на душу в том, что не могу уговорить вас обеих остаться дома. Если запру вас в комнатах, боюсь, вы свернете себе шеи при попытке бегства, так что я еду с вами и подбор охраны оставляю на свое усмотрение, – заявил он решительно.

– Хорошо, только охраны самый минимум, мы не должны привлекать внимание, – попросила девушка. После ухода Рэфа, она очень боялась даже смотреть на Мод.

– Предвосхищая твои вопросы скажу, – ты с нами не поедешь, мне нужно чтобы ты осталась здесь. – Сказала она, найдя в себе силы повернуться к няне. – Я не верю Генри и считаю, что он будет добиваться своего любой ценой, даже захватом нашего замка. Натали подняла руку, показывая, чтобы ее не перебивали, – это одна из причин, по которой я хочу его покинуть, мне кажется, на земле Броукинов мы будем в большей безопасности. Я напишу письмо Лаэгу с просьбой увеличить защиту, так как я считаю, что нападать из-за спины, когда все ушли воевать, это как раз в его духе.

– Боюсь, что ты права, моя девочка, – с грустью прошептала та, – но я все равно очень за тебя боюсь. – Глаза няни наполнились слезами, а руки сами собой потянулись к девушке, которую та считала своей дочерью.

– Я знаю и тоже тебя люблю, но сейчас я должна так поступить, к каким бы последствиям это не привело.

Натали сжала ее руки, а потом крепко обняла. Девушка сама не была до конца уверена в том, что собиралась сделать, и ей было безумно страшно. Страшно покидать надежный и безопасный замок, страшно бросаться в самую гущу межклановой войны, страшно подумать, что сейчас делает дядюшка Генри с любимым мужем, страшно оставаться без поддержки и брать решения на себя. Натали почти панически боялась всего этого, но в данный момент, здесь и сейчас все страхи должны были уйти, девушка приняла решение и никогда в жизни не простила бы себя за трусость. Крепче обняв Мод, она повернулась к открытой двери, в проеме которой стояла Давина, а над ней словно грозовая туча над утесом, возвышался Рэф. Весь вид благородного воина показывал, как ему не нравится эта затея, но он уже ничего не мог поделать, дав слово, назад пути уже не было. Шотландец поклялся защищать этих ненормальных женщин и, если единственный шанс сдержать слово, это отправиться с ними, что ж, он это сделает. Возможно могло быть и хуже.

Не сказав никому ни слова, они взяли с собой Тевиша с Роем и под покровом темноты, как преступники, покинули замок. Натали только обернулась посмотреть на стены, которые за столь короткое время уже стали ей родными. Она пообещала себе вернуться. Пусть ей придется перевернуть мир, сравнять землю с небом, но она освободит мужа и вернется домой. От решимости этой маленькой женщины зависело будущее всего клана, их жизни. Она посмотрела на Давину, лицо которой выражало те чувства, которые испытывала Натали, видимо у них похожими были не только тревоги, но и чаяния.