Анемия

Тогда силы совсем покинули её. Она упала в чьи-то объятия. Тёплые, крепкие. Неизвестный поднял обмякшее тело Анники. В угасающем свете Шефер увидела знакомый силуэт. Это была…

«Трость…», – подумала Шефер и в следующую секунду окунулась в объятия темноты.

Плотный туман окутывал её сознание. Анника не видела сны, не слышала голоса призрака. Ничего, словно снова умерла. Но только в прошлый раз после убаюкивающего тумана наступали круги ада с одинаковым сценарием. Как она попала сюда, Анника уже не помнила. Да и какая разница?

«Не хочу никуда возвращаться, – её голос раздавался эхом. – Не хочу никого искать. Я так… устала. Пожалуйста».

Но её мольбы не были услышаны, и чья-то рука вытащила её из тумана.

Ричард Хендерсон сидел рядом, читая маленькую книжку. За его спиной стоял Конрад и разглядывал содержимое пробирок. Когда он кивал головой, то добавлял ингредиенты в одну пробирку, наблюдая за реакцией. Иногда Барнс радовался, как ребёнок, похлопывая в ладоши, а иногда тихо ругался. На ругань Ричард спокойно, не отвлекаясь от чтения, брал трость и стучал ей об деревянный пол.

Анника услышала очередной стук и очнулась, но не спешила открывать глаза. В том месте, где она оказалась, был приятный тёплый свет. Именно из-за него пробуждение не показалось резким и неприятным. Здесь было уютно. Как в доме родителей.

Если бы иллюзия была истиной, то сейчас бы Анника услышала мелодичный голос матери. Ему бы отвечал более грубый, но такой же добрый голос отца. Их разговор был бытовым, но таким особенным. Каждое слово, произносимое ими, таило в себе ту любовь, которую Анника нигде больше не слышала. Почему же ей так не повезло? Почему они ушли так рано?

Две слезы скатились по щеке Анники. Они быстро высохли на горячей коже, и от них осталось только неприятное чувство в горле.

Шефер быстро осознала, что красивая картинка идеальной жизни была лишь воспоминанием. Тоска разлилась по сердцу, и находиться во сне больше не было сил.

Когда она открыла глаза, Ричард сверлил её недоумевающим взглядом. Только заметив проснувшуюся Аннику, доктор Хендерсон отвёл взгляд.

– Извините, – произнёс он, отложив книгу, – Вы плакали во сне. Я забеспокоился.

Анника медленно села. Голова шла кругом. О том, что произошло перед приятным туманом небытия, Шефер не могла вспомнить. Все мысли крутились вокруг родителей. Их голоса были столь реальны…

– Опять кошмары? – спросил Ричард, протягивая стакан воды.

Ему не ответили. Анника выпила воду, перед этим рассмотрев стеклянный стакан. Явно дорогой.

«Отвратительно, – подумала она. – Я и забыла, что тут ещё не придумали фильтры».

– Где я?

– В моей библиотеке.

Пока Анника пыталась сформулировать следующий вопрос, в комнату влетел испуганный Конрад. В его дрожащей руке был один стакан.

– Я принёс ещё! После этой дряни обычно ужасно хочется пить! Возьмите, мисс… э-э, – он кинул взгляд на Ричарда. – Миссис Шефер.

– Отдышись, Конрад, – почти приказал Хендерсон, забирая стакан из рук ученика.

– Точно, – протянула Анника.

Теперь она вспомнила некоторые отрывки прошлой ночи. Перед тем, как упасть в обморок, она заметила лицо Конрада с детскими округлёнными глазами и холодно спокойного Ричарда. В целом, Ричард – доктор, поэтому знал, что делает. И люди, падающие в обморок, не вызывали у него таких бурных эмоций, как у Конрада.

– Ничего не понимаю…

– И не нужно.

– Вы всегда усыпляете людей, вместо того, чтобы просто пригласить в гости?

– Всегда, – кратко и без сомнений ответил Ричард.

– Это ради нашей безопасности, – вмешался Конрад.

– Не будем это обсуждать. Вы здесь не за этим. Если хорошо себя чувствуете, следуйте за мной.

Хендерсон встал и направился в конец комнаты. Конрад подал руку Аннике и придерживал её. Тело было, как ватное. Под ногами совсем не ощущалась твердая поверхность. Тоже самое, что ходить по Луне. Гравитация работала по-особенному: Анника отскакивала от земли, как от пружин. Во всяком случае, ей так казалось.

Звук трости разносился из-за угла. Он был, как ориентир. Словно так Ричард Хендерсон предупреждал всех о своём присутствии. Словно он – не доктор, который доложен всех лечить, а сама смерть. Звонкий звук от трости вызывал столько ужаса, сколько не вселял тот обращённый в церкви.

Они пришли в настоящую библиотеку с несколькими десятками стеллажей, заполненных книгами. В комнате стоял древесный запах вперемешку с запахом пыли и тлеющих ветвей. Быстрым взглядом, Анника зацепила несколько толстых рукописей, возраст которых вызвал бы множество споров даже во времена Анны.

Пока они шли, Анника не нашла ни одного окна, через которое бы проникал свет. Звуков извне тоже не было.

«Вакуум. Купол. Звукоизоляция, – Анника усмехнулась, – Муженёк был бы рад поселиться в таком месте. Никто не стал бы приходить к нам, когда у нас снова разгорался скандал».

– Это всё в вашем распоряжении, миссис Шефер.

Шефер отпустила Конрада и подошла ближе к стеллажам. В отличие от тех, что стояли в кабинете констебля, эти были выполнены на совесть: поверхность была хорошо отшлифована и даже обработана каким-то маслом. Анника приблизилась к корпусу стеллажа и ощутила еле заметный запах лимона.

– Почему лимон?

– Потому что шкафы сделаны из лимонного дерева. Я полирую их маслами с добавлением лимонного сока.

– У вас какая-то особенная любовь к ним? – хмыкнула Анника.

– Лимон – это символ вечной любви, – всё также серьёзно отвечал Ричард. – Я сделал шкафы из лимонного дерева в честь моей вечной любви к знаниям.

Он неожиданно замолчал и задумался. По смакующим губам, Анника понимала, что он хотел сказать что-то ещё, но не стал. А она не стала ничего спрашивать, пусть это и могло быть интересно. В этом городе её не должны интересовать никакие вещи, кроме тех, что связаны с графом Уилтширом.

Ричард кивнул Конраду, и они удалились. Анника осталась наедине с сотнями книг. Сколько она может просидеть среди них? Неделю? Две? И помочь ей никто не может.

«И всё это ради покоя…»

Цена её бессонных ночей в поисках одного несчастного графа, который не понравился сущностям из потустороннего мира, была высока. Иначе она никогда не выспится. Даже на том свете, если это можно так назвать.

В руках Анники оказалась тонкая записная книга. Единственная среди этих томов в тысячу страниц. Почерк был аккуратный, но иногда превращался в непонятный вихрь из плавных линий. Из-за этого Аннике приходилось всматриваться в буквы, чтобы понять содержимое.

Из всего написанного Шефер удалось вычленить только то, что кровь обращённых ведёт себя иначе, нежели у обычных людей. Её свертываемость намного выше, поэтому и заживление ран происходит быстрее. Но автора этих записей настораживало, что многие из обращённых имели несвойственный здоровому человеку бронзовый цвет кожи, а также увеличенную печень. Ни о каких клыках или когтях речи не шло. Обращённые откусывали кусок плоти у жертвы и высасывали кровь, как младенец молоко.

«Не так романтично, как в фильмах и книгах, – разочарованно подумала Анника, вспоминая бедного Павла, которому Виктор Барнс обещал безопасность. – Он мог бы разорвать нас на куски…»

Дальше автор описывал опыты. Удачные и не очень. Но даже по ним Анника начинала понимать в чём проблема обращённых. И если её догадки подтвердятся, то она могла бы помочь Ричарду Хендерсону, а он взамен выдал бы полезную информацию. Врачи всегда знают больше остальных.

Когда Анника погрузилась в изучение последних страниц, в соседней комнате прозвучал затяжной скрип, а за ним шаги. Равномерные, уверенные и по-особенному аккуратные. Шефер сразу поняла, что новый гость – женщина. И словно в подтверждение зазвучал женский голос:

– Я тебя по всему городу ищу.